Магия пустыни - Пенни Джордан Страница 10

— Ну что ж, — улыбнулась она, — тогда, возможно, в другой раз.

В большой палатке с кондиционером, служившей им столовой, не было видно ни Джеймса, ни принца Верехама. Впрочем, по поводу последнего удивляться не приходилось: высокопоставленные особы, курирующие проект, ели отдельно. И, конечно, Сэм была нисколько не огорчена этим. Меньше всего ей хотелось, подняв глаза от своей тарелки, встретиться с холодным взглядом зеленых глаз…

— Ты уже поела? — удивилась Анна, когда Сэм, дотронувшись до ее руки, сказала, что уже уходит.

— Мне нужно собрать кое-какие вещи. Не думаю, что это было бы хорошей идеей — заставить ждать принца.

— Это верно, — согласилась Анна. — Должна сказать, он на редкость красивый мужчина, есть в нем этакая властная аскетичность. Глядя на него, никогда не подумаешь, что Дхуран наиболее передовое и демократичное государство из этих трех, но Тэд говорит, что так оно и есть.

Передовое и демократичное? Нет, глядя на правителя Дхурана, я меньше всего думала бы о его государстве, призналась себе Сэм, направляясь к палатке, чтобы собрать кое-что для поездки. Для поездки? Может, скорее, для испытания?

Вере посмотрел на часы. Его люди уже погрузили в машину все, что было нужно для предстоящей поездки. Разговаривая с Драксом, он рассказал ему о своих подозрениях, и брат пообещал собрать сведения о Саманте Маклеллан.

Только после того, как закончил разговор, Вере вспомнил, что ничего не сказал Драксу о своей первой встрече с Сэм — кажется, так называли ее коллеги. Но, в конце концов, а почему, собственно, он должен говорить? Еще раз подчеркнуть, какой тип женщины она собой представляет?

Новая волна гнева и гордой злости накрыла его с головой — он вспомнил, как она предположила, будто он хотел дотронуться до нее! Неужели она действительно думала, что способна довести его до такой степени возбуждения? Мужчину в его положении? Он почти услышал презрительный смешок брата. Он, правитель Дхурана, обязан служить своему народу достойным примером. Вере не мог представить, чтобы его отец, благородный и сильный, опустился бы до такого поведения, до которого опустился он. Но у его отца была его мать, и их любовь друг к другу была видна каждому.

Любовь… Он, должно быть, никогда не любил. Если представить, что эта горячая острая боль, которую Вере ощущал, обнимая Саманту Маклеллан, не вожделение, а любовь, то стоит ли вообще связываться с этим чувством?

Что? Что такое? Что он, черт возьми, делает, употребляя слово «любовь» применительно к такой женщине, как Саманта Маклеллан?

— Все готово, ваше высочество, — услышал Вере почтительный голос начальника охраны.

Сэм уже закончила укладывать вещи, когда резко откинутый в сторону полог представил ее глазам принца.

Его короткое «Вы готовы?» заставило ее в ответ так же коротко кивнуть.

— Тогда отлично.

Принц резко развернулся, не сомневаясь, что она последует за ним. Тропинка, по которой они шли, была слишком узкой, и оставалось лишь послушно идти за ним, словно признавая превосходство его пола. А это было тем, чего Сэм никогда не делала. Девушка была так поглощена своим раздражением, что едва не налетела на него, когда он остановился перед большим серебристым джипом. Столкнуться с принцем еще раз ей хотелось меньше всего — особенно после его обвинения.

Очевидно, он будет единственным пассажиром в этом громадном пожирателе бензина, решила Сэм. Она огляделась вокруг и смутилась, не увидев никаких других машин.

— Что-то не так? — нетерпеливо спросил он. Все не так, подумала Сэм, но ничего не сказала.

— Отлично. Тогда давайте мне свои вещи — я положу их в багажник.

Он сам положит вещи в багажник? Девушка удивленно уставилась на него. Он принц, правитель арабского государства, надменный и властный, привыкший к роскоши и повиновению. Так что же он тогда имел в виду? Сэм поняла, что именно это он и имел в виду, когда, забрав у нее саквояж, легко понес его к багажнику, словно пушинку.

Девушка слышала, как он открыл и закрыл багажник и, не обращая на нее внимания, прошел к пассажирской дверце. Сэм снова огляделась, гадая, где же, наконец, ее транспорт.

— Ну что, готовы?

Это была скорее команда, чем вопрос. В смущении Сэм посмотрела на открытую дверцу.

— Вы предлагаете мне сесть в машину? — спросила она.

— Это было бы вполне логично, если уж мы собрались куда-то ехать.

По его взгляду Сэм догадалась, что замешкайся она еще хоть на секунду, он бы просто впихнул ее в машину как маленького ребенка. Ее удивленный возглас «А как же вы?» потерялся в громком стуке захлопнувшейся двери.

Она вытянула ремень безопасности и пристегнулась. Через секунду открылась другая дверца, и принц устроился рядом с девушкой на сиденье водителя.

Он сам поведет машину?

— Что-то опять не так?

— А где остальные? — неуверенно спросила она.

— Какие остальные?

— Но я думала…

— Вы думали что? Что после вашей неуклюжей попытки вступить со мной в интимные отношения я не рискну остаться с вами наедине? Знаете ли, мне все же кажется, я как-то способен защитить свою честь.

Сэм почувствовала, как от негодования у нее запылало лицо. Она взялась за ручку дверцы, но джип уже тронулся с места, и было поздно выражать свой протест, выскочив из машины.

— То, что произошло в отеле, было случайной… ошибкой…

— Ошибкой — да, согласен. Но случайной ли?

— Что же касается вашего беспокойства остаться со мной наедине… — Сэм была так расстроена, что слова буквально застревали у нее в горле, — это и обидно, и странно. В конце концов, не я организовывала эту поездку — я бы уж точно предпочла бы не оставаться с вами наедине.

Вере прекрасно знал, какими в действительности были ее цели, но последняя фраза Сэм почему-то сильно задела его. Впрочем, все, что касалось Саманты Маклеллан, само ее присутствие здесь и те проблемы, которые из-за этого возникали, просто выводили его из себя.

Вмешательство Сэм в то, что ее совершенно не касалось, странный интерес девушки к источнику заставлял Вере выкраивать время из его и без того перегруженного графика, чтобы прояснить ситуацию и быть готовым к поединку с эмиром.

У него не было желания, чтобы ее выводы получили дальнейшее распространение или чтобы в это дело вмешались другие люди с их собственными интересами. Это и заставило его отправиться в поездку вдвоем, чего при других обстоятельствах он, конечно же, не сделал бы.

Вере любил приходить в пустыню один — совершенно один, — чтобы наполнить себя через свое одиночество ею.

Он не любил разделять пустыню ни с кем. Он приезжал сюда охладить свои мысли и чувства, пожить несколько бесценных дней как поэт, как отшельник, позволив пустыне окутать его своим таинственным покрывалом.