Четыре года без тебя - Энн Мэтер Страница 10

Грэм ушел, хотя часы показывали всего половину десятого, ей же хотелось, чтоб он побыл подольше. В последнее время вечера были такими длинными и одинокими. Флисс понимала: Грэм прав, опасаясь сплетен. Однако, по ее мнению, он все-таки был сверх меры предан церкви.

Конечно, оправдывала она Грэма, ему не следует рисковать своим положением в обществе. После объявления о помолвке большую часть времени он проводил с прихожанами в церкви. Всякий раз, когда Флисс просила его побыть с ней, он говорил, что его ждут прихожане. Теперь же, после возвращения Моргана, он даже поспешил уйти засветло. Они по-прежнему останутся друзьями, сказал Грэм на прощание.

Флисс закрыла за ним дверь. На сердце было тяжело. Ведь всего несколько дней назад они с Грэмом готовились к свадьбе! Но в один день все изменилось — и вот она снова замужем за Морганом Райкером! На протяжении последних четырех лет она привыкла считать себя вдовой. А теперь снова замужняя женщина.

Когда Флисс узнала сначала о том, что Морган пропал без вести, а затем что он погиб, она испытала сильное потрясение. Ей даже не хотелось больше жить. Не окажись рядом родителей Моргана, которые так нуждались в ее поддержке, она бы попыталась уйти из жизни.

Некоторое время она по-прежнему жила в доме, который они с Морганом купили в Кенсингтоне, и продолжала преподавать в школе. Однако вскоре оказалось, что выплатить долг ей нечем. Кроме того, появились и другие непредвиденные расходы. Учительской зарплаты перестало хватать. Да и воспоминания о прошлой счастливой жизни вконец измучили ее. Подушка ее всегда была мокрой от слез.

Однажды тетя Софи сказала, что в Уиттерсли есть приличная работа, тоже в школе. Флисс решила, что Господь наконец смилостивился над ней. Разумеется, жаль было оставлять Райкеров одних, и Селия очень возражала. Но через некоторое время свекровь уступила.

Переезд в Уиттерсли был для Флисс бегством от мучительных воспоминаний прошлого, именно здесь на душе у нее стало спокойнее. Ей нравилась работа в маленькой пригородной школе. Грэм нашел для нее домик и подарил свою дружбу.

Но вот в ее жизнь вернулся Морган, разве это должно изменить ее чувства к Грэму? Он тоже здесь, рядом. Флисс по-прежнему нуждается в нем, как и в те дни, когда он помогал ей справиться с потерей Моргана. Благодаря Грэму она поняла, что любовь проявляется по-разному и ее бурная страсть к Моргану — это совсем не обязательно наивысшее проявление любви.

Возвращение Моргана вернуло ее на грешную землю. Флисс продолжала работать в школе, но с опаской поглядывала в окно — не толпятся ли на школьном дворе газетные репортеры. Побывав в Крэйторпе, Флисс как бы заново пережила те тревожные дни, когда газеты объявили о гибели Моргана. Тогда целую неделю осаждали они двери их дома. Проклятые борзописцы! Эти проныры не давали ей проходу, и Флисс не могла побыть наедине со своим горем.

Утром она проснулась от приступа мигрени. Голова раскалывалась на части. Все из-за красного вина, подумала она. После ухода Грэма она опустошила почти целую бутылку и только потом легла спать.

Позвонил почтальон. И дня не прошло, как Флисс побывала у Моргана, а ее фотографии уже не сходили с первых страниц газет. Флисс ненавидела газетчиков, которые копались в ее личной жизни.

Она взяла газету и быстро просмотрела первую полосу. Слава богу, подумала Флисс, наконец их оставили в покое. Крупный заголовок гласил: «Пищевые отравления в центральных графствах!»

Облегченно вздохнув, Флисс вернулась в кухню и налила себе еще одну чашку кофе. Она чувствовала, что от кофеина нервы ее взвинчены до предела, но это поможет пережить предстоящий трудный день.

Итак, на первой странице о них с Морганом ни слова.

Она перевернула страницу. Фотография! Она с Грэмом у двери ее дома. Броский заголовок через всю газетную полосу: «Страдания бедного викария».

Флисс вздрогнула.

— Боже мой! — воскликнула она, быстро пробегая глазами заметку под фотографией: «Сердце Грэма Блэнда разбито вдребезги. Муж невесты викария вышел из джунглей».

«Сердце… разбито вдребезги!» — еще раз с отчаянием прочитала Флисс.

Эта зловещая фраза неоднократно повторялась во всей этой гнусной газетной стряпне. Рябило в глазах от набожных цитат из Библии, городских сплетен, говорилось о наивной преданности викария Флисс, в которую он так втрескался, что едва не женился на замужней женщине.

Флисс похолодела от ужаса. Именно подобных пересудов больше всего и опасался Грэм. Всматриваясь в фотографию, Флисс поняла: газетный репортер сделал снимок вчера вечером, когда Грэм уходил из ее дома. Проклятый папарацци! И когда он только успел? Правда, на снимке видно, что Грэм озабочен. Не удалось представить их с Грэмом счастливыми любовниками. Слава богу, что она не поцеловала Грэма на прощание! — с облегчением подумала Флисс.

И как только газетчикам удалось разыскать их? И ладно бы местная газетенка, но репортаж был напечатан в «Геральд», общенациональной газете!

Ясно, что кто-то навел журналистов на их след. Теперь поздно сожалеть — сама пригласила Грэма на ужин. Ничего не поделаешь. Фотография здесь ни при чем, решила Флисс. Все равно эта заметка увидела бы свет. Отношения Грэма и Флисс ни для кого не были секретом. Именно за такими сюжетами охотится вся бульварная пресса!

Чтобы успокоиться, Флисс прибралась на кухне и тщательно перемыла всю посуду.

Резко зазвонил телефон.

— Слушаю вас. Алло?

Голос Флисс звучал слабо, но Грэм — она была уверена, что это звонит он, — все-таки расслышал ее.

— Флисс? Флисс, это ты?

— Да, это я, — ответила она, стараясь придать голосу беззаботность. — Я как раз собираюсь в школу.

Но, судя по всему, Грэма не интересовало, что она сейчас делает.

— Ты видела сегодняшний номер «Геральд»? — нервно спросил он.

Флисс подумала, не притвориться ли, что не читала утренних газет, но, решив, что это было бы проявлением малодушия, с досадой ответила:

— Да, читала, дорогой мой. Не знаю, что и сказать.

— Прекрати называть меня «дорогой мой»! — раздраженно крикнул в трубку Грэм. Флисс поняла, что нервы его вот— вот сдадут. — Эти господа способны на все. Даже подслушивать телефонные разговоры!

— Успокойся, Грэм…

— Они пойдут на все! — вздохнул он. — Откуда у них этот снимок? Это ты дала им нашу фотографию?

— Успокойся! Никаких фотографий я никому не давала. — Выходит, Грэм считает, что во всем виновата она? — Должно быть, папарацци тайком сфотографировал нас вчера вечером.

— Вчера вечером! — ужаснулся Грэм. — Значит, кто-то сидел в засаде за изгородью и подкарауливал?

— Выходит, что так, наверное, им кто-то сказал, что ты будешь у меня.

Грэм задыхался от гнева.

— Не могу поверить, чтобы кто-то из моих прихожан поставил в известность прессу.