Ночь с пылким негодяем - Александра Хоукинз Страница 10

— Хватит валять дурака! — строго произнес Дэр. — Иначе дамы решат, что мы вынудили тебя принять участие в нашем небольшом состязании.

Син постучал себя пальцам по виску, привлекая внимание к одному из нескольких синяков, полученных этим вечером.

— Или что мы тебя избили, — сказал он.

— А в этом что-то есть! — заметил Фрост, и глаза его сверкнули так, что у Вейна возникло подозрение, что он не шутит. — Хотя нет, лучше вернуться в «Нокс», там будет меньше кровавой возни.

Заметив дьявольское выражение на лице Фроста, Рейн не смог не добавить:

— И учти, Вейн, этим мы спасем тебя от унижения. Дамы не услышат твоих бабских воплей, когда мы станем тебя бить.

Так это они его считают виноватым в том, что женщины помешали им?

— Ты говори, да не заговаривайся! — возмутился Вейн, снимая руку с талии Изабель и садясь на край стола. — Хватит, или сейчас твоя задница проедется по этому столу.

Тут Джулиана сдавленно фыркнула, и у Вейна появилось подозрение, что это был сдерживаемый смех. Быстрый взгляд на Изабель и Софию убедил его в том, что словесная перепалка джентльменов изрядно их рассмешила.

Из последних сил стараясь сохранить серьезность, Джулиана повернулась к мужу:

— Когда ты не вернулся в гостиную, я решила, что ты встретился с Хантером и Сэйнтом.

По версии Дэра, Хантер, известный в обществе как его светлость герцог Хантсли, вызвался забрать на вечер Сэйнта. Маркиз Сэйнтхилл все чаще пропускал вечеринки в «Ноксе», которые они стали устраивать после женитьбы Сина и Джулианы.

Тогда как Вейну посчастливилось иметь множество родственников, многие его друзья были одиноки или предпочитали жить в одиночестве. Порочные лорды постепенно образовали некое подобие семьи с присущими ей соперничеством и мелочными дрязгами. Джулиана, София, Реган, а затем и его прекрасная Изабель влились в нее. И все равно некоторые неженатые члены их клуба не спешили принимать изменения, которые брак и сопутствующая ему ответственность привнесли в их жизнь.

Если вдуматься, посылать Хантера за Сэйнтом было ошибкой. Хантер бегал от своей судьбы с двенадцати лет. Сэйнт же, наоборот, никогда не играл с судьбой в прятки. Казалось, он чего-то ждет, но чего — этого не знал никто. Загадочный мерзавец скрытничал и ничего о своей личной жизни не рассказывал.

— Слуга принес записку от Хантера. Он извиняется, что не смог присоединиться к нам. У него появилось какое-то неотложное дело, — пояснил Син, играя жемчужным колье на шее жены.

Это колье было его подарком, он очень любил жемчуг, однако никто из порочных лордов не говорил об этом вслух. Несомненно, известно это было и Джулиане.

— Разумеется, если у этого «дела» светлые волосы и оно лежит в его постели.

Реган закатила глаза.

— Обязательно быть таким пошляком?

— А почему нет, если я в этом мастер? — не раздумывая отозвался Фрост.

— Если Хантера что-то задержало, — сказала София, прежде чем Реган успела дать язвительный ответ брату, — то где Сэйнт?

Этот вопрос не шел у них из головы весь вечер, который они провели вместе.

— Так вот где ты проводишь вечера! — воскликнул Хантер, входя в одну из многочисленных маленьких галерей над танцевальным залом «Золотой жемчужины».

Неожиданно появился лакей с бокалом любимого бренди его светлости на серебряном подносе.

Никто не мог бы сказать плохого слова о гостеприимстве в «Золотой жемчужине». Мадам Венна, несомненно, сообщила своим работникам о личных предпочтениях каждого из постоянных клиентов.

Интересно, что она наговорила им о нем?

Вместо того чтобы рассиживаться за столиком, Хантер подошел к стоявшему у балюстрады Сэйнту.

— Остальные знают? — осведомился он, сделав пару глотков бренди.

Сэйнт не отводил взгляда от женщины в маске и синем вечернем платье.

— О чем?

— О твоем новом увлечении. — Хантер сделал еще глоток и указал рукой, в которой держал бокал, на эту женщину. — О мадам Венне.

Сэйнт усмехнулся.

— Мадам Венна — отнюдь не новое увлечение, — заметил он, удивляясь тому, что вдруг решил сказать правду.

Владелица «Золотой жемчужины» по-прежнему была для него притягательна, хотя после той единственной ночи разделенной страсти прошло уже шесть лет. Он сомневался, что мадам Венну обрадовало бы такое признание. Впрочем, как и Хантера и остальных друзей.

— Хорошо, — сказал Хантер, удовлетворенный ответом Сэйнта. — Как для шлюхи, мадам В достигла значительных высот. Большинство собирающихся здесь джентльменов готовы пойти на все, чтобы заслужить ее благосклонность, и она это знает. Она превратила похоть в сказочно прибыльное занятие. Это достойно восхищения.

— Мадам Венна не шлюха! — произнес Сэйнт угрожающим тоном, отчего брови Хантера недоуменно поползли вверх. Он и не помнил, когда в последний раз ссорился с другом из-за женщины.

Учитывая ее род занятий, согласиться с Сэйнтом было непросто. Тем более что все в этой женщине указывало на то, что он ошибается или, того хуже, превратился в одурманенного любовью дурачка. Сэйнт посмотрел с балкона вниз на женщину, которая изводила его вот уже шесть мучительных лет. Прикоснувшись к руке лорда Малкастера, она рассмеялась над тем, что он сказал группе окружавших их подхалимов.

— «Золотая жемчужина» преуспевает уже больше семи лет, с тех пор как открыла двери для клиентов. Здесь бывает только отборная публика: высокопоставленные чиновники, отпрыски иностранных монарших родов и самые уважаемые представители высшего общества, хотя никто из них не признается в этом, — сказал Сэйнт, наблюдая за лордом Кернсом. «Интересно, — подумал он, — а леди Кернс знает, где сегодня вечером находится ее муж?»

Хантер посмотрел на него вопросительно.

— К чему это ты?

— Если бы мадам Венна была мужчиной, ты превозносил бы ее за деловую хватку. А так ты только умаляешь ее достижения, называя шлюхой. Мужчина на ее месте уже вызвал бы тебя на дуэль.

Пожалуй, ему лучше было промолчать. Сэйнт скривился и мысленно выбранил себя за несдержанность. Мадам Венна не нуждалась в его защите и благодарить его за это не станет.

Его друг какое-то время смотрел на него молча, возможно, пытаясь понять, серьезно говорит Сэйнт или шутит.

— Я не хотел никого обидеть. Но эта женщина — хозяйка борделя, — напомнил Хантер. — Что-то подсказывает мне, что честь свою она продала вместе с девственностью задолго до того, как открыла «Золотую жемчужину». Если ее это не беспокоит, почему это так трогает тебя?

Сэйнт отвернулся и посмотрел на ту, о ком они говорили. Замечания Хантера не вызвали у него негодования. В ту ночь, когда мадам Венна приказала слугам выставить его, после чего ему было запрещено возвращаться в приватное крыло здания, он сам отзывался об этой женщине в весьма нелестных выражениях. Целый год после этого он лелеял в своей душе презрение к ней. Когда она начала посылать своих девушек в «Нокс», возможно, с целью хоть как-то компенсировать свою жестокость, он затаскивал в кровать каждую из них, чтобы доказать, что мадам Венна для него ничего не значит.