Грезы наяву - Патриция Райс Страница 10

Свет проникал в амбар сквозь дыры в потолке и прорехи в стенах от выпавших досок. Воздух был в меру теплый, так и подмывало сбросить сюртук, растянуться на сене и вздремнуть. Давно он не бывал в амбарах, а в таком заброшенном и подавно. Амбары в поместье матери были хорошо выстроенными, ухоженными и душными. Ветерок, гулявший внутри этого потрепанного жизнью амбара, там просто немыслим.

Вспомнив о горничной, с которой он совсем мальчишкой регулярно встречался на сеновале, Алекс нахмурился и нетерпеливо посмотрел на открытую дверь. Маленькая глупая горничная научила его не только плотским утехам. Уже с ней он понял, насколько лживые создания женщины. Он крепко запомнил ее уроки и никогда не забывал.

Женщины существуют только для одного, и ни для чего больше. Мисс Веллингтон, конечно, строит из себя невесть что, но ведь ни одна настоящая леди не пришла бы в такое место. Пусть делает, что хочет. Будет любопытно посмотреть, как она подведет к тому, чего хочет от него на самом деле. Он только надеялся, что у нее нет матримониальных намерений, как у ее кузины. Слово «женитьба» в его лексиконе отсутствовало.

Когда Эвелин, наконец, пришла, уставшая от жары и дороги, Алекс лежал в расслабленной позе и в одной рубашке на уютном сенном ложе. Ее сердитый вид заставил его подняться и вежливо раскланяться.

— Простите, что не предложил вам лошадь. Думал, наши намерения совпадают.

Раздраженная тем, что хотела сделать то же самое, она отдернула руку.

— И вы угадали, мистер Хэмптон. Давайте побыстрее покончим с этим. Пока шла, я продумала несколько вариантов, как можно выследить контрабандистов, но не могу придумать, как заставить их действовать.

— Как скажете, можно и быстро. — Видя, что она игнорирует его приглашающий взгляд, Алекс продолжил: — Не будем мешкать, хоть мне и приятно ваше общество, мисс Веллингтон. Конечно, для того, чтобы я мог вернуться в Англию, контрабандистов нужно поймать… Мы сядем или так и будем стоять?

Он указал на старое одеяло, брошенное поверх мешка с соломой.

Эвелин с сомнением посмотрела на растрепанную шерсть, но в тоне Алекса был вызов, которого она не могла не заметить. Подобрав юбку, она уселась на край непрезентабельной постели. Но когда Хэмптон вытянул рядом с ней длинные мускулистые конечности, ей захотелось вскочить и убежать. Его внезапная близость вызывала у нее дрожь, она старалась не замечать, каким неожиданно огромным он казался ей в рубашке без сюртука. И вел себя, на ее взгляд, слишком развязно.

— Я еще не разослала извещений о прибытии грузов, но многие наверняка знают, что «Минерва» пришла в порт. Может, нанять кого-нибудь проследить за фургонами получателей?

Эвелин постаралась не обнаружить своего беспокойства, когда Хэмптон, сцепив руки за головой, прилег на солому. Хотя она и не смотрела на него, но ощущала силу его плеч, твердость черт лица. Когда он скрестил ноги, мускулистое бедро, обтянутое бриджами, коснулось ее юбки. Этого она не могла не заметить. Он вел себя непростительно. С этим нужно кончать. В животе у нее что-то пульсировало и судорожно сжималось. Она едва расслышала его ответ.

— Прекрасная идея, мисс Веллингтон. — В его голосе сквозил сарказм. — Этот человек может притвориться собакой и бежать за повозкой пятьдесят или сто миль до места назначения. Никто и не заметит.

Его замечание разозлило ее. Забыв обо всем, она повернулась и ткнула Хэмптона кулаком в живот. Он крякнул скорее от неожиданности, чем от боли, и перехватил ее руку.

— Черт, за что?!

Он не отпускал ее, а когда Эвелин попыталась высвободить руку, только сжал крепче. Может, она считала это лаской, по он хотел другого.

— За то, что вы глупый болван, мистер Хэмптон! Не могу поверить, что рискую своей репутацией, может — жизнью, чтобы терпеть ваши выходки. Пустите меня! Больше нам не о чем говорить!

— Я бы не сказал, что между нами все так ясно, мисс Веллингтон. Обычно я требую более убедительных пояснений, когда меня бьют в живот. Но если вы и дальше собираетесь вести себя как последняя истеричка, нам действительно не стоит продолжать дискуссию.

— Какую еще дискуссию? — вскричала она. — Я нашла бренди, я узнала имена! У меня есть идея, как схватить контрабандистов. А вы пока только и делаете, что упражняетесь на мне в мужском чванстве и тупости! Я ударила вас в живот, потому что любой мужчина на моем месте сделал бы то же самое!

Отодвинувшись на край одеяла, она сидела, не глядя на его застывшее, потемневшее от гнева лицо и все еще пытаясь высвободить руку. Движения были чисто инстинктивными. Она испугалась. Алекс был почти вдвое крупнее и мог легко сделать с ней все, что захотел бы. Любой мужчина на ее месте дважды подумал, прежде чем ударить его.

Но, к ее удивлению, он, словно сам чему-то удивившись, поднял брови, глядя на нее почти добродушно, и отпустил руку.

— Ясно. Вы решили не вызывать меня на дуэль, а просто отдубасить. Вы странная женщина, мисс Веллингтон. Не представляю, как себя с вами вести.

— Вам лучше сесть на лошадь и уехать, мистер Хэмптон. Ваша помощь мне больше не нужна.

— Если этот безрассудный план — единственное, что вы придумали для поимки банды преступников, мисс Веллингтон, то моя помощь нужна вам даже больше, чем я думал. А если вы все дела ведете так, то удивительно, что ваш отец не выдал вас замуж за какого-нибудь драчуна, который вколотил бы в вас немного здравого смысла.

Эвелин сдавленно вскрикнула, на этот раз вполне оправданно, ибо теперь, не дожидаясь второго удара, Алекс обхватил ее за талию и повалил на одеяло. Она сильным рывком попыталась подняться, но он, взяв за плечи, повалил ее снова.

Однако вместо того чтобы закрыть ей рот поцелуем, как она того заслуживала, он вдруг обнаружил, что не отрываясь смотрит в ее фиолетовые глаза, которые, казалось, манили и в то же время метали молнии. Еще он видел розовые губы, готовившиеся произнести что-то, чего он слышать не хотел. Повинуясь только ощущению мягкого податливого тела в своих руках, Алекс склонился над ней и вобрал в себя все обвинения губами.

Ослепительная молния полыхнула между ними, сплавляя своим жаром воедино губы, смешивая дыхание, удар этот стер все мысли, кроме ощущения близости тел в душной истоме летнего дня.

Где-то вверху лениво гудела пчела, и Эвелин ощущала, как вся словно тает от поцелуя. Крепкие руки Алекса обнимали ее нежно, но все равно у нее было ощущение, что ее словно пригвоздили к одеялу. Продолжая целовать, он все тяжелее наваливался на нее своим весом. Ощущение его горячей плоти на груди вовсе не было ей неприятно. Губы его стали все настойчивее — почти до боли, и не было возможности ускользнуть от их напора. Ей было и страшно и радостно. Что-то безрассудное, томительное, неведомое прежде охватывало Эвелин, но, когда губы ее окончательно раскрылись, она почувствовала в движениях его языка что-то запретное, и испугалась.

Стиснув зубы, она принялась молотить кулачками по его рукам, яростно извиваться под ним, пытаясь выскользнуть. Он стал целовать уголки ее губ, ее щеку, но она продолжала сопротивляться, вертя головой, чтобы уклониться от его губ.