Вся ночь - полет - Уинифред Леннокс Страница 10

— О да! — Жерар закивал. — В вашем возрасте можно наверстать упущенное во всем. Абсолютно.

Он окинул Шейлу взглядом. Высокая крупная женщина в расцвете лет со светлыми распущенными по плечам волосами, с уверенным взглядом стояла перед ним. Такие нравятся мужчинам, но… особенным. Жерар украдкой вздохнул. Таким, которым хочется прислониться к женскому плечу и всплакнуть. Или… — холодным расчетливым типам, которые взваливают на них весь дом, а сами занимаются только собой и своими делами.

Но, чем больше Жерар Бертье всматривался в Шейлу Ньюбери, тем большую симпатию к ней испытывал. Повидав на своем веку множество людей, изучив повадки самых хищных, самых смелых, самых непредсказуемых птиц, он находил в них много общего с людьми.

Ему показалось… он подумал… Нет, одернул себя Жерар, он был уверен, что эта женщина ищет в соколах нечто особенное. Не то, что все.

Она ищет в них… себя? Он усмехнулся. Как глубоко! — сыронизировал он над собой.

— Ну что ж, по рукам? — Жерар протянул Шейле свою сухую руку, она, не задумываясь, быстро протянула свою.

— По рукам.

Птица, которая сидела на другой руке хозяина, даже не дрогнула, она была похожа на изваянную из мрамора. Только бурые пестрины на белом фоне по низу тела, которые шевелились под легким ветерком, убеждали: птица живая.

— Клетка готова, бумаги для таможни — тоже. Приглашаю вас на бокал вина, чтобы отметить сделку.

Шейла вытянула перед собой левую руку и взглянула на часы.

— У вас есть время, Шейла, — обнадежил ее Жерар. — Пойдемте.

Шейла шла за ним по узкой тропе, протоптанной в густой траве, потом под ногами захрустела галька, и уже возле самого дома она ступила на дорожку, выложенную коричневой шершавой тротуарной плиткой. Не скользит даже в дождь, отметила она. Стоит запомнить.

Ей нравилось здесь все. И, похоже, соколам тоже. Шейла хотела, чтобы у нее на ранчо им было так же привольно и уютно, как здесь. Я сделаю для них все, пообещала себе Шейла.

— Я сейчас живу по-холостяцки, — сообщил Жерар Бертье, — моя жена валяется на Лазурном берегу. — Он ухмыльнулся. — Большая любительница греть кости.

— Но вы не очень-то скучаете, верно? — предположила Шейла. — У вас такая замечательная компания.

— Да. Причем, должен откровенно сказать, невероятно веселая.

— Вы охотник? — спросила Шейла.

Жерар покачал головой.

— Нет. Я люблю живых птиц. К тому же я давний вегетарианец.

— Но соколы отнюдь не…

— Верно. Заметьте, я не отождествляю себя с ними. Что я люблю делать, — говорил он, бросив шляпу на тумбу у входа на веранду, — наблюдать, как они охотятся. Например, на голубя. Сокол бьет его на лету. Мгновенная схватка — и птицы кубарем катятся вниз. — Он улыбнулся. — Приятно знать, что твой выкормыш — всегда победитель.

— Ваших балобанов покупают люди с Востока?

— И они тоже, — кивнул Жерар, вынимая из шкафа бутылку красного вина. — Вот, между прочим, из погребов моей жены. — В его голосе прозвучала едва заметная насмешка. Жерар поставил вино на стол и потянулся за бокалами.

— Вот как? — изумилась Шейла. — Наверное, ваши соколы охраняют ее виноградники?

Жерар засмеялся.

— Они не соглашаются на такую мелкую работу. К тому же она бы разорилась. Что такое все ее вино, — он небрежно махнул рукой, — когда мой сокол, если я захочу продать его арабскому шейху, осыплет меня золотом? — Жерар поморщился. Потом наклонился к Шейле и тихо сказал: — Но я ему не продам. А вам — продам. — Он поднял указательный палец. — Продам. И знаю почему.

— Почему? — спросила Шейла.

Она словно завороженная следила за движениями Жерара. Она наслаждалась его грациозностью, поразительной для возраста мужчины. Таких мужчин она не знала среди американцев.

— Не скажу. — Он рассмеялся. — Ни за что не скажу. — Потом отодвинулся от нее и совсем другим тоном добавил: — У нас с женой независимый бизнес. А вино неплохое, верно? — спросил Жерар, наблюдая за тем, как Шейла отпивает глоток из бокала.

Вино на самом деле было отличное. Густое, рубиново-красного цвета, с едва уловимым вкусом чернослива.

— Замечательное вино, — похвалила Шейла, чувствуя, как приятная легкость охватывает ее.

— В кладке сокола было четыре яйца, — рассказывал между тем Жерар.

— Я читала, — решила проявить свою осведомленность Шейла, — соколиным яйцам почти не нужна никакая подстилка?

— Да, — ответил он, не удивляясь ее познаниям и уж тем более не собираясь хвалить за них. — Скорлупа коричневатого цвета, с темными крапинками, иногда — с красно-бурыми или рыжеватыми. Загляденье. — Жерар улыбнулся. — Вы сами увидите, Шейла. В следующем апреле.

— Надеюсь.

— Насиживают яйца около месяца. Самки и самцы трудятся по очереди. Как вам такое равноправие, а? Подобного у людей не встретишь. — Он усмехнулся. — Когда моя жена рожала нашего первенца, я бродил с птицами по полям. Да… так вот, птенцы проклевываются в середине мая — начале июня.

— Пуховички просто прелесть, верно? — Шейла захмелела и от вина, и от обаяния хозяина.

— Невозможно оторваться, — согласился Жерар. — Белые, с желтым или с чуть сероватым оттенком. К началу июля они уже становятся слетками. Лучше всего начинать дрессировать гнездарей, таких, каких берете вы, Шейла.

Она улыбнулась. Она прочла немало литературы, погуляла по Интернету, отыскивая сведения о воспитании ловчих птиц. Но перед ней сидел живой мастер…

— Между прочим, я должен вам сказать, Шейла, — заметил Жерар, — у вас хватит терпения.

— Почему вы так считаете? — заинтересовалась Шейла, хотя и сама знала, что все силы, которые у нее есть, она употребит на новое занятие.

— В основе любой дрессировки, будь то птица или… мужчина, — Жерар ухмыльнулся, — лежит любовь и большое терпение.

Шейла вздрогнула от неожиданности, потом подняла глаза и пристально посмотрела на старого человека.

— Вы сами не знаете, как точно подметили, — сказала она.

— Вам чего-то не хватило с мужчиной, — верно? — Он кивнул на след от обручального кольца на левой руке.

— Любви, — сказала Шейла. — Было только терпение.

Жерар кивнул, подливая ей вина в бокал.

Шейла ощущала все большую легкость в теле и в мыслях.

— Но для сокола у меня хватит того и другого, — пообещала она.

— Верю, — просто сказал Жерар. — Я думаю, тот мужчина был просто не ваш. Но… — он внимательно взглянул на Шейлу, — очень скоро вы встретите своего.

— О нет! — Шейла подпрыгнула на стуле. — С меня достаточно!

— Это не зависит от вашего желания или нежелания, — хмыкнул Жерар. — Он есть, его найдет, поймает и принесет вам в своих когтях Сокол Эдвин. Вы ведь так, сказали, назовете самца? — Жерар расхохотался от души, наблюдая ужас в глазах гостьи. — Вот увидите, Шейла. Это совсем не страшно — полюбить. За успех! — Он поднял бокал. — Я буду весьма признателен, если вы сообщите мне, Шейла, о нем. Мы ведь теперь с вами родственники, верно?