Обманутое время - Нора Робертс Страница 10

— Мама часто поила меня таким чаем, когда у меня… — Он не знал, какие в двадцатом веке были детские болезни. Уж точно не марсианская лихорадка. — Когда я болел.

— «Травяная радость» — лекарство от всех болезней. Вот и память к тебе понемногу возвращается!

— Кусками, обрывками, — осторожно возразил Кэл. — Почему-то детство вспоминать легче, чем вчерашнюю ночь.

— По-моему, так всегда и бывает. Ты женат? — Либби смутилась и поспешно перепела взгляд на огонь. Что на нее вдруг нашло?

Кэл обрадовался, что она не смотрит на него, потому что у него на лице расплылась широкая улыбка.

— Нет. Будь я женат, меня бы так не влекло к тебе!

Либби ахнула от неожиданности и некоторое время молча смотрела на него. Потом вскочила и принялась собирать миски на поднос.

— Надо отнести все обратно.

— Наверное, мне лучше было промолчать?

— О чем промолчать? — Либби ответила с трудом, мешал подступивший к горлу комок.

— О том, что меня к тебе влечет. Что я тебя хочу. — Не давая ей ответить, Кэл положил руку ей на запястье. Как бешено колотится у нее пульс! Он удивился и возбудился одновременно. Хоть он и прочел все газеты от корки до корки, он так и не понял, как в двадцатом веке принято ухаживать за женщинами. Впрочем, он решил, что за двести лет вряд ли что-то так уж сильно изменилось.

— Да… Нет.

Он с улыбкой отобрал у нее поднос.

— Так да или нет?

— По-моему, сейчас не время. — Либби поспешно отошла к камину. Сразу стало жарко. — Калеб…

— Сейчас что, особый случай? — Он погладил ее пальцем по щеке, и в ее глазах заплясали огоньки, похожие на пламя у нее за спиной.

— Не надо… — Либби досадовала на себя. Неужели она способна так трепетать от простого прикосновения? А ведь он ничего не сделал, только погладил ее! И тем не менее она дрожит всем телом.

— Когда я проснулся и увидел тебя в кресле у огня, то решил, что ты мне мерещишься. — Он нежно провел пальцем по ее нижней губе. — Сейчас ты точно похожа на мираж!

Либби совсем не чувствовала себя миражом. Сейчас она была настоящей, живой — и ей было страшно.

— Мне нужно сгрести угли на ночь… а тебе пора назад, в постель.

— Мы вместе сгребем угли. А потом вместе ляжем в постель.

Либби выпрямилась, еще больше злясь на себя. Ладони у нее вспотели. Она приказала себе не мямлить и не заикаться. Нечего изображать неопытную дурочку. Она будет обращаться с ним как сильная, независимая женщина, которая точно знает, чего хочет.

— Я не буду спать с тобой. Я тебя совсем не знаю.

Кэл нахмурился. Значит, чтобы лечь в постель с мужчиной, она сначала должна его узнать… Что ж, вполне разумно и не лишено приятности.

— Идет. Сколько тебе нужно времени на то, чтобы узнать меня получше?

Либби долго молчала, рассеянно приглаживая волосы. Наконец она сказала:

— Никак не могу понять, шутишь ты или нет. Пока я знаю одно: более странного типа я и жизни не встречала.

— О, тебе предстоит еще много сюрпризов! — Кэл наблюдал, как она осторожно сгребает угли в камине. Руки у нее ловкие, подумал он, фигура спортивная, а глаза… Таких беззащитных глаз он еще не видел. — Завтра мы познакомимся получше. И тогда будем спать вместе.

Либби так резко выпрямилась, что ударилась головой о каминную полку. Выругавшись и потерев затылок, она резко развернулась.

— С чего ты взял? Лично я так не считаю! Кэл придвинул к огню сетчатый экран — он помнил, что она так делала раньше.

— Почему?

— Потому что… — Либби смутилась, не в силах придумать достойный ответ. — Я этим не занимаюсь.

Вскинув голову, она увидела в его синих глазах неподдельное изумление.

— Совсем?!

— Хорнблауэр, да тебе-то какое дело? Злость на время помогла, но, едва она взялась за поднос, руки угрожающе дрогнули. Задребезжали чашки и миски, съезжая к краю. Она перебила бы всю посуду, не подхвати Кэл вовремя поднос.

— Почему ты злишься? Я ведь всего лишь хочу заняться с тобой любовью.

— Слушай. — Либби решительно выдохнула. — С меня хватит! Я оказала тебе услугу, и мне совсем не нравится, что ты решил, будто я охотно прыгну к тебе в постель только потому, что ты… что тебе приспичило. Мне это совсем не лестно… более того, для меня твое предложение оскорбительно… ты думаешь, что я стану заниматься любовью с совершенно незнакомым мужчиной только потому, что он подвернулся мне под руку?!

Кэл склонил голову набок, искренне недоумевая.

— А когда не подворачиваются под руку, лучше?

Либби стиснула зубы.

— Слушай, Хорнблауэр! Как только мы выберемся отсюда, я отвезу тебя в ближайший бар знакомств для одиноких. А до тех пор держись от меня подальше!

С этими словами она выбежала из комнаты. Вскоре на кухне загремела посуда.

Сунув руки в карманы, Кэл поплелся на второй этаж. Женщины двадцатого века все же сильно отличаются от его современниц. Их трудно понять. Они привлекательны, это бесспорно, но совсем не такие.

Интересно, что такое «бар знакомств для одиноких»?

Утром он чувствовал себя почти нормально. Если, конечно, забыть о том, что на данный момент, по сути, еще не родился на свет. Положение странное и, согласно почти всем научным теориям, в высшей степени невероятное. В глубине души он лелеял слабую надежду на то, что все-таки спит и видит затянувшийся и запутанный сон.

Если ему повезло, он сейчас в больнице и переживает последствия шока и незначительного повреждения головного мозга. Если же его действительно забросило на двести лет назад в примитивный и непредсказуемый двадцатый век, то ситуация намного серьезнее.

Перед тем как очнуться на диване в доме Либби, он запомнил только одно: он летит в звездолете. Нет, не совсем точно. Он пытается вести звездолет… Что-то случилось… Что — он пока не в силах вспомнить. И все же, что бы там ни было, случилось что-то важное.

Его зовут Калеб Хорнблауэр. Он родился в 2222 году. Вот почему двойка — его счастливое число, вспомнил он, криво улыбнувшись. Ему тридцать лет, он не сочетан, старший из двоих сыновей и бывший офицер Международных космических войск. Он дослужился до капитана, а потом вышел в отставку; последние полтора года работает на себя. Совершал обычный грузовой рейс — доставлял запасы продовольствия в колонию Бригстон на Марсе, а на обратном пути отклонился от курса из-за метеорного дождя. Тогда-то все и случилось…

Приходится признать, что его отбросило назад во времени. Отшвырнуло где-то на двести пятьдесят лет назад. Он, здоровый и умный пилот, очутился во времени, когда люди считали межпланетные путешествия выдумкой писателей-фантастов, но при этом забавлялись расщеплением атомного ядра.