Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино Страница 10

Когда Пьета спустилась вниз, мама уже сидела с чашкой чая на заднем крыльце и беседовала с отцом. Ее переполняли мысли о грядущей свадьбе, и впервые за долгое время она была необычайно оживлена. Все эти бонбоньерки и букетики поглотили бы ее полностью, если бы Адолората ей позволила.

— Мама, не беспокойся. У нас все под контролем. Тебе не придется ничего делать, — то и дело повторяла она.

Так что теперь Кэтрин только и оставалось, что хлопотать о свадебном платье. Она уже побывала в комнате у Пьеты, чтобы рассмотреть образец из ситца, до сих пор висевший на манекене, и внесла свои предложения. Она даже прибралась у себя в мастерской и съездила на автобусе на Оксфорд-стрит, чтобы купить кое-какие мелочи у Джона Льюиса. Пьета изо всех сил пыталась не возмущаться. Она знала, что по идее должна радоваться, видя, что у матери появилась цель. В любом случае, когда начнется трудоемкая работа по вышивке бисером, ей понадобится ее помощь. Но это было непросто. Это платье принадлежало ей, а теперь она была вынуждена делить его с другими.

— Мама, — окликнула она, — принести тебе еще чашку чая?

— Нет-нет, я подумала, что выпью с тобой чашечку твоего кофе, — ответила мать. — Только не слишком крепкого, побольше молока.

— Кофе? Ты уверена?

Мама даже не ответила. Она была полностью поглощена мыслями о подружках невесты и девочках, разбрасывающих перед невестой цветы.

— Сколько их там будет и кто сошьет для них платья? — жалобно допытывалась она у Беппи. — Адолората ничего нам не сказала.

Пьета присела рядом с ней на ступеньки и протянула чашку кофе, щедро забеленного молоком.

— Я думаю, что она еще не решила, мама. Но ничего страшного, потому что мы купим им готовые платья…

— Но цена… Это просто ужас. Может, мы могли бы…

— Нет, даже не мечтай. У нас и без того куча работы.

Кэтрин глотнула кофе.

— Когда же мы сможем начать? — нетерпеливо спросила она. — Когда привезут материю?

— Она уже здесь. Ее доставили вчера, и все уже готово для кройки.

— Значит, мы можем начать сегодня вечером, когда ты вернешься домой. А я тем временем приберусь в мастерской, чтобы мы смогли приступить к раскрою.

Пьета пребывала в сомнениях. Кроить — дело ответственное, а ей хотелось еще хоть немного помечтать о платье.

— Si, si, начинайте сегодня же, — посоветовал отец. — Нельзя терять время.

— Ладно, постараюсь вернуться не поздно. После работы ко мне придет невеста по записи, но сразу после консультации я отправлюсь домой.

— Беппи, вымой руки. — Кэтрин встала. — Мне надо, чтобы ты спустил манекен вниз и поставил его у меня в мастерской. И может, нам придется немного передвинуть стол для кройки. Нет, не попозже… Пойди и сделай это сейчас…

Хотя Пьету и тронуло предложение Микеле относительно кофе с пирожным, она не решилась им воспользоваться. Его отец, похоже, безвылазно торчит в магазине, а ей не хотелось осложнять отношения. И все-таки, проходя мимо Де Маттео, она позволила себе сладкие мечты о нежной рикотте и хрустящей корочке теста.

Сегодня голод мучил ее как никогда. Может, потому, что день предстоял слишком долгий. Да еще эта вечерняя консультация с Элен, юной невестой Микеле. Пьете было любопытно побольше узнать о ней. Интересно, думала она, где все-таки она познакомилась с Микеле?

Погруженная в собственные мысли, она, сама того не заметив, оказалась в дверях магазинчика Де Маттео и вдохнула пряный аромат пармезана и пекорино и дымный дух толстых колбас салями, подвешенных на железных крюках, и над всеми этими запахами — благоухание свежих кофейных зерен. — Доброе утро.

За прилавком стоял сам Микеле. Он обрезал свои темные кудри, и теперь его прическа представляла собой густой пух, плотно прилегающий к голове. Эта непривычно короткая стрижка несколько портила его лицо: нос казался длиннее, а подбородок — острей. Его отца, по счастью, нигде не было видно.

— Я уж подумал, что ты решила вообще отказаться от sfogliatelle, — сказал он ей.

— Нет, никогда, — улыбнулась она. — Хотя, похоже, я вечно опаздываю на работу. Не хватает времени присесть и выпить чашечку кофе.

— Значит, в мире невест скучать некогда? Много заказов? — поинтересовался Микеле, приступая к взбиванию молока для ее кофе.

— Да. — Пьета немного помолчала. — И еще я слышала, что ты скоро женишься. Мои поздравления.

Он включил кофемолку, и на минуту их слова заглушил шум.

— Кто, я? Ах да, спасибо.

Ей показалось, что ему отчего-то сделалось неловко.

— И ты будешь венчаться у Святого Петра, как и моя сестра Адолората?

Микеле замялся, словно не умея подобрать подходящие слова:

— Ну да, мы, в общем, так и собирались, но…

— Что? — не удержалась Пьета.

Он взглянул на нее: теперь лицо его было непроницаемо.

— Мы подумали, что все происходит слишком быстро, так что мы решили немного повременить.

— О, понятно. — Пьета подумала о том, что же на самом деле он имел в виду. — Ладно, по крайней мере, у твоей невесты появится больше времени, чтобы обдумать фасон свадебного платья.

— Да уж, времени у нее более чем достаточно. Нет нужды бросаться с головой в омут.

— Вот и отлично. В том, что касается свадеб, лучше не пороть горячку, — пробормотала она и поспешно добавила: — Столько всего надо предусмотреть!

Поставив на прилавок ее кофе и положив пирожное, Микеле неуверенно улыбнулся.

— Приятного аппетита. Скоро увидимся, — сказал он и отвернулся.

По дороге к Холборну Пьета, потягивая кофе из бумажного стаканчика и отщипывая по кусочку пирожное, размышляла, не решил ли часом Микеле дать задний ход. Быть может, она, придя на работу, обнаружит, что имя Элен вычеркнуто из журнала записей, и сегодня вечером не придется допоздна трудиться над свадебным платьем для невесты Де Маттео.

В салоне царила праздничная атмосфера. Николас остался дома с жестокой летней простудой, и, поскольку он практически никогда не брал выходных, его отсутствие вдохновило всех на некоторое легкомыслие. Девушки из мастерской, устроив чаепитие в гостиной, громко смеялись. Много времени прошло впустую, и на протяжении всего дня Пьета то и дело ловила себя на том, что постоянно возвращается к своим наброскам для платья Де Маттео и вносит изменения. Она убедила себя, что Микеле передумал жениться и платье никогда не будет закончено; эта мысль давала ей ощущение свободы, которого она не испытывала долгие годы. Она добавляла причудливые детали, которые, как она знала, Николас никогда не одобрил бы: асимметричную бретельку, сплошь украшенную толстыми бутончиками пиона из тафты с бледно-розовой каемочкой; подол, подхваченный спереди экстравагантной оборкой и чуть открывающий ногу. Невеста Микеле, по всей вероятности, никогда не увидит эти наброски. Это был просто полет фантазии Пьеты. Но хотя она и заглядывала в журнал несколько раз в течение дня, имя Элен по-прежнему в нем значилось.