Принц похищает невесту - Кристина Додд Страница 10

Арну пристально посмотрел на нее. За те два дня, кoторые он здесь провел, она ему ни разу не улыбнулась, и теперь ее вежливость его испугала.

В похожее на пещеру помещение не проникал свет. Арну стал моргать, чтобы глаза привыкли к полумраку после яркого солнца. Одна свеча мерцала на столе, за которым сидела мать Бригитта, царапая бумагу пером. Он выполнял важнейшее дело, но не забыл о своей маске. Поэтому прошаркал к столу и остановился перед настоятельницей. Он широко улыбнулся и потянул себя за чуб, прикинувшись дурачком.

– Мать Бригитта, а где мисс Сорча?

Мать Бригитта положила перо на подставку, посыпала письмо песком, закрыла чернильницу пробкой и лишь после этого подняла глаза.

– А почему ты об этом спрашиваешь, Арну?

– Я должен был отвезти ее сегодня на лодке через пролив, но нигде не нашел.

– Ты и не мог ее найти.

Мать Бригитта с неспешным тщанием сложила руки на столешнице и посмотрела на Арну так, как смотрит крысолов на грызуна.

– Почему это? – насторожился Арну.

– Она уехала прошлой ночью.

Забыв о маске, он резко выпрямился и устремил гневный взгляд на властную женщину.

– Что?!

– Тебе ее не догнать.

Мать Бригитта ответила не менее гневным взглядом.

– Ты лгал нам, Арну. Ты не тот, за кого себя выдаешь.

Ее ледяной тон остудил его ярость.

Он огляделся. Во всех углах стояли монахини. Но чем могли они ему угрожать? Мать Бригитта продолжила:

– Я хорошо знаю, что человек может засунуть ноги в маленькие сапоги, если награда достаточно велика.

Проклятие! Эту женщину не проведешь. Он поднял голову.

С потолка свисала рыбацкая сеть. От нее вниз тянулась веревка.

Он снова посмотрел на мать Бригитту. Она держала конец веревки в руке. Ловушка!

– Нет! – крикнул он.

– Да.

Ее голос был совершенно спокойным. Она дернула веревку.

Он попытался бежать, но было слишком поздно. Сеть опутала его, словно он был тигром, которого собирались убить.

Нечто подобное с ним уже случалось. Но он не вернется в тюрьму. Он будет сопротивляться.

Обезумев от паники, ярости и мучительной боли, он бился, запутываясь все сильнее и сильнее.

– Прекрати, Арну. Успокойся. Мы не причиним тебе вреда.

Никакие ее слова не могли умерить его ужаса. Он не даст снова поймать его в ловушку!

Низкий, плотный шотландец вышел из-за ширмы, набросил веревку Арну на грудь. Подонок дернул за нее, стягивая петлю.

Арну стал задыхаться.

– Макларен, не задуши его! – предостерегла мать Бригитта.

– Он сошел с ума! – прохрипел Макларен.

Арну увидел, как горят у Макларена глаза. Макларену нравилось ловить людей. Нравилось их душить. Забыв про сеть, Арну ринулся на него.

Макларен прав. Арну действительно сошел с ума.

Он не вернется в тюрьму.

Он споткнулся и упал, порываясь наброситься на Макларена.

Четыре монахини бросились к нему из углов комнаты.

Сеть врезалась в лицо, цеплялась за тряпицу, закрывавшую глаз. И тряпица слетела.

Он замер, понимая, что выдал себя.

Сестра Тереза ахнула:

– Его глаз! У него есть глаз!

– Совершенно здоровый. – Гнев матери Бригитты прорвался сквозь его страх, принеся с собой мимолетное просветление. – Я была права. Он лгал.

Монахини набросили на него шерстяные одеяла.

Темнота обволакивала его. Темнота душила.

Паника нахлынула с новой силой. Арну снова забился, пытаясь освободиться от пут.

Жар усиливался. Воздух уходил. Ему было все труднее дышать. И прежде чем потерять сознание, Арну мрачно напомнил себе: ему приходилось жить в камере, размером с гроб. Многие годы ему удавалось выживать без света, без тепла, без сносной еды. Его дух выдерживал один удар за другим. Погибали его друзья. Год за годом его избивали кнутом, палкой. Наконец дух его был сломлен и все потеряло для него значение.

Но в тот момент, когда уже не на что было надеяться, он обнаружил в себе крошечную искру света. Медленно, мучительно он вернулся от края пропасти.

И он снова вернется.

Потому что теперь он изменился. Трудности сожгли мягкую, изнеженную личность, оставив только стальную решимость и холодный инстинкт убийцы.

Он получит Сорчу. Он спасет свое королевство.

Ведь он принц Ренье!

Большой дворец в Бомонтани, тремя годами раньше

Костлявым кулаком Ренье пробил в стекле дыру и замер, чтобы не пропустить крика стражников, услышавших звук разбивающегося стекла.

Тишина. Пока удача на его стороне.

Просунув руку внутрь, он открыл задвижку окна, нажал, и створка окна легко открылась. Он проскользнул в темную, похожую на пещеру комнату и набрал полную грудь воздуха, напоенного запахом денег. Он находился в холле Большого дворца, где даже глубокой ночью стены тускло поблескивают золотом. Темноту не нарушал свет свечей, но его глаза давно привыкли к темноте.

У него было всего несколько минут для того, чтобы разыскать слабую старую королеву и заставить ее выполнять его приказы. Иначе, если его схватят, он окажется в тюремной камере.

Она жила в западном крыле, где в комнаты падал вечерний свет. Он помнил, как ее игла погружалась в ткань вышивки, снова и снова, протаскивая за собой нитку, помнил ее холодный, ясный голос.

Остановившись, он закрыл глаза и пошатнулся, потерявшись в воспоминаниях, переполняемый мучительной потребностью мести. И мучительным голодом. Боже, он в последний раз ел два дня назад, а в последний раз ел досыта и вкусно восемь лет назад!

Он скользнул в коридор, беззвучно двигаясь по тихим помещениям, и на каждом повороте останавливался, прислушиваясь. Стража находилась за стенами дворца. Внутри дворцовых помещений не было никакого движения. Даже мышка не осмеливалась нарушить отдых королевы Клавдии.

Дверь в ее покои отворилась при его прикосновении, и он сразу почувствовал, что попал туда, куда и намеревался. Запах лаванды был густым. Изящная мебель заполняла все пространство гостиной, а одна ночная свеча, горевшая в соседней комнате, едва освещала смятую массивную постель с вырезанной в изголовье копией королевской короны.

Пока он пробирался к спальне, запах лаванды усиливался. Он остановился на пороге. Спальня королевы оказалась огромной и высокой: отнюдь не самая уютная комната во дворце, но, безусловно, самая величественная. А именно это и нужно было проклятой старухе королеве. Он скользнул вперед, к вороху одеял, которыми была укрыта королева.