Обязана быть его-2 - Алиса Ковалевская Страница 10

— У… у тебя? — встревожилась я.

Он не ответил — ждал, когда отвечу я. Я сжала края кофты, которую принесла мне Света. Голова закружилась сильнее, и я ощутила острое желание опереться на что-нибудь, чтобы не упасть.

— Да… — сглотнув, сказала я, понимая, что он снова подчиняет меня себе — мою волю, мою сущность. Но в этот раз я должна была подчиниться, ибо другого выхода не было. Если Соня у него… Господи, что происходит?!

— Да, готова.

— Хорошо, — сдержанно сказал Демьян и наконец отошёл от двери.

Встал возле окна, где ещё недавно стояла я сама, привалился к подоконнику.

Взгляд его — пристальный, пронзительный и в то же время тяжёлый, был направлен на меня. Множество вопросов, которые я хотела задать, так и застряли в горле комом. Покрытая синяками, опустошённая, с припухшим от ударов бывшего мужа и бесконечных слёз лицом, я самой себе казалась беспомощной и жалкой. Впрочем, так ли далеко это было от истины? Сила Демьяна лишь подчёркивала мою тщетно скрываемую слабость.

— Как ты себя чувствуешь? — вопрос прозвучал неожиданно. Мягче, чем Демьян говорил прежде, но всё равно сдержанно.

— Лучше, чем мой бывший муж, — я всё же отвернулась.

Посмотрела на постель и подумала, что мне, наверное, стоит присесть, но не сделала этого. Глупо. И всё же чувствовать себя ещё более уязвимой мне не хотелось.

Демьян ничего не сказал. Тишина, снова повисшая между нами пропастью отчуждения, давила на уши, сознание тревожил запах Демьяна.

— Так о чём ты хотел поговорить? — спросила я, не глядя на него.

Слабость становилась всё сильнее, однако уступать я не собиралась. Резко вскинула голову, встретилась с Терентьевым взглядом.

— Как я тебе уже сказал, твоя дочь сейчас у меня, — проговорил он.

Я почувствовала, как при этих словах сердце забилось где-то в горле. Но слова были лишь одним из звеньев цепи, которая, я чувствовала, затягивается на моих руках, сковывая странным предчувствием.

Голос Демьяна звучал слишком ровно, что-то расчётливое, жёсткое слышалось в каждом слове, каждой букве. И глаза… Чернота казалась непроницаемой. Я не могла понять, чего мне ждать, и это только усиливало ощущение тревоги.

— Я могу решить все проблемы, — снова заговорил он. — И твои, и твоей дочери.

Сказав это, Терентьев умолк. Мне стало ясно, что он подвёл меня к краю. Он может… Может решить.

Поначалу я даже не поняла, что так сильно насторожило меня в этих его словах. И только спустя несколько секунд молчания до меня дошло: он сказал, что может решить. Может. И словно ударом недоговорённое — если захочет.

— И что я должна для этого сделать? — стараясь держать спину прямой, осведомилась я.

Мы опять смотрели друг на друга. Расстояние, разделяющее нас, не было больше нескольких метров. Слишком много и слишком мало одновременно. Ещё недавно этот мужчина держал меня за руку, целовал меня. Ещё недавно я, прижимаясь, плакала у него на груди от безысходности, от горького осознания потери, а теперь… Теперь он собирается выдвинуть мне условия, на которые я, чёрт возьми, должна буду согласиться, чтобы мою дочь не отправили в детский дом.

— Выйти за меня замуж, — всё так же спокойно сказал Демьян.

В голове зашумело ещё сильнее. Я понимала, что он сказал, понимала, что мне это не показалось, понимала… Я всё понимала, но не могла поверить, что это происходит со мной. Снова. Слишком… Слишком много всего за последние дни.

— Замуж? — переспросила я и всё-таки присела на край постели. Стоять не осталось сил. Не знаю, чего я ожидала от него и ожидала ли вообще чего-либо. Сама себе напоминала упавший в ручей сухой лист, уносимый куда-то потоком воды и не способный справиться с этим.

— Послушай меня, Дарина, — губы его сжались в тонкую линию, голос зазвучал ещё сдержаннее, как будто металл лишь слегка прикрыли бархатом. Шумно выдохнув через нос, он продолжил говорить, впечатывая в меня буквально каждое слово: — Собственного жилья, помимо квартиры матери, у тебя нет. Но я не думаю, что это самое лучшее место для того, чтобы растить дочь. Работы у тебя тоже нет.

Я посмотрела на него внимательнее. Взгляда он не отвёл — проговорил, глядя прямо в глаза:

— Я мог бы посодействовать в том, чтобы за тобой сохранили место в «Бархате», но делать этого не стану.

Вот тут слова пропали окончательно. Помощи его я не хотела, но… Помимо безвыходности, в которой я находилась, помимо ощущения, что со всех сторон на меня надвигаются отвесные скалы, было ещё что-то. Что-то личное, что-то, что сдавило сердце, что снова напомнило о себе внутренней болью.

— Я поняла тебя, — прошелестела я одними губами. Руки были холодными, пальцы не слушались. Гнев смешался с усталостью.

— Нет, не поняла, — ответил Демьян резче прежнего. — Твою дочь хотят забрать органы опеки и, Дарина, у них есть для этого весомые основания, — подойдя, он встал напротив меня. Крепко взял за локоть и заставил подняться. — Тебе это понятно? Тебе понятно, что ты здорово влипла, девочка?

Он вдруг дотронулся до моей скулы и сказал совсем тихо:

— Действительно сильно влипла, Дарина.

Сердце заколотилось ещё чаще, по телу пробежали мурашки. Я чувствовала его руку, вдыхала его запах, смотрела в глаза, и внутри меня происходило нечто непонятное, хаотичное. Гнев, усталость… Мне хотелось оттолкнуть его, закричать, чтобы он убирался. Решил шантажировать меня?! Получить то, что ему хочется любыми средствами? Но что дальше?

— А потом что, Демьян? — прямо спросила я. — Выйду я за тебя, а что дальше?

— Дальше, Дарина, твоей дочери не будет грозить детский дом, — он так и продолжал поглаживать мою скулу.

Я прикрыла глаза, понимая, что этими словами он размазал меня. Были ли у меня другие возможности? Может быть. Может быть и были, но… Я не видела их, а он бил наотмашь по самому больному. Ни дома, ни работы…

— Без моего участия ты можешь задержаться в следственном изоляторе, — обвёл ссадинку на губе и, взяв за подбородок, приподнял мою голову. — Я не угрожаю тебе. Твоя дочь будет в безопасности, это я тебе могу пообещать. Другое дело, что я не могу пообещать тебе, что органы опеки не захотят изъять её на то время, что ты будешь под следствием, — чуть сильнее сдавил мой подбородок. — Если тебе нужно время подумать, я дам тебе его. Ровно десять минут, девочка.

— Зачем тебе это? — гнев всё-таки вырвался наружу. Сбросив его руку, я отшатнулась и повторила громче: — Зачем?!

— Я так хочу, — просто сказал он. — Если ты согласишься, я внесу за тебя залог и постараюсь сделать так, чтобы ты вернулась домой в ближайшее время.

— А если нет? — заведомо зная ответ, спросила натянуто.

— Я тебе уже сказал, что будет.