Язык чар - Сара Пэйнтер Страница 10

– Сегодня можешь поспать здесь. – С этими словами Гвен закрыла дверь и поднялась наверх. Вымыла руки в ванной. Что там едят кошки? Червячков? Мух? Надо будет купить небольшой поднос, кошачьей еды, новую постель. А еще проверить животное у ветеринара.

На лестничной площадке Гвен остановилась, посмотрела еще раз на пятна лунного света, стынущего на полу в прихожей, прислушалась к ночным звукам дома.

Кот лежал, свернувшись, в ногах кровати. Гвен пристально посмотрела на него – он ответил ей тем же. Ладно, пусть так.

Гвен открыла глаза. Два желтых глаза смотрели на нее с расстояния в пару дюймов. В последний момент она подавила рвущийся наружу крик и моргнула. Кот лениво потянулся и спрыгнул с кровати, приземлившись с глухим стуком.

– А я-то думала, вы это делаете бесшумно. – Кот повернулся и посмотрел на нее с тем же, что и накануне вечером, презрительным выражением.

Теперь, в дневном свете, Гвен разглядела его получше. Определенно не черный. Какой-то разномастный, словно побывал в блендере. Общее впечатление сложилось ужасное, так что, глядя на животное, сразу возникало желание покрасить его в какой-то один цвет. Кот, словно прочитав мысли своей новой хозяйки, строго посмотрел на нее.

– Извини, – сказала Гвен. Какая нелепость.

Она скормила коту остатки тунца, добавила размоченного в воде хлеба, а потом вспомнила про оставшийся суп, достала его из холодильника и понюхала. Курица. Кот уже ходил кругами, терся о ноги, мяукал и урчал.

– Пахнет хорошо, да?

Гвен налила супа в тарелку, тарелку поставила на пол, и кот поспешил к угощению, но внезапно остановился. Потом зашипел и, распушив шерсть, метнулся к двери.

Гвен подняла тарелку и еще раз принюхалась. Может, ему не понравились травы?

Задняя дверь – Гвен могла бы поклясться, что закрывала ее вечером – вдруг открылась.

– Тук-тук. Это только я. – Лили Томас улыбнулась, блеснув хищными зубками. – Суп на завтрак?

Гвен лишь теперь заметила, что держит в руке термос.

– Нет, просто помыть собралась, – сказала она, опуская флягу в раковину с мыльной водой. – Могу чем-то помочь?

– Нет, я только за своей посудой.

– Конечно. – Гвен ополоснула флягу и вытерла клетчатым кухонным полотенцем. Потом достала и вручила Лили керамическую кастрюлю из-под запеканки. – Не знаешь, как Айрис звала своего кота?

Лили нахмурилась.

– У Айрис не было кота.

Гвен решила не упоминать о кошачьей постели в пристройке. С таким же успехом она могла бы назвать Лили лгуньей, а так добрыми соседями не становятся. К тому же в глазах Лили было что-то змеиное.

– Теперь, похоже, завелся. И чувствует себя как дома.

– Бродяжка, должно быть. Не корми, а иначе не отвяжешься потом. – Лили помолчала, потом спросила: – Ты уже посмотрела список?

– Да, вроде того.

– А блокнот там значился? – Все в Лили было нарочито небрежно – поза, голос, открытое выражение лица, – но воздух вдруг завибрировал от напряжения.

Гвен покачала головой.

– Нет, извини.

– Все в порядке. Это мелочь. Я так привязалась к Айрис… думала взять что-то на память. – Лили осторожно вытерла сухие глаза.

– Блокнот?

– С рецептами, – мгновенно пояснила соседка. – Я восхищалась ее томатным чатни, и она пообещала оставить мне рецепт.

Гвен нахмурилась.

– Почему она просто не дала его тебе?

Лили рассмеялась.

– Постоянно забываю, что ты совсем не знала свою бабушку. Рецепты она берегла, относилась к ним очень ревностно. Утверждала, что в семье их нужно передавать из поколения в поколение… – Она остановилась, поняв, что сказала не то, и продолжала уже спокойнее: – А еще Айрис всегда говорила, что я для нее самая близкая… как внучка.

– Что ж, если найду рецепт, обязательно тебе передам.

Лили еще раз улыбнулась, и лицо ее как будто вспыхнуло и стало приятным и милым.

– Спасибо. Буду очень признательна.

В большой супермаркет на окраине города Гвен отправилась на машине, рассчитывая закупить все необходимое; нельзя же вечно полагаться на подаяния добрых соседей. Помимо прочего, она купила кошачьей еды и красный бархатный ошейник для кота и, не взглянув на чек, положила его в сумочку. Покупки приблизили ее к лимиту по кредитной карте, и Гвен надеялась только, что кот не съест слишком много.

Вернувшись в Эндхауз, Гвен установила айпод и включила на полный звук Джонни Кэша. Собрала жестянки, пакеты и банки, сложила их в картонные коробки, потом прошла по дому, сметая пыль и паутину и подтирая следы грязных лап.

Появился и кот. Купленная еда имела успех и удостоилась кошачьей похвалы.

– Ты не очень-то привыкай к деликатесам. В следующий раз такого не будет.

Склонив голову набок, кот высокомерно посмотрел на хозяйку.

– Наверно, придется тебя оставить.

Он медленно моргнул.

– На то время, пока я здесь. Усыновить.

Кот принялся облизываться.

– Отлично. Это какой-то знак?

Солнце село в четыре часа, направив мысли Гвен в сторону раннего обеда. Достав кастрюли и ножи, она взялась за готовку. Какое удовольствие снова иметь в своем распоряжении настоящую кухню. Кухню, которую не надо делить с надоевшими соседями. Гвен даже испытала минутное счастье, следуя знакомому ритуалу приготовления соуса к пасте. Работа успокаивала и расслабляла. Растревоженные неожиданной встречей с Кэмероном Лэнгом чувства понемногу улеглись.

Гвен порубила свежий базилик, едва не отхватив при этом кончик мизинца.

– Чтоб тебя. – Она сунула палец под холодную воду и приказала себе не думать о Кэме при обращении с острыми предметами. Бросила базилик в закипающий на плите томатный соус и постаралась не представлять его в темном костюме. Кэм в костюме – это что-то. Когда они были вместе, Гвен могла бы поклясться, что снять с него футболку с изображением «Рамонес» можно только хирургическим путем. Если он и стаскивал ее, то только на пляже. Она поежилась, вспомнив, как темнели его глаза, когда он обнимал ее крепко, как тонущий. Так было всегда. В нем было что-то необузданное, отчаянное, а вот ловкости, если посмотреть с высоты прожитых лет, недоставало. Гвен снова закрыла глаза. Интересно, чему Кэм мог научиться за тринадцать лет. Она прислонилась к столу, вдохнула пар, напитанный запахом чеснока и вина, и ощутила свое вдруг ожившее и заговорившее тело. Глаза открылись. Кто-то стучал в заднюю дверь.

Гвен знала, что лицо у нее горит, но это можно было объяснить жаром от плиты. Открыв рывком дверь, она уже собиралась вежливо, но твердо послать Лили Томас куда подальше, но обнаружила перед собой женщину, которую не узнала и которая с волнением смотрела на нее в сумрачном свете. На незнакомке был темно-синий брючный костюм, в руке сумочка такого же цвета, но в целом она выглядела немного потрепанной. Круги под глазами казались еще темнее на бледной коже лица.