Две полоски для тирана - Ирина Лисовская Страница 10

Я слушала и понимала, что еще не настолько пьяна, чтобы согласиться на подобную авантюру. План не сработает. Ну, не смогу я изображать из себя роковую женщину, капризничать, а уж подлить незаметно в бокал снотворное и подавно. Да и как могу знать, поверит Литвинов утром или нет? Вдруг он настолько коварен, что заставит еще раз отработать долг? Тогда все усилия напрасны.



Ира не настаивала на своем плане, но специально оставила флакончик на столе, который так и манил меня взять его с собой. Мы с ней разошлись по комнатам, возвращаться в пустой дом не было никакого желания, а Принц может спокойно подождать до утра без еды.

Я легла в кровать и тяжело вздохнула из-за бессилия. Выговориться то получилось, но принять какое-либо решение так и не смогла. Продать часть вещей — хорошо, только, сколько тех денег выручу? Ну, максимум, пару тройку тысяч баксов, а это даже не капля в море.

— Господи, ну дай ты мне хоть какой-то знак, — прошептала, глядя в потолок.

Так страшно закрывать глаза, засыпать, зная, что завтра наступит новый день и придется что-то решать. Я ненавижу принимать решения, которые противоречат моральным принципам. У меня ведь даже выбора особого нет, если Литвинов выполнит угрозу и перепродаст наш долг другим людям… Страшно подумать, на какие проценты они нас поставят и как срочно затребуют вернуть деньги.

Прежде, чем уснуть, мысленно подвела калькуляцию цен тех вещей, что отложила на продажу. Некоторые были все еще с бирками, даже не ношенные, возможно, их удастся продать дороже. Но сколько пройдет время, пока найдется покупатель? Я твердо решила просить Литвинова об небольшой отсрочке, могла даже наступить на собственную гордость и временно забыть об избиении Миши. Мне нужно попасть к Игнату раньше девяти, ведь если он заартачится, тогда есть смысл идти к следователю и писать заявление!

* * *

Я поморщилась от резкого и навязчивого звонка телефона. Не раскрывая глаз, пошарила рядом с собой рукой и нашла мобильный. Который сейчас час? Я жутко не выспалась и не хотела еще просыпаться.

— Алло, — сонно прохрипела в трубку.

Голова стала гудеть из-за выпитого ранее алкоголя, я мгновенно простонала прямо в трубку и вдруг услышала голос, который мог поднять даже мертвого из могилы:

— Подумать только! — прокричала Римма Петровна. — Она еще умудрилась лечь спать!

Сон, мгновенно, как рукой сняло. Я машинально раскрыла глаза и посмотрела, кто звонит. Вдруг глюки? Действительно, моя «любимая» свекровь. Заодно обратила внимание, сколько времени — почти пять утра. Гарпия довольно редко общалась со мной, поэтому я сразу ощутила, как от паники стынет кровь в жилах.

— Римма Петровна, я просто…

— Ты просто чуть не проспала смерть собственного мужа! — она не сбавляла тон разговора, орала, как резанная.

На последних словах меня бросило в жар. Я тяжело сглотнула, реальность стала потихоньку доходить до вялого сознания. Наконец, сонная дымка растворилась, я крепко сжала телефон в дрожащей руке, чувствуя, как от паники теряю твердую почву. О, Боже…

— М-м-ми-и-иша… — я заикалась из-за страха, ком в горле мешал нормально говорить. — Он… он…

— Вот только не надо разыгрывать предо мной комедию, — кажется, свекровь сейчас скривилась. — Ты даже не удосужилась сообщить мне, что мой дорогой сыночек, моя кровиночка…

Римма Петровна заплакала, автоматически вызывая во мне чувство вины. Да, мне жаль, что позабыла о ней, но у меня было столько потрясений, что попросту забыла обо всем на свете! Думаю, узнай она первая, так же само не сообщила бы мне. Мы квиты.

— Просто скажите, что сейчас с Мишей! — потребовала. — Ему стало хуже после того, как я ушла? Что?! — теперь уже я кричала.

Можно сколько угодно обвинять друг друга, но мужу от наших перепалок лучше не станет. Я прислушалась, не разбудила ли случайно Иру, но в квартире стояла гробовая тишина.

— Как ты вообще посмела уйти? — вместо ответа, она нападала на меня. — Твой муж лежит сейчас беспомощный и…

— Какой от меня там толк? — перебила свекровь. — В реанимацию меня не пустили, так что мне, сидеть около стекла и гипнотизировать Мишу взглядом? Думаете, он от этого быстрее пойдет на поправку?

Может, я была не права, что ушла, оставив мужа на квалифицированных врачей? Но, действительно, чем могла помочь, кроме слез и непрекращающейся паники?

— Это все ты виновата! Хотелось тебе красивой жизни, прямо требовала ее от моего сына, наседала. Я всегда говорила Мишеньке, что у тебя нет сердца, случись что, так не побрезгуешь и переступишь через него. И вот, пожалуйста, при первой же проблеме ты сбежала, поджав хвост!

С каждым новым предложением свекровь пробивала молотком мою уверенность стальными доводами, я уже и не знаю, действительно ли поступила как последняя дрянь, что ушла? Может быть, следовало сидеть под реанимацией до победного? Свекровь пошатнула мою уверенность и посеяла внутри зерно сомнений.

— Просто, пожалуйста, скажите уже, что случилось? Не просто же так вы мне позвонили рано утром, — фактически стала умолять ее.

— У Мишеньки остановилось сердце, но к счастью, врачи сумели стабилизировать его состояние. Добрая медсестра, у которой ты забыла его телефон, набрала меня и вот я здесь. Но где же, позвольте узнать, любящая жена? Что-то не вижу тебя здесь.

Я почувствовала, как у самой едва не остановилось сердце, меня колотило от страха и паники. С глаз брызнули слезы, а слова Риммы Петровны до сих пор звенели в ушах, устраивая при этом настоящий хаос в мыслях. Неужели это тот самый знак, о котором молила перед тем, как уснуть? Знаешь, Господи, очень жестокий знак!

Теперь я уже не сомневалась, как поступлю дальше. Нельзя допустить, чтобы с Мишей и дальше происходили ужасные вещи. На автомате встала с кровати и оделась, забрала сумочку.

— Ну, чего замолчала? Совесть проснулась?

Свекровь все еще висела на проводе, а я до сих пор не знала, что ей сказать. Во мне вдруг вскипела ярость, полностью направленная на Литвинова. Скотина, добился своего, самым гнусным способом! Разве он мужчина после этого?

Прежде, чем уйти, я написала Ире записку и вдруг заметила на столике флакончик. Схватила его и сунула в сумочку.

— Ты не сдержал свое слово, значит, не жди того же от меня, — произнесла с уверенностью и твердой решимостью.

Будь что будет. Мне уже все равно…

— Что ты там бормочешь? — черт, совсем забыла, что до сих пор не сбросила звонок и хожу с телефоном в руке.

— Я приеду… позже.

Сбросила вызов, пока свекровь не взорвалась новыми обвинениями. Я была настроена воевать до последней капли крови и как раз в таком настроении нужно ехать к Литвинову прямо сейчас, пока огонь мести не потух. Сначала разберусь с Игнатом, а потом уже буду думать, что делать дальше.