Ночные услады - Патриция Райс Страница 10

Филипп, по-прежнему лежа на боку, смотрел на Эльвину и любовался ее грациозными движениями. Она двигалась очень женственно, плавно покачивая бедрами. Возбуждение снова охватило его, и Филипп, досадуя на себя, выругался сквозь зубы. Дабы не искушать судьбу, он встал с постели и начал одеваться.

Эльвина накинула тунику, но Филипп потер между пальцами шершавую ткань и, брезгливо поморщившись, сказал:

— Надо подыскать тебе что-то получше. Я не хочу, чтобы моя возлюбленная носила лохмотья.

Эльвина недоверчиво посмотрела ему в глаза, прикидывая, чем вызвана эта неожиданная забота. Едва ли дело было в проснувшихся в нем чувствах. Наверное, он решил, что, раз уж ей суждено ехать рядом с ним, она должна выглядеть так, чтобы ему не было за нее стыдно.

— У меня есть и другая одежда, — сказала она. — Ни к чему вам тратить деньги еще и на наряды для меня. Просто пока здесь некому меня защитить, ходить в крестьянском платье надежнее и безопаснее. Надеюсь, вы не будете мною недовольны.

Эльвина натянула тунику и подвязала ее обрывком веревки.

Пришел черед удивиться Филиппу. До сих пор все его любовницы требовали от него нарядов и украшений. Даже замужние желали получить от возлюбленного больше, чем от мужа. Чем дороже приходилось платить за содержание женщины, тем выше был статус последней. Куртизанки гордо несли знамя своего цеха и беззастенчиво использовали богатство одних мужчин, чтобы завлечь других. Но эта невинная девушка не знала правил игры. Она была наивна в той же мере, как и невинна. «Придется держать ее подальше от двора, — подумал Филипп, — чтобы сохранить столь редкое для женщин ее судьбы достоинство, как честь, и в качестве компенсации одевать ее вдвое богаче, чем следовало бы наряжать простолюдинку».

— Посмотрим, — пробормотал Филипп, окинув взглядом грязно-серую хламиду, укрывшую Эльвину с головы до пят.

Ни прощального поцелуя, ни слов любви перед расставанием, ничего романтически-приторного. Эльвина молча выскользнула за дверь. Оба знали, что прояви один из них слабость, и они опять окажутся в кровати, а у них оставались дела, не терпящие отлагательства. Сегодня вечером им предстояло встретиться в переполненном зале, делая вид, что они впервые видят друг друга. Неизвестно, как все сложится дальше, но того, что произошло между ними сейме, уже не повторится. А жаль. Эльвина велела себе не оглядываться и быстро пошла вперед по сумеречному коридору.

Поблекшие глаза Тильды сразу отметили возбужденный блеск в глазах подопечной и румянец, скорее всего вызванный тесным соприкосновением с мужской щетинистой щекой. Итак, неизбежное произошло. К счастью, взгляд Эльвины был все так же кристально ясен и чист. Ну что ж, чему быть, того не миновать. Как бы там ни было, сегодняшнее событие не отбило у девочки желания жить, и это уже неплохо.

— Подойди ко мне и расскажи обо всем. — Тильда взмахнула слабой рукой. — Я вижу, тебя переполняет желание поделиться новостью.

Эльвина с грустью окинула взглядом свою верную наперсницу. Некогда крепко сбитая, пышущая здоровьем женщина теперь напоминала собственную тень. Худая и изможденная, Тильда по-прежнему гордо держала голову, увенчанную хоть и поседевшей, но все еще толстой косой. Тильда никогда не была красавицей, но ее длинные, волнистые и густые волосы притягивали взгляд. Лицо, грубоватое и испещренное морщинами, носило печать мудрости, в блекло-голубых глазах читалась та же ясность ума, что и в молодости. Эльвина присела на кровать рядом с подругой и мудрой советчицей и, взяв Тильду за руку, пожала ее, не зная, с чего начать. До сих пор Тильда всегда принимала решения, всегда вела ее за собой и заботилась о том, чтобы у них было все необходимое. Именно Тильда решила прийти сюда, в этот замок, не желая нигде останавливаться по дороге, несмотря на начинавшуюся болезнь. Эльвина не понимала, откуда взялось это желание отдохнуть именно в этой крепости, но такова была воля Тильды, и она подчинилась ей. Теперь пришло время для Эльвины принимать решения.

— Ты хочешь рассказать мне о нем, верно? — спросила Тильда. — Твоя мать выглядела точно так же, когда смотрела на твоего отца. Надеюсь, он стоит твоего доверия.

— Да, Тильда. Я знаю, он хороший человек. Ты сама учила меня отличать хорошего человека от дурного, поэтому можешь считать, что сама его выбрала.

— Расскажи мне о нем, — потребовала Тильда.

— Он сильный и властный, но в глазах его есть доброта, а в руках — нежность. И этим он мне нравится. Временами он упрям, иногда жесток, но он будет хорошо ко мне относиться. Я чувствую это сердцем, Тильда, так что не думай обо мне плохо, когда узнаешь, что я сделала.

Тильда не сомневалась, что этот момент придет. Эльвина не могла долго оставаться невинной, живя той жизнью, которая выпала на ее долю. Без приданого, без покровителей, даже без дома лучшее, на что она могла рассчитывать, — это выйти замуж за какого-нибудь честного смерда. И стать рабыней, такой же, как ее муж, ибо свободный человек, даже нищий городской ремесленник, не польстился бы на красоту девушки без приданого. Эльвине было на роду написано дарить мужчине удовольствие, но она не стала бы матерью его наследников. Тильда вздохнула. Мир жесток, и Эльвина не обманывалась насчет своего места в нем.

— Я не подумаю о тебе плохо, Эльвина, что бы ты ни сделала, — вздохнула Тильда.

— Спасибо. — Эльвина пожала Тильде руку. — Я знала, что ты поймешь. Филипп — рыцарь на службе у короля. Он обещал нам свою защиту и покровительство и сказал, что возьмет нас с собой, когда будет уезжать. Думаю, он говорил искренне, Тильда.

— Да, — устало заметила Тильда, — они все дают искренние обещания, когда хотят того, что ты можешь им предложить. Смотри, не потеряй свое сердечко, малышка.

Этот рыцарь не твоего поля ягода, и он оставит тебя ради Фугой гораздо скорее, чем ты полагаешь. Хорошо еще, что он проявил доброту в этот первый раз, так что ты не будешь бояться остальных, но не жди слишком многого от него доброты.

— Я понимаю. Но мне будет трудно не любить его хотя бы немножко, и когда ты познакомишься с Филиппом, то поймешь, что я имею в виду. Я знаю свое место в его жизни. Не бойся, я буду осторожна.

Пожилая женщина вновь кивнула, но на этот раз не так уверенно. Отец Эльвины говорил те же слова, когда ему преподнесли в дар юную рабыню, но очень скоро он женился на ней. Ферфаксы не умели любить чуть-чуть, вполсилы, они любили, как жили, — бурно, без остатка. Жаль лишь, что в случае с Эльвиной счастливого конца не предвиделось. На этот раз речь шла о женщине, пусть и из рода Ферфаксов, а у женщины в этом мире слишком мало выбора. Брака не получится, она останется с разбитым сердцем.

Эльвина видела печаль Тильды и понимала ее причину. Поцеловав больную в морщинистый лоб, она тихо выскользнула из комнаты. Сегодня вечером ей предстояло танцевать для Филиппа, как когда-то танцевала мать для ее отца. Эльвина всегда чувствовала эротику танца, но никогда прежде не посвящала каждое движение одному-единственному мужчине. Она вспоминала события сегодняшнего дня, и возбуждение ее росло. Только сейчас Эльвина могла сопоставить каждое движение с тем, чем она занималась с Филиппом в донжоне. Танец, который она будет танцевать вечером, накрепко связан с тем, что происходило днем. Вновь Эльвина продаст свое тело, и продаст с радостью, ради одного лишь удовольствия, которое подарит ей этот мужчина.