Мой нежный граф [= Моя дорогая Кэролайн] - Адель Эшуорт Страница 10

От этой мысли граф потерял всякую власть над собой. Он обнял Кэролайн, уже не сдерживаясь, обхватил ее за спину, чтобы отстранить от книжной полки, положил ладонь на ягодицы и прижал их к своему возбужденному члену. Когда их бедра соприкоснулись, по телу Брента прокатился взрыв чудесных ощущений.

— Ты будешь такой сладкой, — прерывистым голосом зашептал ей в лицо граф. — Ты уже такая горячая…

Внезапно Кэролайн начала извиваться в его руках.

— Не двигайся так, милая. А то меня не хватит, чтобы подняться в спальню.

И тут же понял, что что-то не так, когда Кэролайн не только не перестала извиваться, но и принялась изо всех сил отталкивать его. Она вертела головой, отстраняясь от его лица.

— Нет! — сдавленно выкрикнула Кэролайн; в ее голосе были боль и страх.

У Брента перехватило дыхание, в груди сдавило, и он открыл глаза. Перед ним была его молодая жена, ее щеки горели прелестным румянцем, глаза сверкали, волосы обрамляли лицо и ниспадали до пояса. И она совершенно определенно пыталась высвободиться из его рук.

— Пожалуйста… отпусти меня.

Брент ослабил объятия, внезапно почувствовав себя дурным актером в бесталанно разыгранной шекспировской трагедии. Кэролайн с поразительной быстротой очутилась в противоположном углу комнаты, рядом с камином. Она стояла очень прямо, замерев и закрыв глаза; ее грудь тяжело вздымалась, дыхание вырывалось с хрипом. Брент отер вспотевший лоб тыльной стороной ладони; он изо всех сил старался сдерживаться, не понимая, что произошло.

Так что же, черт возьми, произошло?! Минуту назад она отвечала на его ласки, а теперь хочет сбежать подальше. Возможно, он поторопил события, но ведь она должна понимать, что между ними происходит.

Граф шагнул к жене, что не ускользнуло от ее внимания, ибо она распахнула глаза и в их темных глубинах вспыхнул страх. Взяв себя в руки, Брент выпрямился и уперся ладонями в бедра.

— Кэролайн, объясни, пожалуйста, о чем ты думаешь?

Она резко втянула в легкие воздух и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не хочу консумировать [3]наш брак, милорд, — быстро заговорила она, — и почтительно прошу вас удовлетворять свои сексуальные потребности без моей помощи.

Еще ни одно заявление никогда так не поражало графа, но настоящую ярость в нем вызвало то безразличие, с которым от него отмахнулись. Он готов был поспорить на крупную сумму, что Кэролайн желала его так же, как и он ее. Но тогда как могла она, только что обвенчавшаяся леди, да еще и после таких страстных объятий, которые они вместе испытали, сказать ему, чтобы он нашел себе любовницу?! Это не укладывалось в голове, и чем больше Брент пытался разобраться, тем сильнее разочарование распаляло его гнев.

Он медленно пошел к Кэролайн.

— Ты моя жена, Кэролайн, и я имею полное право заниматься с тобой любовью, — ледяным тоном проговорил граф.

Но Кэролайн не сдавала позиций, с вызовом глядя в глаза мужу.

— И ты воспользуешься мной в своем кабинете посреди бела дня, когда твоя экономка ходит по дому…

— Я не взял бы тебя здесь! — воскликнул Брент, заметив в ее глазах загнанное выражение.

Граф остановился и потер ладонью затылок. Как можно спокойнее он сказал:

— Прости, Кэролайн, но, пожалуйста, пойми, что я мужчина, и у меня есть… определенные потребности.

— Ия даю тебе разрешение удовлетворять их с кем-нибудь другим, — быстро и сухо выпалила она.

Брент не верил своим ушам. Среди мужчин его круга было принято заводить любовниц. Но получить на это разрешение от собственной жены меньше чем через три часа после венчания, причем от жены, которая только что таяла в его руках от одного лишь поцелуя, казалось невероятно абсурдным, почти смешным.

— Правильно ли я понимаю, сударыня, — вымолвил наконец граф, — что вы предлагаете мне завести любовницу?

Кэролайн кивнула.

Брент хмыкнул и недоуменно улыбнулся.

— Могу я спросить, почему?

Она посмотрела на него задумчиво, нахмурив брови. Потом скрестила на груди руки и опустила взгляд на свои испачканные грязью туфельки.

— Вы меня не любите, — бесстрастно заявила она.

Разумеется, не любит, и она об этом знает. Тем более странно слышать от нее эти слова. И подозрительно. В любом случае этот предлог выглядел неубедительным. Но, увы, Кэролайн была женщиной, и Брент даже отдаленно не мог представить, какое место может занимать в мыслях ее слабого женского разума. Он решил просто придерживаться логики.

— Кэролайн, мы знаем друг друга всего один день…

— Я тоже вас не люблю, поэтому, пожалуйста, не тащите меня к себе в постель, — отрезала она и метнула в графа решительный взгляд.

Его лицо потемнело, чувства балансировали на тонкой грани между страстью и гневом.

— Не думаю, что мне придется тащить тебя, малышка. Ты таяла в моих руках, и любовь была совсем ни при чем.

Кэролайн ни слова не сказала в ответ, но ее щеки зарделись, и это обнадежило графа, который неспешно приближался к ней.

— Я заставил тебя стонать одним невинным поцелуем, — добавил он с хрипотцой в голосе. — Так подумай, до чего я тебя доведу, когда ты будешь лежать подо мной голая.

Кэролайн ахнула, отступила на шаг и выпалила:

— Я не позволю вам распоряжаться моим телом. Если меня принудят, это будет не чем иным, как изнасилованием, независимо от того, жена я вам или нет.

От этих слов граф замер на месте. У него в голове не укладывалось, как можно так пренебрегать его супружескими правами и мужскими чувствами и говорить ему об этом с такой холодностью. Никогда еще женщины не наносили ему подобного оскорбления, и его всего затрясло от едва сдерживаемой ярости.

Он стиснул зубы, крепко сжал кулаки и сделал два глубоких вдоха, чтобы не дать воли гневу в единственной комнате, где было хоть что-то ценное.

А Кэролайн стояла перед ним, готовая защищаться, сверкала глазами и молчала. И он наконец понял: опять все дело в нем. Граф не сумел найти нужных слов, но он ничего не понимал во флирте, соблазнении и создании обстановки, в которой бы медленно разгорался огонь страсти. И теперь, стоя в десяти футах от молодой жены, которая боялась, что он в самом деле может ее изнасиловать, и даже озвучила этот страх, все вдруг открылось ему с шокирующей ясностью.

В тех немногих супружеских парах, с которыми был знаком Брент, восхищению и уважению почти не было места, а о любви и говорить не приходилось. Любовь была просто физическим ощущением, и это убедительно доказали Бренту одним мрачным, дождливым днем три года назад, когда он застал Паулину, женщину, утверждавшую, что любит его больше жизни, на конюшне в пылких объятиях парня, который ухаживал за охотничьими собаками ее отца. В тот миг он понял, что любовь — всего лишь слово, которое произносят, желая использовать других людей в своих целях. В отношениях его родителей дело обстояло так же. Между ними не было теплых чувств, они лишь оттачивали друг на друге умение манипулировать с личной выгодой. Брент готов был смириться с этим и в собственном браке, ибо, по здравом размышлении, он ничего не испытывал к Кэролайн.