Стоп-ничья - Кэрри Прай

Пролог.

- Ты хорошо подумала? – прорычал он, прислонившись своим лбом к моему и сжимая ворот моей кофты так, словно я была его добычей. – Повтори это, Даша! Я хочу, чтобы ты произнесла это ещё раз!

От такого внезапного порыва, ноги стали ватными, а колени подкосились. Захар снова сделал меня слабой, лишая способности говорить и даже дышать. Его глаза налиты кровью, а это очень плохой знак. Плохой, для меня.

- Давай, - шипит он, не ослабевая мертвой хватки, - скажи это.- Я знаю, ты этого хочешь. Просто повтори.

Через растрепанные волосы, с надеждой смотрю по сторонам – вокруг ни души и рассчитывать на помощь бессмысленно. А я не знаю, что ответить ему. Не знаю, как «правильно» ответить. От Захара исходит неподдельная угроза, такая знакомая и привычная, она поглощает меня с новой силой. Я думала, что подобные ситуации остались в прошлом, забыты как страшный сон, но вот опять: он – бык, а я – красная тряпка. Точнее, просто тряпка.

- Что уши сложила? – он гладит меня по волосам, а я готова потерять сознание. Но не от страха. Слова, которые рвутся наружу и раздирают мое горло в клочья, сделают больно нам обоим, но так будет лучше для всех.

- Да, я хочу этого, - мой голос ломается. Полная боли и отчаяния, я не решаюсь поднять голову, чтобы сказать ему это в лицо. Я просто не могу смотреть на него. И пусть это удел слабых, но для меня, это практически невыполнимая миссия. Ещё несколько часов назад, мы сгорали от переизбытка жгучих эмоций и сладостных чувств, а сейчас, этот диалог кажется невыносимой мукой.

Ещё несколько часов назад, я понадеялась, что наша вражда перешла на новый уровень, а точнее, в принципе себя исчерпала. Но нелепый случай вернул все на свои места. Мы никогда не поменяемся, не изменимся. Мы обманывали себя, когда решили, что сможем проглотить прошлое. Было слишком много грязи, и мы утопли в ней по горло.

- Ты действительно этого хочешь? - шепчет Захар, пальцами притянув мой подбородок к себе. – Повтори это ещё раз. Пожалуйста, скажи это.

Я смотрю на дорогу, которая казалось, не имеет конца, уходящая в горизонт, она предвещала волшебную поездку, а на самом деле схватила за глотку. Ветер треплет макушки деревьев, нарушая угнетающую тишину. Захар пронзает меня вынуждающим взглядом, будто ещё секунда и моя голова лишиться плеч.

Собираю последнюю волю в кулак и убираю его сильную руку. Закрыв глаза, фиксирую это прикосновение у себя в памяти, ведь очевидно, что оно последнее.

- Я хочу, чтобы ты ушёл, Захар, - убедительно заявляю я, но думаю иначе. – Я все решила. Это конец. Уходи.

После моих слов, хищник заметно поник. Или от ярости, или от горести, его звериный взор покрывается тонкой, едва заметной пеленой из слез. Он делает шаг назад и руками взъерошивает свои светлые волосы.

- Хорошо, - бормочет он, поражённый моим ответом. – Хорошо, хорошо. Значит, так ты решила? Хорошо.

Я причинила ему боль. Я знаю. Но так будет лучше. На его костяшках запекшаяся кровь того бедного парня, что стало главной причинной, окончательной точки в нашей истории. Захар - преступник, лишенный жалости и сострадания, и поверить в его чувства, было самым глупым решением в моей жизни. Поправляя разорванный рукав своей кофты, я ещё раз убеждаю себя, что передо мной стоит животное, а не тот, за кого я его принимала.

- Прощай, Даша, - говорит Захар, не скрывая своего отвращения. Его скулы напряжены, словно струны, которые вот-вот лопнут. – Это конец. Я больше не вернусь к этому. Никогда. Это конец.

Сжав кулаки, он разворачивается и уходит прочь, быстрым шагом по гладкому асфальту загородной трассы. Поджав губы, я провожаю взглядом человека, от которого всегда мечтала избавиться. Вот только сегодня, что-то пошло не так. Мне больно. Больно так, что клянусь, удар ножа в спину, показался бы мне укусом комара. Захар уже практически скрылся из виду. Он ушёл и больше никогда не вернётся. Дав волю истерике, я падаю на горячий асфальт.

- Ну, вот и все, Исаев, - ставлю точку я, надрывистым с хрипотцой голосом. – Это конец.

Город Тюмень, улица Куйбышева, дом 112, сиротский приют «Милосердие» - с самого детства считался моим домашним адресом. Я была из тех девочек, от которых отказываются ещё в роддоме, в первый же день рождения и без весомых на то причин. Биография моих родителей никому неизвестна и, это именно та загадка, которую мне совсем не хочется разгадывать. Одно я знаю точно: мое рождение, не причина крепкого и чистого ЛяМура. Я лишь оплошность, которую совершили не самые сознательные люди, ну или сюрприз, которого совсем не ждали.

Но эта история не про то, как бедная сиротка коротала дни своего взросления, в самом жутком месте на Земле. Совсем не так. Мой Детский дом, был настоящим домом, с настоящей семьей и если бы у меня был выбор между приютом и родными родителями, я бы выбрала первое.

Воспитатели дома «Милосердия» определенно оправдывали его название, чуткие женщины стали для нас всем. И не считая красивой одежды, всевозможных гаджетов, собственной уютной комнаты и личного торта на День Рождения, я ни в чем не нуждалась. У меня была хорошая подруга, которая никогда меня не подводила и которую, по большому счёту легко можно было назвать сестрой. С Настей, мы часто мечтали, что наши свадьбы пройдут в один день, мужья будут идеальными, а наши дети поженятся друг на друге.

Да, наши планы на жизнь были крайне наивными, но мечтать всегда легче, чем размышлять на тему реальности, ведь сказка сбылась только у Насти. Она вышла замуж, родила ребёнка и благополучно живет в Краснодаре, только изредка присылая короткие поздравления по праздникам. Я же столкнулась с такой участью, которую обычно называют «суровой правдой жизни». Комнату, которую мне выдали после совершеннолетия, совсем не походила на шикарные хоромы, работа официанткой, оказалось не такой уж и легкой, а противоположный пол, не спешил забрать меня под венец. В общем, все оказалось не так сладко, как проецировалось в моих мечтах.

Но главным неприятным открытием стало совсем не это. Оказывается слово «мужчина», в наше время несет весьма неоднозначное определение. И если раньше я считала парней, нашими будущими защитниками и крепкой опорой для хрупких плеч, то теперь, это убеждение преобразовалось в шаткий миф. Нет, я не клеймила всю часть сильного пола, несправедливо собрав их в одну кучу, просто от некоторых «защитников», иногда требуются другие «защитники».

Я говорю это о Захаре Исаеве – моем личном разочаровании. Он попал к нам в Детский дом совершенно озлобленным мальчишкой, хвастуном и задирой. Невероятный циник, он возомнил себя предводителем, нашей маленькой и доверчивой гвардии. Под коварные издёвки Захара попадала не только я, в основном все ребята стали жертвами гадких идей. Но с ним у нас были свои счёты. Я – девчонка не из самого робкого десятка, и этот факт, особенно раздражал Захара. Если большинство ребят старательно избегали даже встречи взгляда с ним, то мне удавалось дать сомнительный, но все же отпор. Дерзкий, сильный, внушающийся невероятный страх, которого боялись даже воспитатели, для меня, он был лишь обиженным мальчишкой, вымещающий свою злобу на окружающих. Но, несмотря на это мнение, я всегда опускала взгляд, когда он входил в помещение, и замирала, когда он приближался.