В плену страстей - Ферн Майклз Страница 10

Мурлыкая какую-то мелодию, Калеб стал размышлять о том, какие шаги следует предпринять, чтобы удержать Камиллу на расстоянии.

* * *

Малькольм Уэзерли пригладил свой богато расшитый темно-синий жилет, пристально наблюдая, как конюх готовит фаэтон для прогулки с застенчивой маленькой пташкой по имени Рэн, которая носила фамилию ван дер Рис, и всем было хорошо известно, что ее отец – один из самых богатых людей в торговой Ост-Индской компании. Женитьба на Рэн поправила бы материальное положение Уэзерли, которое граничило с бедностью, в чем он даже себе не желал признаваться.

Рэн ван дер Рис… Уэзерли презрительно усмехнулся и брезгливо стряхнул соринку с манжеты. Какое неуклюжее имя! Оно совершенно не подходит жизнерадостной девушке с янтарными глазами, которую он собирался сделать своей. За этим, естественно, последует кругленькое состояние, если ее отец сочтет излишним тщательное изучение дел Малькольма. А если правда, что ван дер Рис до безумия любит дочь, как заверяли Уэзерли, то не возникнет никаких проблем.

Малькольм пожал плечами и посмотрел на свои сапоги. Нужно не забывать покрепче прижимать ногу к земле, чтобы не был виден кусок газеты, затыкающий в коже дыру размером с пенс. Ах, если бы не расточительный дядюшка, он не был бы сейчас в такой нужде!

Уэзерли только что вернулся от своего банкира, где узнал, что положение его гораздо хуже, чем он предполагал. Жить в Лондоне ему оставалось только три месяца: к концу этого срока он станет совершенно неплатежеспособным, а хозяйка выгонит его с квартиры за неуплату аренды. Да, Рэн пришлась бы как раз кстати…

Подумать только! Ведь он чуть было не связался с Сарой Стоунхам! Сама мысль об этом вселяла в Уэзерли страх. Он считал, что семья Сары была богатой и влиятельной, но вдруг обнаружил – и очень своевременно, – что из-за религиозных взглядов и резких высказываний против короля Стоунхамы лишились всей собственности. В хорошенькую бы переделку он попал, если бы обременил себя этой бесприданницей!

Вот Рэн – совершенно другое дело. Невероятная удача, что Малькольм познакомился с ней, да еще так скоро после Сары. К счастью, Сара оказалась мудрой девушкой и держала язык за зубами.

Малькольм усмехнулся, вспоминая ночи, проведенные с Сарой, и ее страстные ответы на его ласки. Умная девушка не станет болтать, что она уже не девственница. Но вот чего Малькольм никак не мог понять, так это отношений между Сарой и Рэн.

Недоуменно пожав плечами, Малькольм достал из нагрудного кармана серебряную табакерку и, повертев ее в руках, посмотрел на свое отражение на полированной поверхности. Табак он никогда не нюхал, считая это дурной привычкой, которая пачкает манишку, обсыпая ее крошками, но носил с собой табакерку, чтобы польстить своему самолюбию. Для мужчин было невиданным делом иметь при себе зеркало, а табакерка прекрасно служила ему заменой. Малькольм горделиво улыбнулся своему отражению: гладкая кожа, сильная челюсть, яркие вызывающие глаза. Женщины всегда оборачивались ему вслед, и он упивался их вниманием. Пусть его наследство промотали, украли у него, но никто – даже время – не сможет лишить его красоты. Стоило вспомнить отца, на которого Малькольм был очень похож: возраст только облагородил его внешность, коснувшись темных волнистых волос легкой сединой на висках, что добавило представительности юношескому очарованию отца. Малькольм строго следил за своей диетой, достигнув стройности и грации танцовщика. Как только он принялся обхаживать Рэн, она не устояла перед его чарами точно так же, как и леди Элизабет Райс – любимая фаворитка короля Карла. [3]Малькольм громко рассмеялся. Прекрасная и жадная Элизабет, слишком зрелая для приключений со страстным молодым человеком, который оказался достаточно умным и никому не сказал ни слова об их связи даже ради того, чтобы поднять собственный престиж!

Легко было понять, почему король Карл со своими назиданиями о святости брака предпочел леди Элизабет печальной и невзрачной королеве. Леди Элизабет обладала пылкой натурой (под стать ее огненным волосам), но самое важное – она была благоразумна и поэтому долго продержалась в любовницах короля.

Малькольм познакомился с ней совершенно случайно, почти так же, как и с Рэн. Леди Элизабет дышала воздухом в Гайд-парке, а он настолько поразился ее красоте, что, набравшись наглости, заговорил с ней. С этого момента и начался флирт. Когда Элизабет пригласила Малькольма на тихий обед с своей современной квартирке на Друри-Лейн, он быстро и с радостью согласился. Они встречались уже не в первый раз, когда Малькольм неожиданно обнаружил, что король тоже любит поспать между теми же шелковыми простынями и теми же алебастровыми бедрами.

Малькольм считал, что удачно скрыл от Элизабет свои финансовые трудности, но только несколько ночей назад понял, что далек от истины. Элизабет, ласково глядя лазурно-голубыми глазами, поведала ему о неком ожерелье, которое готовилось для короля по случаю дня рождения его сына. Постепенно она ввела Малькольма в курс дела, тщательно избегая называть имя ювелира, который создавал этот шедевр. По описанию Элизабет, ожерелье действительно было великолепным. «Стоимостью в целое состояние!» – заявила она.

Сначала Малькольм не понял смысла этого рассказа, но потом до него дошло, что Элизабет предлагает ему освободить ювелира от ожерелья прежде, чем его доставят королю.

Положив обратно в карман блестящую табакерку, Малькольм чуть было не рассмеялся вслух. Если только его не схватят на месте преступления, он в любом случае ничего не потеряет: в случае удачной кражи ему не придется обременять себя женой, к которой он не испытывает никаких чувств; если же ему не удастся стащить драгоценное ожерелье, он получит богатую и красивую жену!

Увидев, что взятый напрокат фаэтон приближается к дому барона Синклера, Малькольм поправил галстук и бросил в рот мятную лепешку, чтобы освежить дыхание. Он легко выскочил из экипажа в тот момент, когда рядом остановился кэб. Малькольм обернулся, ожидая увидеть барона и баронессу Синклеров, но вместо них из кэба появился высокий, крепкого телосложения мужчина с волосами цвета полированного красного дерева и бронзовым от загара лицом. В ослепительно-белых зубах незнакомца была зажата сигара. Малькольм с любопытством наблюдал, как мужчина, засунув руки в карманы брюк, внимательно осматривался по сторонам.

Вытащив изо рта сигару, Калеб забросил ее в заросли кустарника и направился к парадному входу. Малькольм, удивленный тем, что незнакомец чувствует себя здесь хозяином, быстро пошел вслед за ним. Они дошли до дверного звонка одновременно и несколько мгновений рассматривали друг друга.

– Кажется, мы направляемся в одно и то же место, – надменно проговорил Малькольм. – Если позволите, сэр, – добавил он, шагнув вперед, и крепко ухватился за шнурок звонка.

Калебу сразу же не понравился этот денди. От острого взгляда моряка не ускользнула и заштопанная манжета рубашки щеголя.