Лето перемен - Энн Мэйджер Страница 10

Он проскочил крыльцо, скатился по ступеням, даже не обернувшись на воинственные крики близнецов, без устали гонявших среди машин на пыльной, раскаленной стоянке. Он проигнорировал и визгливые возгласы Уэйнетт, которая вопила ему вслед, чтобы он как-нибудь остановил пулеметную стрельбу Омара. Краем глаза он лишь успел заметить, что образумить его детей вышла именно Фэнси.

Наподобие разъяренного быка Хейзл, Громилы, Джим промчался мимо сыновей к своему пикапу.

Через несколько секунд он уже с бешеной скоростью летел по шоссе, на ходу распуская узел галстука и расстегивая верхние пуговицы рубашки. Но легче ему не становилось.

Не дав себе труда подумать, что потом скажет Грейси, он ткнул шелковый галстук под сиденье, прямо в груду промасленных грязных тряпок, разводных ключей и отверток.

Он сбавил скорость. Какой смысл уезжать далеко? Все равно ведь не спрячешься. По крайней мере от того, что терзает собственную душу.

Джим не хотел возвращения Фэнси. Не хотел, чтобы распался ее брак и его снова взяли в оборот прежние тайные фантазии.

Он съехал на обочину и остановился. Невидящий взгляд надолго устремился в зеленую ширь пастбища Мелвина Шиндла. А потом Джим уронил голову на руль и с силой, до боли в глазах, зажмурился.

Фэнси. Боже милостивый. Он громко застонал.

Каким же опасно соблазнительным было ее прижатое к нему тело.

Один только взгляд на нее вернул былую страсть, словно Фэнси и не уезжала никогда, словно и не было этих лет. Он снова жаждал ощутить под своими пальцами ее бархатистую кожу. Он снова жаждал припасть губами к ее рту; увидеть ее обнаженной и влажной от желания.

Десять лет он существовал, погребенный заживо: женился на другой женщине, воспитывал сыновей, приобретал земли, коров, дома и сложное современное оборудование. У него появлялись новые гаражи для новых тракторов и комбайнов. Он не пожалел средств и сил на ирригационную систему. И, наконец, он построил огромный дом на вершине холма, с видом на свои нескончаемые поля.

Но все это очень точно определила Хейзл, когда сказала: «Ты работаешь, как заведенный, пытаясь доказать, что ты вовсе не тот никчемный деревенщина, каким тебя посчитала Фэнси. А она то же самое делает в Нью-Йорке. Жизнь готова положить, лишь бы доказать тебе, что правильно поступила, уехав из Парди».

Насчет Фэнси Хейзл ошибалась, но насчет него оказалась совершенно права. Он так и не смог выбросить Фэнси из головы. Все это было лишь притворством. Когда Фэнси приехала в Парди в первый раз после разрыва с ним, он был вне себя от горя – до такой степени, что сбежал и женился на Нотти, только бы доказать всему свету, а особенно Фэнси, что она для него ничего не значит.

И вот сегодня… Вновь увидеть Фэнси, прижимать ее к себе… Она как ослепительно яркая вспышка, меняющая все вокруг. Как предупреждающий знак «Въезд воспрещен», всю жизнь маячивший у него перед глазами. Как мини-тайфун, вдребезги разнесший его налаженный мир. Она как встречный поезд, столкновение с которым неизбежно. Как страшный диагноз. Как леденящий сердце междугородный звонок посреди ночи. Как смертельная доза наркотика. Ей ничего не стоит лишить его рассудка и самообладания.

Снова связаться с Фэнси – все равно, что вышвырнуть свою жизнь в навозную кучу. Ведь ей нужен всего лишь легкий флирт. А он… Стоит ему оказаться раз-другой в ее постели – и ему уже не вырвать ее ядовитое жало из своего сердца.

Ужасающая мысль неожиданно пришла ему в голову. А что, если в этом уравнении главная составная часть вовсе не он, а Фэнси!

Проклятье, если у Фэнси на него свои планы, то все его решения катастрофически опоздали.

Если через пару дней Фэнси не уберется к чертям из города, то он потеряет Грейси и созданное с таким трудом хрупкое спокойствие.

– Так когда же ты поговоришь с Фэнси насчет фермы? – в который раз поинтересовалась Грейси.

– Когда будет настроение. – Джим старательно прятал глаза.

– Ладно, ладно. Сдаюсь. Ты выиграл.

– Отлично.

Тишина. После долгого неловкого молчания Грейси повернулась к раковине, чтобы помыть два яблока.

Джим виновато уткнулся в газету, попытался даже спрятаться за ней полностью, но добился лишь того, что цоканье каблучков ее удобных, практичных туфель стало слышаться еще настойчивее. Грейси мерила шагами линолеумные полы в его громадной кухне, хлопала дверцами шкафчиков, намеренно долго шелестела целлофаном, заворачивая сандвичи близнецам в школу, и с громким бульканьем наливала им молоко в термосы. Все утро, пока прибирала в доме и готовила завтрак, она не оставляла его в покое, задавая один и тот же вопрос.

Впервые Джим от души пожалел, что его мальчишки обстреляли школьный автобус своими чертовыми камнями и разбили заднее стекло. За это им на неделю запретили пользоваться автобусом, и Грейси пришлось каждое утро заезжать сюда по дороге в ветлечебницу, чтобы забрать близнецов и довезти их до школы.

А ему пришлось слишком часто встречаться с Грейси.

Конечно, он был ей искренне благодарен, но…

Зазвонил телефон, и Грейси не успела даже подойти к нему, как мальчишки буквально на первом звонке схватили трубку у себя, на втором этаже. Похоже, они ждали этого звонка. Очень подозрительно.

– Все в Парди только и говорят что о твоем ужасном поведении с Фэнси на похоронах Хейзл, – зашла с другого боку Грейси. – И еще о том, как ты умчался на машине, бросив и меня, и ребят. А Фэнси, чтоб ты знал, держалась великолепно. Она накормила нас ужином и сама отвезла домой.

Опять Фэнси.

– Удивительно, что блудная дочь Парди умеет готовить.

– Мне кажется, она доходит до совершенства во всем, за что берется. Мальчикам было у нее прекрасно. И они так хорошо себя вели. Она умеет находить нужные слова. А знаешь, она сказала, что Хейзл хотела отдать им Горлана.

– Ну, так передай от меня Фэнси, что я лично уже запретил им. Они не получат Горлана, – со злостью отрезал Джим.

– Почему?

– Потому что я так сказал.

Взгляд Джима, как приклеенный, не отрывался от газеты. Фэнси чертовски легко удалось довести его до бешенства. Просто предел успеха. С самых похорон ее имя у Грейси с языка не сходит. Фэнси не только довезла их домой, она еще и весьма хитро предложила близнецам этого пса-пустобреха с кошмарной привычкой грызть все подряд и гоняться за всем, что движется, включая машины, кур и коров. Почти каждое утро – и сегодняшнее не стало исключением – мальчишки вставали слишком поздно, чтобы успеть накормить тех животных, которых уже вытребовали себе. И у Джима не было ни малейшего желания получить в придачу еще и Горлана, чтобы тот спозаранку будил всю округу голодным лаем.