Версальская история - Эмилия Остен Страница 10

– Похоже на то.

Седрик расхохотался, потом нахмурился:

– Представляю, как тебе отвратительно находиться в таком положении…

– Премного благодарен за то, что ты это понимаешь. – Дориан испытывал радость от беседы со старым другом. Нет, тот не переменился, он остался все таким же открытым и честным. – Но отчего мы говорим только обо мне? Расскажи, как твои дела? Я слышал, ты женат.

– О да. – Глаза Седрика затуманились, на лице появилась счастливая улыбка. – И это прекрасно.

– Я с ней знаком? – осторожно спросил Дориан.

– Нет, она появилась при дворе уже после твоего отъезда, четыре года назад. Я влюбился в нее с первого взгляда и на третий день попросил ее руки. Родители были шокированы.

– Твои или ее? – усмехнулся виконт.

– Моих-то ничем не проймешь, – хохотнул Седрик. – Матушка заявила, что это чертовски романтично, но порекомендовала обождать пару дней, чтобы удостовериться, что чувства «к этой божественной Луизе» истинно сильны. Пару дней, сказала она, не дольше. Отец пробурчал, чтобы его позвали, когда нужно будет благословить, и снова уткнулся в книгу. Иногда мне кажется, что мои родители упали с неба. И при этом сильно ушиблись.

Дориан тоже засмеялся. Он чувствовал исключительную легкость – то ли разговор в том был повинен, то ли отменное бургундское.

– Значит, ты женат уже четыре года. Я рад за тебя. Ты познакомишь меня со своей супругой?

– С радостью бы, но Луизы нет в Версале, – развел руками Седрик. – Наш младший сын приболел, и она укатила с ним в Жируар. Там очень славно в это время года, а по двору Луиза отнюдь не скучает. Она бы прекрасно тебя поняла. Я приезжаю к ней каждую неделю, и, если захочешь, поехали в следующий раз со мной.

– Отчего бы нет, – согласился Дориан.

Рядом с Седриком ему чудилось, что все просто. Этот человек обладал поразительным свойством избавлять от ощущения, что над головою висит дамоклов меч. Даже если он висел там в самом деле.

– Младший сын… Значит, у тебя не один? – сообразил вдруг виконт.

– Двое, – довольно улыбнулся Седрик. – И весной, возможно, появится третий.

– А как поживают твои родители?

Кератри несколько погрустнел:

– Матушка ужасно переживала, когда в прошлом году умерла герцогиня де Лонгвиль. Они были дружны. А отец нередко ездит в Шантильи, там сейчас безвылазно сидит принц Конде – ты же помнишь, папа длительное время был начальником его охраны. Говорят, Конде умирает. Великие люди уходят в прошлое.

– Одни великие уходят в прошлое, а другие приходят в настоящее, – напомнил Дориан. – Когда скончался Ришелье, говорили то же самое – и что вышло? Я читал семейные архивы, там многое можно почерпнуть на эту тему. Каждое поколение рождает своих великих людей, и, когда они умирают, кажется, что завершилась эпоха. А затем все повторяется.

– Верно. Но для того ли мы сегодня повстречались, чтобы говорить о политике? – Седрик поднялся. – Идем, покажемся на глаза моим родителям. Они, скорее всего, недоумевают, куда я запропал. Чего доброго, отец решит, что я снова ввязался в дуэль.

– А ты теперь не ввязываешься? – уточнил Дориан, выходя вслед за другом из гостиной.

– Мог бы. Но, по правде говоря, мне это уже изрядно поднадоело, – рассмеялся тот.

– Кажется, я оставил их вон у той колонны. Да, вот они! Матушка, отец, посмотрите-ка, кого я к вам привел!

Эдгар де Кератри обернулся, прищурился, глядя на Дориана, и через секунду расплылся в улыбке. Его супруга, Камилла де Ларди де Кератри, тоже узнала виконта.

– И где ты отыскал этого невозможного мальчишку, Седрик? – ворчливо осведомилась она, когда Дориан склонился, чтобы поцеловать ей руку. – Куда вы изволили исчезнуть, сударь, и на столько лет?

– Приветствую вас, виконт. – У старшего Кератри была великолепная память на лица, титулы и имена. – Правда, отчего же вы не приехали к нам ни разу, не написали?

– Наверное, бессмысленно отговариваться семейными обстоятельствами, – вздохнул Дориан, – однако именно это и будет моим оправданием.

– Никак женился, – улыбнулась Камилла.

– К сожалению, нет. – Если с Седриком Дориан готов был откровенничать в закрытой гостиной, то с его родителями, да еще среди многолюдного бала…

– Право слово, Камилла, не стоит выяснять это здесь и сейчас. – Мсье де Кератри, к счастью, во всем разбирался быстро. – Дориан навестит нас и в спокойной обстановке все поведает. Не так ли, юноша?

– Да какой же он юноша! – удивилась Камилла. – Ведь вы всего на год младше Седрика, верно, Дориан? А ему уже тридцать.

Дориан глядел на родителей Седрика с необычным чувством. Им было уже по семьдесят, что не мешало им участвовать в светской жизни и ощущать себя вполне приемлемо. Правда, Эдгар опирался на тяжелую трость, а руки Камиллы не были столь прекрасны, как раньше, и все же… все же Дориана не покидала мысль, что и его родители могли бы дожить до такого возраста – они ведь были гораздо моложе четы Кератри. Не дожили.

– Ладно, достаточно болтовни. Седрик, иди, представь Дориана подругам Бланш. Видишь, они стайкой сбились в уголке и, конечно же, хихикают и ведут непристойные разговоры, вместо того чтобы танцевать менуэт.

– Бланш – фрейлина ее величества, – разъяснил Седрик, когда они, попрощавшись, отошли от старших Кератри.

– А ее замужество вы устроили? – поинтересовался Дориан. – Помнится, стремились.

– У нее матушкин характер, но смельчак все же отыскался. Тебе бы понравился – почти такой же угрюмый тип, как ты. Сейчас он в Испании. А Бланш развлекается… Добрый вечер, дамы! – Седрик поклонился женщинам, и Дориан последовал его примеру. – Позвольте отрекомендовать вам моего давнего друга, виконта Дориана де Бланко.

«Давний друг», которому было нестерпимо совестно оттого, что он столько лет не давал о себе знать, внимательно разглядывал дам, которых представлял ему Седрик. Бланш, сестра молодого Кератри, изменилась мало – по-прежнему полненькая и обворожительная, она вовсе не походила на ехидную особу. Но стоило ей открыть рот, как выяснилось, что Седрик прав.

– Боже, виконт, я уже и не рассчитывала, что вы покажетесь в наших краях. Седрик утверждал, что вы ведете партизанскую войну в своих семейных лесах, но никак не мог объяснить, против кого. У военных вообще сложно с объяснениями, – подвела она неутешительный итог. Дориан поцеловал ее руку в кружевной перчатке. – Именно по этой причине я, разумеется, не дождусь разъяснений от вас, лесного вояки.

– Но вы не дождались и меня, сударыня, – упрекнул ее Дориан. В обычных обстоятельствах он смолчал бы по своей привычке, однако общество давних знакомых и вино вскружило голову. – Может быть, я предчувствовал это, потому и поторопился уединиться, чтобы потопить скорбь в хорошем вине.