Рыжий ангел - Джудит Айвори Страница 10

– Очень сожалею о ваших сегодняшних неприятностях, – сказал Адриан, – обо всех. Если я что-нибудь могу сделать…

Он помолчал секунды три. Пауза подразумевала, что Кристина может попросить его о чем-либо и он исполнит просьбу. Потом он ушел.

Пока Адриан спускался по лестнице, множество людей останавливали его вопросами, Кристина слышала его смех, шутливые ответы, низкий глубокий голос.

Она огляделась. Чапмен и Доббз сновали по гостиной, решая, что куда поставить, и обсуждая предпочтения графа с таким знанием и любовью, словно свои собственные.

Весь день Кристина наблюдала, как преображается комната. Что-то менялось во всем доме. Вещей не убыло, наоборот, только прибавилось, но воцарилась удивительная, почти мистическая согласованность во всем. Интерьер дома, комната за комнатой, становился уютным и обитаемым. Произошедшее казалось ловкостью рук фокусника или оптической иллюзией. Огромный дом раньше напоминал немного криво повешенную прекрасную картину. А теперь картину повесили под правильным углом, и она заиграла всеми роскошными красками. Теперь ее коснулась рука хозяина.

У графа и его гостей оказалась масса дел. Они охотились. Играли в теннис – граф имел право пользоваться королевскими теннисными кортами в двух часах езды от владений. Играли в карты. Выезжали на прогулки. В сущности, большую часть дня дом почти пустовал. Кристина пользовалась этим, чтобы побродить по комнатам.

К началу недели она снова была на ногах, но забинтованная лодыжка не позволяла долго ходить. Главным образом из-за этого ограничения – и из-за ожившего любопытства – Кристина и начала исследовать дом. Комната за комнатой, коридор за коридором, Кристина последовала в верхнюю галерею.

Это была великолепная комната. Высокие окна украшены витражами, под каждым – стол красного дерева. Шторы раздвинуты. Море света. Тщательно вымытые стекла ловили раннее утреннее солнце, сверкая как хрусталь. Это была в буквальном смысле галерея. В окно Кристина видела Адриана Ханта и его друзей. Они поднялись очень рано, собравшись поохотиться на лис.

– Ты тоже получила приглашение, – произнес у нее за спиной Томас. – И отклонила его.

– Ты такая трусиха?

– Нет. Просто я не люблю убивать животных.

– Послушай, Кристина… – Томас в очередной раз отказался обсуждать зарытую в лесу мертвую кобылу. – Я не это имел в виду. Не охоту. Самого Кьюичестера. Ты грубо ведешь себя. Ты подскакиваешь, когда он к тебе обращается, отказываешься участвовать в общих развлечениях.

– Я не чувствую себя членом этой компании.

– Ты ведешь себя так, будто он настоящее чудовище.

– Он такой и есть.

– Нет.

Кристина улыбнулась Томасу, вспомнив детские споры. Взрослея, они стали лучше ладить. Их старая симпатия осталась.

– Кто это? – Кристина, глядя в окно, указала на хорошенькую белокурую женщину в голубой бархатной амазонке.

Внизу царило сдержанное возбуждение. В прохладном утреннем воздухе дыхание превращалось в белые облачка. Почти вся округа была здесь. На охоту собрались местные сквайры и горожане. Даже фермеры, которые не могли позволить себе потратиться на снаряжение, пришли посмотреть. Лошади беспокойно гарцевали на месте. Охотники, приветствуя друг друга, садились в седла. Собаки лаяли и рвались с поводков. Впервые Кристина почувствовала, что ей хочется быть вместе со всеми.

Ричард вскоре после свадьбы увез ее «домой», в южный Кент. Он не слишком любил свет, и ему не нравилась ее манера поведения в обществе. Быть лучшей среди танцующих означало «привлекать к себе внимание». Слишком громко разговаривать и непринужденно смеяться – значит «демонстрировать безвкусицу».

Впервые за несколько лет Кристина увидела множество людей, собравшихся вместе лишь затем, чтобы развлечься. Лошади тихо ржали. Они нервничали, не меньше людей торопясь пуститься вскачь. Кристина увидела, как Адриан, привстав в стременах, наклонился успокоить лошадь всадницы. Слуга подошел с подносом, уставленным низкими стаканами с бренди. Граф взял два стакана и подал один даме.

– Сибил Чизуэлл, – ответил Томас.

– Их что-то связывает?

– Не знаю.

– Он ее пригласил?

– Думаю, да.

– Они проводят время вместе? Наедине?

– Откуда мне знать?

– Ты знаешь, Томас. Уверена, ты знаешь.

– А почему ты интересуешься этим? Для женщины, которая запрещает навещать себя и интересоваться самочувствием, которая стремглав мчится прочь, завидев хозяина дома, это довольно странно и забавно. – Томас насмешливо фыркнул. – Граф не знает, что с тобой делать. Он оставил тебя в одиночестве, поскольку, кажется, ты именно этого хочешь. Но у меня такое впечатление, что ему это не нравится. Думаю, он немного обижен.

Кристина обернулась. Томас был в охотничьем костюме.

– Ты едешь вместе со всеми?

– А ты бы предпочла, чтобы я остался с тобой?

– Нет.

Томас мрачно скривил губы. Кристина рассмеялась.

– Ты же знаешь, что сегодня приезжают Чарлз и Эванджелин. Не могу дождаться, когда увижу ее. Кроме того, она не даст мне с тобой поговорить. Ты ведь ее знаешь.

Что-то произошло с Томасом. Его лицо изменилось, руки легли на край стола по бокам от нее, отрезая путь к отступлению. И вдруг Кристина поняла, что он собирается поцеловать ее.

– Томми… – Она отвернулась.

Но его рот, сухой и горячий, прижался к ее губам. Потом его руки сомкнулись вокруг нее.

Кристина позволила Томасу закончить поцелуй, потом мягко оттолкнула.

– Зачем ты это сделал? – Она наклонила голову.

– Не знаю.

– Я теперь доступная добыча?

– Нет. Но я знаю о твоем муже. Я бы не поцеловал тебя, если бы ты не разводилась с ним. В этом не было бы смысла.

– Что ты сказал? – распахнула глаза Кристина.

– Ты бы меня, наверное, ударила.

С ее лица не сходило изумление.

– Чего, я надеюсь, теперь не сделаешь.

– Я о другом. О разводе.

– Эванджелин сказала мне. Думаю, ты имеешь право избавиться от него.

– Томас, – покачала головой Кристина. – Ты не понял. Все не так.

– Я понимаю, что все гораздо сложнее. Я и не собирался упрощать…

Кристине хотелось рассмеяться, но она знала, что не посмеет. Милый добрый Томас. Он всегда становился на ее сторону.

– Нет, ты совсем не понял.

– Тогда объясни.

– Давай оставим эту тему. – Повернувшись к Томасу спиной, Кристина выглянула в окно.

Трубили рожки. Адриан Хант – она могла в этом поклясться – смотрел прямо в окно галереи.