Ты мне не нравишься - Татьяна Новикова Страница 10

И часто ему привозят умирающего сына?..

– Разумеется, хотел защитить, не спорю, – соглашается Денис Владимирович. – Подробнее. Что такого должна была ты натворить, чтобы Артем получил пулю в живот?

Под его взглядом трудно собраться. Так и хочется спрятаться в норку.

Я рассказываю всё. Про нелепую поездку в клуб и про то, как подсела за столик к компании Артема. Про приставания и пистолет. И про то, что я не уехала, а решила отыскать машину.

Похоже на дурацкий детективный сериал, мне не верится, что такое могло произойти посреди недели в крупном городе.

– Поступок, конечно, храбрый, только если б эти уроды остались с Артемом, они бы тебя пустили по кругу и убили как лишнего свидетеля, – заключает Миронов-старший, достав новую сигарету. – Думала о таком?

Не думала. Мамочки. Меня пробирает волна дикого ужаса. А ведь всё могло так и закончиться. Если бы они не уехали или я попалась им в клубе…

Но ведь обошлось.

Надо мыслить позитивно.

А если они вернутся, чтобы закончить начатое?

Мыслить позитивно не получается, потому что мысли мои скачут как блохи, и паническая атака разрастается, накрывая с головой.

– Свободна, – Денис Владимирович кивает в сторону двери. – В следующий раз подумай о матери прежде, чем лезть в неприятности.

– Но я же… помогла Артему…

– Ты ему никто и не должна разбираться с проблемами, в которые он впутывается с поразительной частотой. Это были дружки Артема и вся ситуация произошла исключительно из-за Артема. Можно сказать, он получил по заслугам. В следующий раз будет думать. Разговор окончен. Иди.

Обычно улыбчивый и добродушный Денис Владимирович резко меняется, говоря о сыне. Его тон наполняется льдом, желваки твердеют. Он так сильно вжимает сигарету в пепельницу, будто хочет растолочь ту в песок.

Я пробегаю мимо спальни Миронова-младшего, но внутрь не захожу.

Прячусь в своей комнате как в спасительной капсуле, но недобрые мысли накрывают и там. Что-то мне подсказывает, что семья Мироновых не так проста, как кажется. Отец знает о криминале многое и окровавленный сын не пугает его ничуть.

Может быть, ещё не поздно вытащить отсюда маму и сбежать? Вернуться в уютный мирок, принадлежащий только нам?

Правда, я уверена, что мама меня не услышит.

А потому нужно быть начеку.

Ты в порядке?

Новое сообщение. Короткое, но почему-то я даже рада получить его. Умирающие обычно не пишут смс, им не до того. Значит, Артем относительно жив и так же относительно здоров.

Вполне. А ты?

Норма.

Они хотели тебя убить?

Наказать. Рана не смертельная, поверь. Это был урок, а не попытка убийства. Не переживай, я бы выкарабкался в любом случае.

НЕ ПЕРЕЖИВАЙ?!

Да он рехнулся! Я чуть не поседела, когда увидела его в машине. Вся неприязнь тут же забылась, стерлась под жуткой реальностью, окрашенной алыми тонами.

Не нужно было подходить к столику. Я же просил тебя уйти.

Добавляет он через пару минут.

А, ну спасибо. Ещё и обвинил во всех грехах. Мог бы сделать вид, будто не заметил меня, тогда бы я потихоньку слиняла и не подсаживалась за их столик.

О чем я и пишу, намекая, что мне неплохо сиделось под столом.

А если бы я запретил тебе садиться к нам, сделал бы хуже. Это не те люди, с которыми можно играться. Я сам виноват, что обратил на тебя внимание. Они заинтересовались, и мне пришлось подойти к тебе. Думал, ты уйдешь. 

Что будет дальше?

Для тебя – ничего.

Звучит не очень-то обнадеживающе. Я бы даже сказала: мрачно. Закусываю губу и набираю, сама не осознавая, что начинаю нешуточно волноваться.

А для тебя?

Разберусь. Не паникуй, сестренка. Лучше научись вождению. Я думал, ты меня прикончишь, когда впишешься в какой-нибудь столб. Представь, какая нелепая вышла бы смерть?

Вот он…

Я откидываю телефон на покрывало и утыкаюсь лицом в подушку, глуша в себе бессильную ярость.

Сообщение прилетает вновь, чуть позже, когда я почти успокоилась. От него веет злостью и отчаянием.

Ты сдала меня отцу?

А был выбор? Что бы я сказала, что ты случайно напоролся на пистолет?

Шел-шел и не заметил?

Могла бы ничего не говорить.

Мог бы не общаться с такими людьми.

Мне остро хочется убраться из этого дома и навсегда выветрить из памяти Артема Миронова. Согласна даже на потерю памяти. Полную амнезию.

Что угодно, только бы не напарываться на этот взгляд.

– Так что насчет пожить на твоей даче недельку-другую? – спрашиваю я по телефону Нику. – Накупим мяса, мартини и овощей. Будет у нас алкогольно-шашлычная диета.

– Ты готова уехать от личного бассейна в моё захолустье и неделю кормить комаров? – с подозрением спрашивает подруга.

Про «ситуацию» со сводным братом никто не знает. Я не сказала. Не могу пока. Мы неделю умудрялись не пересекаться, в основном, потому что я целые дни провожу в городе, а прихожу под самый вечер и без ужина рушусь спать.

– Почему бы и нет? – прислушиваюсь к коридору. – У вас там пруд в конце садоводства. Чем не личный бассейн?

– В этом пруду цыгане моются, – безрадостно отвечает подруга.

Она к даче особой любви не питает: помнит ещё те времена, когда бабушка заставляла её перепалывать грядки от забора и до заката. Ника бы всё отдала, чтобы провести недельку в особняке Мироновых с клубничным Мохито в обнимку, и моего кислого настроя она не понимает.

– Ладно, поедем, – сдается подружка, вздохнув. – Ирку возьмем?

– А ты против?

Раньше подобных вопросов не возникало. Если что-то делать – только втроем. Неразлучное трио, и всё такое.

– Да не знаю. Она опять начнет приставать к парням из соседнего дома, купаться топлес, попытается своровать клубнику с участка дяди Жени, – начинает перечислять Ника будничным тоном. – Моим родителям потом нажалуются. Мне краснеть за неё придется.

– Ну, запретим.

Ника фыркает в трубку.

– Ага, запретишь ты ей. Короче, ладно. Берем. Собирай шмотки и не забудь лосьон от комаров. Выезжаем в восемь. Ирэн я сама оповещу.

Раздав команды, подруга отключает связь.

В коридоре доносятся шаги. Твердые, они стучат по ушам, отдаются эхом в сердце. Эти шаги могут принадлежать только одному человеку. Он возвращается к себе.