Память любви - Бертрис Смолл Страница 10

— Что вас так развеселило, господин мой? — осведомилась Ронуин.

— Да так, ничего особенного, — отмахнулся он. — Смотри, это и есть Аббатство милосердия.

— Интересно, что меня там ждет? — вздохнула Ронуин.

— Возможно, ничего хорошего, — честно ответил ей отец. — Тебе многому нужно научиться, причем за очень короткое время. Крайне важно, чтобы ты усвоила как можно больше, иначе в глазах посторонних я покажусь лжецом.

Знаешь, у меня и так немало врагов.

— Меня почему-то это не удивляет, — сухо заметила она.

Ллуэлин снова рассмеялся. Ему, как ни странно, была по душе прямота дочери.

— Придется исполнить свой дочерний долг, Ронуин. Тебя ждет немало трудностей, но я знаю: тебе все по плечу. Мне сказали, ты не из тех, кто презирает долг и верность.

— Мой родич Морган ап-Оуэн чересчур добр, — улыбнулась Ронуин, — но он не лжет. Я сделаю все возможное, чтобы не подвести тебя, господин мой, и сдержу клятву.

Гуинллиан, госпожа аббатиса Аббатства милосердия, высокомерно задрав тонкий длинный нос, уставилась на брата, настолько похожего на нее, что всякий принимал их за близнецов.

— Что, о принц Уэльский, привело тебя в мою скромную обитель? — вопросила высокая тощая особа, казавшаяся еще выше и стройнее в своем черном одеянии и белоснежном апостольнике. На плоской груди покоился крест черного дерева, оправленный в серебро, с серебряной лилией в центре.

— Неужели я не могу навестить свою единственную сестру без особого повода? — жизнерадостно воскликнул Ллуэлин. Иисусе! Как же ему ненавистна роль просителя!

— В последний раз я видела тебя шесть или семь лет назад, Ллуэлин, когда ты искал деньги на бесконечные войны с англичанами или своими соотечественниками. Так что переходи прямо к делу, братец, и объясни, что тебе понадобилось на этот раз, — строго объявила она. — Хватит с меня любезностей и недомолвок!

Ап-Граффид обернулся и вытащил вперед прятавшуюся за его спиной Ронуин:

— Это моя дочь.

Аббатиса моргнула. Из горла вырвался странный звук — нечто вроде хрипа. Но мужественная женщина сумела взять себя в руки и покачала головой:

— Ничего не скажешь, Ллуэлин, впервые в жизни ты меня поразил. Надеюсь, ты уверен в своем отцовстве?

Аббатиса немедленно пожалела о неосторожных словах.

Достаточно было присмотреться к девушке, чтобы понять правду.

— Ее мать была моей любовницей, — начал принц, — и подарила мне двоих детей, дочь и сына. Она умерла, рожая моего третьего ребенка. Я случайно оказался у ее дома на следующий день после трагедии и успел спасти детей. Пришлось привезти их в Ситрол. Мальчик, Глинн, все еще там.

Гуинллиан снова посмотрела на стоявшую рядом с братом девушку. Что-то не похожа она на беззащитную сиротку.

Скорее напоминает человека, закаленного невзгодами и вполне способного позаботиться о себе.

— И как давно ты оставил своих отпрысков в Ситроле? — осведомилась она, боясь услышать правду.

Ллуэлин виновато покраснел.

— Десять лет назад, — признался он.

— Десять лет и семь лунных циклов, — неожиданно поправила девушка, наградив отца уничтожающим взглядом.

— Почему вдруг решил привезти ее сюда? — допытывалась аббатиса.

— Я провел лето в Шрусбери, добиваясь заключения договора с английским королем Генрихом. Мой союзник де Монфор мертв, а Эдуард, старший сын Генриха, — человек жестокий и неуступчивый. Соглашение было подписано в Монтгомери в конце октября. Ты знаешь обычаи, Гуин. Я предложил англичанину обвенчать свою дочь с одним из его лордов.

— Но, приехав за ней, ты обнаружил то, чего совсем не ожидал, верно, Ллуэлин? — усмехнулась аббатиса и шагнула к племяннице. — Как тебя зовут, дитя, и что ты сделала со своими волосами? Кстати, сколько тебе лет?

— Я Ронуин, дочь Ллуэлина, и мне нравится, когда волосы коротко острижены.

— Первого апреля ей исполнилось пятнадцать, — добавил ап-Граффид.

— Кто ее воспитывал?

— Морган ап-Оуэн, начальник гарнизона в Ситроле, — пробормотал принц.

— Неужели в крепости не было ни одной женщины?! — ахнула потрясенная аббатиса.

— Женщинам там не место, — покачал головой Ллуэлин.

— Верно, но ты бросил там дочь! Клянусь, никогда не видела человека, более безмозглого и беспечного, чем ты! Не пойму, как тебе удалось стать принцем при таких способностях! — гневно воскликнула Гуинллиан. — Неужели не мог сразу привезти девочку ко мне? И чего теперь ожидаешь?

Каких чудес?

— Ситрол ближе всего находился от дома их матери, а оттуда до аббатства почти три дня пути. У меня не было времени.

— А приказать Моргану, чтобы доставил детей сюда, ума не хватило?

— Она не годится в жены ни одному мужчине, — с отчаянием признался Ллуэлин.

— Значит, успела стать шлюхой? — взорвалась аббатиса.

— Никогда не была ею и не буду, — отрезала Ронуин.

— Нет, сестра, вовсе нет! Беда в том, что она совершенно невоспитанна. И донельзя невежественна. Морган и его люди по-своему любили и оберегали детей, но смогли научить только тому, что сами знали. Моя дочь стала настоящим воином и готова в любую минуту отправиться в битву. Целыми днями она возится с лошадьми и оружием. Словом, мой достойный преемник. В отличие от нее мой сын предпочитает сочинять песни и баллады и годится либо в священники, либо в барды.

Воин из него никудышный. Но ты должна наставить Ронуин в женских добродетелях, превратить из парнишки в девушку. Как я могу отдать ее мужчине, если она даже не знает, что такое брак, и говорит только на нашем языке, не зная ни слова по-норманнски? Ронуин не умеет носить женские наряды, много лет не надевала юбку. Она считается христианкой, сестра, но понятия не имеет о религии и вере. Говорит «лунные циклы», а не «месяцы», и я даже не знаю, начались ли у нее женские недомогания. Помоги, Гуинллиан, хоть немного приручить ее… облагородить, чтобы через месяц я со спокойной душой увез ее к Эдварду де Боло в Хейвн-Касл.

Аббатиса громко расхохоталась:

— Всего месяц? Ты спятил, Ллуэлин! Что можно сделать за месяц с этой оборванной, лохматой, злобной кошкой? Постараюсь, разумеется, но если она откажется повиноваться, значит, тебе не повезло, братец. Как мог ты обещать кому-то дочь, которую не видел десять лет? О чем ты только думал?

— Но как же теперь быть, Гуин? — промямлил Ллуэлин, растерянно ероша темные волосы.

— Ты поняла, о чем идет речь, дитя мое? — обратилась аббатиса к Ронуин.

— Да, господин объяснил, что брак — это нерушимый и крепкий союз между мужчиной и женщиной. Это дело чести, и мой долг по отношению к принцу — выполнить все принятые им обязательства. Я сделаю все, чтобы не опозорить наш род, — сказала девушка.