Можно тебя навсегда - Наталия Романова Страница 10

    Улыбка Зои Борисовны не была поддельной, она довольно поднялась и гордо прошествовала к двери. Танюша умудрилась насолить всем – от главного бухгалтера до уборщицы, – кому-то истеричными, в духе собственного любовника, криками, кому-то непроходимой тупостью. И только Павел Петрович пускал одинокую слюну по подбородку, глядя на свою ненаглядную.

     Ненаглядная заявилась в кабинет, когда Богдан выключил ноутбук, забросил стопку бумаг в стол, пообещав себе завтра точно разобраться с этим клубком, и стоял уже на пороге.

     – Что за новости? – игнорируя правила хорошего тона, заявила Танюша, прошагала к столу и упала в кресло для посетителей, давая понять, что планы Богдана её не интересуют.

     – Все вопросы завтра, – коротко ответил Богдан, щёлкнув выключателем. В кабинете остался включённым лишь ряд диодных ламп, создавая прямо-таки интимный полумрак.

     – Сегодня! – Танюшка уставилась на Богдана, сверля недовольным взглядом. – Ведьма отказалась оплачивать мне представительские расходы, ссылаясь на твоё распоряжение!

     – Вы Мерседес представительского класса собрались покупать?

     – Даже если так! Имею право!

     – Вот как? – Богдан развернулся лицом к нахалке, окинул медленным взглядом, будто сканировал каждую деталь в неудавшемся образце женщины.

     Волосы длинные, почти до задницы, распущены, наверняка гордится ламинированными патлами. Близко посаженные, мышиные глазки с нездоровым блеском в обрамлении наращённых ресниц-опахал. Светлое платье якобы делового стиля, подчёркивающее всё и сразу, с вырезом, из которого выскакивают груди, больше похожие на шары для боулинга. Длинные ноги в чёрных колготках, призванных скрыть чудовищно толстые колени.

     – Я профессионал! – протянула Танюша, растягивая звук «а», то ли пародируя московский субдиалект, то ли сознательно делая акцент на «профессиа-анал».

     – Меня твои професиа-а-а-анальные способности не интересуют, деточка, – Богдан сделал несколько шагов по кабинету, остановился рядом с Танюшей, покачнулся с пятки на носок. Женский взгляд невольно упёрся в мужской пах.

     – А? – Танюша приоткрыла рот, не понимая, что происходит.

     Богдан продолжал двусмысленно возвышаться над ненаглядной, не оставляя ей возможности выбраться из ловушки. Нехитрые мысли отчётливо читались на лице Танюши. Расстегнуть гульфик на брюках Богдана и получить двойные плюшки, от отца и от сына, или сыграть возмущённую невинность? Отказавшись, она упустит солидный кусок, но вдруг это проверка?

     В кошмарном сне он видел минет от Танюши, внутренне Богдан содрогнулся от подобной перспективы, но мечущийся от лица к ширинке мышиный взгляд забавлял.

    – Иди! – наконец сделал он шаг назад.

     Танюшка подскочила, на ходу поправляя платье. В глазах читался триумф, идиотка вообразила, что это всё-таки проверка, которую она с успехом прошла. Не отсосала у Усманова-младшего. Честная женщина, искренне любящая его отца. Мелодраматично до блевоты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

     – А расходы? – опомнилась она  у двери.

     – Перетопчешься, – ровно отчеканил Богдан, бросая взгляд на часы.

     – Ты! – в бегающих глазках явственно читалось сомнение, минет одерживал победу.

    – Вон пошла, – устало ответил Богдан. Не хватало, чтобы это глянцевое сельпо всерьёз предложило отсосать ему.

     – Я скажу Паше, – взвизгнула Танюша. – Завтра деньги будут у меня, а вон отправишься ты.

     – Смешно, что ты в это веришь, – бросил вслед Богдан, закрывая приёмную.

     Инцидент забылся до того, как двери лифта открылись на первом этаже. Оставив ключи охране, Богдан вдохнул московский воздух. Пахло поздней осенью, рекой, привычным смогом, никакого намёка на зиму, несмотря на ноябрь. Он и забыл, что так бывает.

     С утра звонила Лиза, зазывала в гости, соблазняла пирогами собственного приготовления. Богдан отказался, сослался на сильную занятость, пробки, магнитные бури. Не складывалось у него с Лизой, не получалось непринуждённых отношений «для здоровья». Поначалу её истовое желание понравиться Богдан воспринимал как должное, понятное, потом навязчивость стала раздражать. С каждой встречей всё больше и больше.

     Если бы он видел симпатию со стороны Лизы, скорее всего, его бы не бесила наигранная ласковость и уступчивость, а там… Чем чёрт не шутит, ответил бы взаимностью. Напускная заинтересованность нервировала сильнее, чем нарисовавшееся несовпадение в сексе. Лиза старалась подстроиться, он сдерживал порывы, видя её усердие, но всё чаще думал, что просто мастурбирует о Лизу, а не спит с ней.

     Богдану необходимо сначала выпустить пар, жёстко, размашисто, до чёрных точек в глазах, потной спины, потом он готов на любые нежности, объятья, поцелуи. Завтрак по утрам, танцы с бубнами. Эгоистично ждать от женщины спокойного темперамента такого подхода. На жёсткий секс Лиза соглашалась после долгой прелюдии, когда заводилась не на шутку. К тому времени терпение Богдана балансировало на грани, а то, что для неё было «жёстко», для него - банальной мастурбацией о вагину.

     Ничего, можно смириться, в тридцать пять лет не сексом единым жив человек. Бесила навязчивость, наигранная уступчивость, включённый режим «прелесть какой дурочки» ради заветного штампа. Лизе необходимо замуж. Богдан – идеальный кандидат. Ради этого она готова потерпеть, что раз в неделю её дерут, как портовую шлюху. Уверен, именно ею она себя ощущала в такие моменты.

     Договор с Аллой выглядел романтической историей любви по сравнению с «отношениями» с Лизой. К тому же, несмотря на отсутствие брачных танцев павиана, Алла заводилась в процессе – только подавай.

     В своё время Богдан завис на Яне из-за полного совпадения темпераментов. Они сошлись идеально, пазл в пазл. Сколько бы женщин он ни перебирал, кого бы ни тащил в постель, на какие бы эксперименты ни шёл, он всегда возвращался к ней, а она к нему. Сейчас он поумерил бы пыл и амбиции, стал примерным мужем. Все их конфликты яйца выеденного не стоили, разборки были мелочные, глупые, больше напоминали парад идиотизма. Богдан многое изменил бы в той, прошлой жизни. Жаль, история не знает сослагательного наклонения, жизнь не даёт вторых шансов.