Маргаритки на ветру - Джил Грегори Страница 10

Солнце покидало багровое небо, в котором медленно кружили два орла, прорезая вечернюю тишину пронзительными криками. Спутники не обмолвились ни единым словом.

Оставив за спиной Паудер-Крик, они затерялись в волнах золотистого моря бизоновой травы.

Последние лучи кроваво-красного заката гасли над долиной и речкой, когда после очередного поворота Ребекка и Вольф наконец увидели ранчо.

Ранчо? Не веря своим глазам Ребекка с недоумением смотрела на старый бревенчатый дом, стоявший между темной группой кедров и некрашеными деревянными сараями. Хотя крыша дома, обшитая прочными досками, была в порядке, а сам он казался просторным и даже удобным, его окна потемнели от грязи, ступени крыльца провалились, не видно ни конюшен, ни загонов для скота, ни пастбищ, ни садов… Ни следа процветания или хозяйской заботы, никаких признаков, что когда-то здесь держали коров, лошадей, кур.

Совсем не похоже на ранчо. Бревенчатый дом да небольшой амбар позади него. «Бэр, ты вообще-то жил здесь когда-нибудь? Хоть раз приезжал сюда?» Ребекка попыталась справиться с разочарованием и не слишком огорчаться.

Окрестные холмы, заросшие елями, пихтами и громадными соснами, казались угольно-черными. Вдали, на фоне пламенеющего неба, словно аметисты, сверкали вершины Скалистых гор. В воздухе стоял густой аромат хвои. Неподалеку бежал ручей, и, как сказал ей Вольф Бодин, здесь было даже озеро – Снежное озеро. «Наверное, днем это место очень красивое, да и земля, судя по всему, плодородна», – утешала себя Ребекка. Но сейчас оно выглядело мрачным, темным, опасным… и одиноким.

– Ну что, хотите вернуться в город? – удовлетворенно спросил Вольф Бодин.

Ребекка стиснула зубы, борясь с разочарованием и страхом.

– Конечно, нет.

– Прекрасно. Тогда добро пожаловать в отчий дом, мисс Ролингс.

Он поскакал легким галопом по тропинке, ведущей во двор ранчо, густо заросший бурьяном.

– Последние пять лет земля пустовала. Амос Пистоун слишком много пил, совершенно не интересовался хозяйством, – сказал Вольф. – Проиграв землю в покер, он уехал искать счастья в Калифорнию. Амос никогда в открытую не говорил, кому отошло ранчо, и за все это время никто не предъявил свои права на землю. До меня по крайней мере такие известия не доходили. – Он изучающе взглянул на нее из-под полей своего стетсона. – У вас, разумеется, есть бумаги, подтверждающие, что участок принадлежит вам, не так ли, мисс Ролингс?

«Нет, я же дочь Бэра Ролингса и, значит, тоже воровка, которая собирается незаконно присвоить эти развалины».

Метнув на него яростный взгляд, но не сказав ни слова в ответ, Ребекка хотела спрыгнуть с повозки, однако подол юбки застрял в щели старого растрескавшегося сиденья, и она с испуганным воплем стала падать лицом в грязь. Вольф Бодин, пришпорив коня, в мгновение ока очутился рядом с повозкой и подхватил спутницу, беспомощно взмахнувшую руками, так что Ребекка очутилась у него в седле.

– Ну разве вы не самая ловкая девушка на свете, – удивился он, качая головой. – Наверное, частенько падаете ночью с кровати?

– Со мной такого не бывает, – резко бросила Ребекка, смущенная его близостью и странным чувством, которое испытывала от прикосновения крепких, словно камень, рук Вольфа. – А что делается в моей спальне, вас совершенно не касается! – И тут же начала неудержимо краснеть. Сначала краска залила шею, потом щеки и лоб, порозовели даже уши.

– Я и не говорил, что меня это интересует, – возразил он, но в его ясных глазах мелькнула веселая насмешка. – Конечно, если вы сами не захотите посвятить меня в…

– Вы… О! – Ребекка ткнула его локтем в широкую грудь, однако улыбка Бодина, прежде еле заметная, стала только шире, а на бронзовых от загара щеках появились ямочки.

Ребекка снова толкнула его.

– Вы самый невыносимый, отвратительный человек. Будь я проклята, если когда-нибудь обращусь к вам за помощью! Немедленно снимите меня отсюда!

– Слушаюсь, мэм.

Все еще ухмыляясь, Вольф поставил ее на землю. Пока Ребекка поправляла шляпку и осматривала юбку, проверяя, не порвалась ли она, шериф смотрел на девушку, качая головой.

– Не могу понять, что вас так рассердило, – заметил он, желая слегка поддразнить ее.

– Вы! И это… место. Я ожидала увидеть ранчо более процветающим. Просто я разочарована, вот и все.

На дворе было уже совсем темно. Бодин спешился, подошел к двуколке, легко вытащил сундук и поставил рядом с хозяйкой. Затем к сундуку присоединились пакеты с провизией и шляпная картонка.

– Может, вам стоит подумать о том, чтобы продать это место, – неторопливо, как бы раздумывая, сказал он. – Наладить здесь хозяйство – задача не из легких, для этого потребуется много денег и труда. Я уверен, что Джед Тернер из земельного департамента будет рад оказать вам услугу и выставит ранчо на торги. Вы получите за него хорошие деньги.

Значит, он все еще хочет от нее избавиться. Ребекка распрямила плечи и подошла к нему.

– Давайте проясним кое-что прямо сейчас, шериф Бодин, – тихо сказала она. – Я не продам свой участок и не уеду из Паудер-Крика. Здесь мой дом, мое ранчо, и оно будет самым большим, самым процветающим и самым богатым в округе, чего бы мне это ни стоило. Так что приберегите ваше сочувствие и отеческие советы для какой-нибудь глупой маленькой простофили, с которой вы меня путаете, поскольку я, во-первых, уже не маленькая, а во-вторых, далеко не простофиля, и мне уже давно никто не указывает, что и как делать.

Теперь рассердился Бодин, и она видела это, даже несмотря на темноту. Сдвинув брови, он смотрел на нее из-под полей стетсона, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Протянув руку, он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Позвольте вас предостеречь, мисс Ролингс. – Он сделал к ней шаг и оказался так близко, что ей пришлось запрокинуть голову. – Советую вам не следовать примеру вашего отца, ибо в Паудер-Крике не потерпят нарушителей закона. И не думайте, что раз вы женщина, это спасает вас от тюрьмы. Я немедленно посажу вас за решетку, если возникнет хоть малейшее подозрение, что вы замешаны в каких-нибудь грязных делах. Если в городе вдруг объявятся темные личности, то вы и глазом не успеете моргнуть, как я запру вас в уютной маленькой камере, которую вы уже видели у меня в конторе, а ключ выброшу в реку, и Бог мне свидетель, так и будет. Вы поняли? Сразу видно, что вы такая же упрямая и злая, как ваш отец, но если вы еще в чем-нибудь будете на него похожи…

– Идите к черту! – воскликнула Ребекка, сжав кулаки. – Бэр не был злым!

От гнева ее трясло, ей до того хотелось ударить его, что чесались руки.

– Мой отец был добрым, слышите вы, шериф Бодин? Таким же хорошим и добрым, как любой другой, пока ему не становились поперек дороги… Пока кто-нибудь не делал чего-то действительно плохого ему или мне… – Голос Ребекки оборвался, но лишь на мгновение, затем вновь обрел силу. – Вы его не знали, поэтому не смейте говорить мне про него такое. Он мог быть нечестным, мог быть упрямым и эгоистом, его можно обвинить во многом, но он был добрым, сердечным и в глубине души благородным. Он знал, что такое дружба; такого друга, как он, можно пожелать любому. И я не позволю вам говорить о нем плохо!