Сезон любви - Айрис Джоансен Страница 10

Свет, падавший с экрана, мерцал на лице Сэбина, и Мэлори видела в его глазах собственное отражение – двигающееся, показывающее, предлагающее себя. Он впитывал эти образы, и с каждой секундой, с каждым движением на экране, с каждым ее прикосновением к себе новая частичка Мэлори переходила в его распоряжение.

– Вы не смотрите фильм… – Сэбин начал неторопливо расстегивать на ней блузку. – Вам следовало бы гордиться собой. Это – лучшая из всех сыгранных вами ролей. Запись, где вы – в рубиновом ожерелье, отличает определенное языческое очарование, но горностаевая шуба смотрится на вас просто потрясающе. Бен говорил, что вы буквально помешались от желания приобрести ее.

– Нет, вы ошибаетесь. На самом деле она мне не понравилась, – безразличным тоном откликнулась Мэлори. – Это Бену захотелось увидеть меня в ней.

– Ради всего святого, не лгите мне! Если вам нравятся красивые вещи, я буду покупать их для вас, но не прикидывайтесь той, кем вы на самом деле не являетесь. Сейчас это для меня невыносимо.

– Когда Бен прислал вам пленки?

– Эта была первой. Он прислал ее мне через два месяца после вашей свадьбы. – Сэбин раздвинул блузку Мэлори и опустил взгляд на ее грудь. – Вы не сопротивляетесь мне. Неужели решили наконец-то вести себя честно?

– Я всегда стараюсь быть честной.

В уголке сознания промелькнула мысль, что она действительно должна сопротивляться. Он был чужим для нее и в то же время… не совсем чужим. Этот мужчина досконально знал ее тело, но не имел представления о том, что делается в ее душе и мыслях. Мэлори почувствовала, что начинает дрожать.

– У меня путается в голове… Бен… Я должна знать про Бена… Про пленки.

– Забудь о нем. Теперь ты принадлежишь мне. – Губы Сэбина прикоснулись к ее шее. – Бен обманул нас обоих.

Настойчивость, звучавшая в его голосе, требовала беспрекословного подчинения и без труда разрушила ту непрочную стену сопротивления, которую пыталась воздвигнуть Мэлори.

Ты принадлежишь мне.

Ты всегда была моей.

В этих словах слышалась несокрушимая уверенность в своей правоте.

– Нет, я любила Бена, – прошептала она.

– Господи, да ведь он продал тебя! – Сэбин расстегнул ее лифчик, а затем одним движением сдернул его вместе с блузкой. – Он и тебя заставил продаваться. – Глаза мужчины были устремлены на ее грудь, освещенную мерцанием телеэкрана, и Мэлори почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. – Забавно, – продолжал он, – я почти не вижу тебя в этой темноте, но стоит мне поднять взгляд на экран, и передо мной предстанет каждый дюйм твоего тела. – Он наклонился и стиснул губами сосок Мэлори. – Похоже на сон, правда?

Да, все происходящее было сном. Мэлори с отчаянием утопающей вцепилась в эту мысль. Это не может быть реальностью. Просто еще один эротический сон вперемежку с ночным кошмаром. Сэбин Уайт не может быть до такой степени одержим ею, ведь он ее совершенно не знает. А Бен не мог так подло предать ее. Если ей удастся убедить себя в том, что все это ей только снится, она сможет поверить и в два последних постулата.

Губы Сэбина вновь сомкнулись на соске Мэлори, и женщина резко втянула в себя воздух. В этом прикосновении была сконцентрирована вся взрывная сила Сэбина, и ее будто ударило током, по телу прокатилась жаркая волна.

– Как сладко! – низким, чуть осипшим голосом проговорил Сэбин, продолжая ласкать губами тугой сосок Мэлори. – Тебе нравится?

– Да.

Грудь ее вздымалась и опадала в такт бурному дыханию. Если все это сон, то разве имеет значение, будет она сопротивляться или нет! Тем более что она невероятно устала. Сэбин слишком силен и уверен в себе, а Мэлори уже не была уверена ни в чем.

От губ Сэбина исходил жар, который зажигал и ее. Непроизвольно Мэлори выгнулась, чтобы быть ближе к нему. Его руки сжимали ее тело, затем отпускали и вновь принимались ласкать. Из горла женщины вырвался низкий стон наслаждения. Сэбин поднял голову и заглянул ей в лицо. Ноздри его раздувались, на губах играла довольная улыбка дикаря.

– Я нравлюсь тебе? – Он расстегнул на себе рубашку и прижал ее к своей груди, покрытой густыми курчавыми волосами. – Скажи, что тебе это нравится, – бормотал он, – скажи, как я еще могу сделать тебе приятно. Мне хочется, чтобы ты снова застонала.

Мэлори пылала. Кончики грудей горели, между бедер скопилось что-то горячее и тяжелое. Почему она позволяет ему делать все это? В далеком уголке сознания все еще мерцала мысль: в том, как быстро она капитулировала перед Сэбином, есть что-то странное, не похожее на нее.

Ласки Сэбина стали более настойчивыми, и Мэлори уже не могла думать ни о чем, кроме него и того, что он с ней делает. И все же оставалось еще кое-что, о чем ей предстояло узнать.

– Эти пленки…

На мгновение Сэбин напрягся, а затем на его губах появилась горькая улыбка.

– Вот как, значит, сейчас ты все еще думаешь о пленках? – Пальцы его медленно спускались по обнаженной спине Мэлори. – Рассказать тебе, что я ощущал, получив их? Сначала пришло письмо, в котором Бен просил тридцать тысяч долларов. С его слов выходило, что ты обожаешь дорогие вещи, а он очень хочет сделать тебе приятное. – Сэбин обнял женщину за талию, отклонил назад и легонько прикусил ее левый сосок. – Я послал ему эти деньги. Одному Богу известно, почему я это сделал. Вслед за тем почта принесла первую кассету. Бен писал, что ты чрезвычайно благодарна, и он хочет продемонстрировать, как идет тебе эта шуба. Сэбин принялся расстегивать пуговицу на шелковых брюках Мэлори.

– Я ожидал увидеть порнографию, но ошибся. Я не сомкнул глаз всю следующую ночь. – Он стащил с нее брюки вместе с трусиками и отшвырнул их в сторону. Взгляд Сэбина блуждал по ее телу, пока не остановился на темных кудряшках внизу живота. Мэлори почувствовала горячую тяжесть там, куда были устремлены его глаза. – Именно об этом я мечтал в ту ночь: ты лежишь передо мной так, как сейчас. Будь ты проклята! Я желал тебя так сильно, что мне казалось, будто я умираю. И еще мне хотелось удавить Бена.

– Бен не стал бы…

– Мучить меня? О, я убежден, что это доставляло ему огромное удовольствие. Он обладал тем, о чем мечтал я. Мечтал и не мог заполучить без его согласия.

Сэбин опустился на колени перед диваном и стал тереться щекой о ее живот, легонько прихватывая губами нежную розовую кожу.

– Через три дня после того, как я получил первую кассету, братец позвонил мне и сообщил, что ты не прочь на некоторое время стать моей. На определенных условиях, разумеется. Бен сказал, что является практичным современным человеком, а ты испытываешь пристрастие к красивым вещам. Поэтому, заявил он, если я стану регулярно высылать ему значительные суммы наличных, он отдаст мне тебя на шесть месяцев.

Мэлори ощущала на животе покалывание небольшой щетины, которой были покрыты его щеки, по ее телу прокатывались горячие волны. Слова Сэбина с трудом пробивались сквозь окутавший ее жаркий туман, а то, что доносилось до слуха Мэлори, все равно оставалось вне ее понимания. Его рассказ казался ей лишенным смысла. Ни один из живущих на земле людей не может быть таким отъявленным подонком, каким Сэбин описывал Бена. А если бы даже все обстояло именно так, она бы наверняка об этом знала, разве не так?