Голубые холмы Синтры - Энн Хэмпсон Страница 10

Наконец она отошла, еще раз бросив взгляд на пустое место рядом с портретом графа. Там была какая-то тайна. Но, хотя это интриговало, Элинор запретила себе думать об этом. Семейные тайны ее не касаются. Она присутствует здесь в роли компаньонки и защитницы доны Карлоты и, как служащая, должна помнить о том, что ей следует заниматься только своим делом.

Следующие три недели прошли тихо и мирно. Элинор и Карлота катались верхом на прекрасных лошадях в парке, купались в красивом декоративном пруду с подогревом и ездили в Лиссабон за покупками. Они расставались, только когда дон Мигел принимал гостей, а такое случалось нечасто. Карлота, разумеется, выступала в роли хозяйки дома, а Элинор, как служащая, обедала в маленькой гостиной, которой дон Мигел разрешил ей пользоваться в любое время. Гостиная была элегантной, хотя и не так роскошно обставленной, как остальные помещения дома. Карлота как-то обронила, что комната предназначалась для «любимых» слуг.

— А были и другие любимые слуги? — спросила Элинор, несколько развеселившись.

Поняв, что она сказала, девушка порозовела.

— Мне не следовало называть тебя служанкой, да?

— Но я и есть служанка, Карлота. Расскажи мне об этих других любимых слугах.

Карлота прикусила губу и отвела взгляд. Она явно пыталась не встречаться глазами со своей компаньонкой.

— У нас была… горничная…

— Твоя горничная?

— Да, — ответила она так быстро, что Элинор поняла: девушка лжет. — Да, моя горничная.

Элинор оставила эту тему… но чем больше над ней размышляла, тем больше чувствовала какую-то тайну.

Она смогла в этом убедиться, когда однажды, поднимаясь по лестнице, встретилась с экономкой. Та заговорила по-английски, жалуясь на ревматизм: мол, в таком состоянии ей трудно подниматься по лестнице. В руке экономка держала блокнот в золотом переплете и карандаш.

— Дон Мигел оставил их в салоне. Но они всегда лежали на столике у его кровати, — сказала она Элинор, — ему всегда нравилось держать их там под рукой. Если их там не окажется, он придет в ярость, — драматически закончила она.

Элинор не удержалась от улыбки. Несмотря на внушительность графа, она никак не могла представить, что он придет в ярость из-за такого пустяка, особенно если учесть, что он сам забыл внизу блокнот и карандаш.

— Хотите, я отнесу их наверх? — предложила Элинор, когда женщина с трудом начала подниматься по ступенькам.

— Отнесете сами, мисс Элинор? Я буду вам очень благодарна. — Она отдала Элинор блокнот и карандаш. — Вы знаете, где комната дона Мигела? Конечно, знаете.

В комнату вел арочный дверной проем, отделанный золотом. Толкнув дверь, Элинор почувствовала легкое волнение, хотя точно знала, что графа там нет. Около часа назад, стоя на террасе, они с Карлотой наблюдали, как машина, украшенная серебряным гербом, бесшумно выехала из внутреннего двора. За рулем сидел шофер. Дон Мигел помахал рукой сестре и слегка наклонил голову, прощаясь с Элинор.

Так что бояться нечего. Широко распахнув дверь спальни, Элинор вошла, не испытывая ни малейших колебаний. По плотному мягкому ковру она направилась к столику у кровати. Но вдруг остановилась как вкопанная и оцепенела, поняв, что в соседней комнате кто-то есть. Дверь туда была приоткрыта, и сначала Элинор подумала, что она ведет в туалетную комнату или в ванную. Может быть, дон Мигел вернулся, а они с Карлотой не заметили? Дрожа, девушка огляделась по сторонам. В щелку, где петли соединяли дверь с косяком, она увидела какую-то тень. Элинор запаниковала и, вместо того чтобы выйти в коридор, кинулась за тяжелые бархатные занавески у большого окна.

«Дура! — немедленно обругала она себя. — Дон Мигел уже вернулся, и теперь я в ловушке. Может быть, он сейчас выйдет из комнаты… или, может, решит устроить сиесту! Тогда наверняка сначала разденется! Какую глупость я совершила! Надо было вести себя естественно. Положить на столик блокнот и карандаш, а когда он выйдет, объяснить, что помогаю Ине. Что же теперь делать?..»

Она остановилась, услышав, как тихо закрыли дверь в соседнюю комнату. По обе стороны окна висели занавески, а там, где она спряталась, они были отдернуты. Между ними осталось небольшое пространство, и она с удивлением — и облегчением — увидела, что это не дон Мигел — это женщина. Она шла по комнате дона Мигела, набросив на руку красивую меховую шубу. Норка… Элинор почувствовала, что совершенно сбита с толку. Она придвинулась к щели в занавесках и стала наблюдать. Женщина украдкой посмотрела на закрытую дверь, вернулась к ней, подергала, чтобы убедиться, что та плотно закрыта, и снова молча пошла по комнате, после чего вышла в главную дверь, прикрыв ее за собой.

Элинор выбралась из укрытия и положила блокнот и карандаш на место. Она долго стояла, пристально глядя на дверь в соседнюю комнату. Меховая шуба… Что делала меховая шуба в туалетной комнате дона Мигела?

«Не лезь не в свое дело», — мысленно сказала она себе.

Но она была заинтригована и, хотя знала, что это неправильно, не удержалась и заглянула в ту комнату. Открыв дверь, она замерла и открыла рот от изумления.

Значит, дон Мигел был женат!.. Медленно, будто влекомая странной силой, Элинор подошла к туалетному столику. Она никогда не видела такой элегантной и красивой мебели. Именно это привело ее в изумление — если не считать великолепия всей комнаты.

На туалетном столике лежали щетки, отделанные золотом, вместе с такой же расческой. Хрустальные флаконы духов, красивые фигурки серафимов с воздетыми руками, изготовленные из дрезденского фарфора… чтобы хранить драгоценности, кольца, ожерелья и браслеты. Но сейчас на них не было ничего. Она машинально взяла одну из щеток, заметив инициалы: «Д.А.П. де К.». Элинор положила щетку на место.

Она почему-то не могла заставить себя пошевелиться. Ей вспомнились все случаи, связанные с тайной этого богатого семейства. Например, место рядом с портретом графа. Глубокая тишина, когда Элинор предположила в разговоре с Карлотой, что граф когда-нибудь женится. «Горничная», о которой говорила Карлота. Все это, вместе взятое, вовсе не указывало на тайну, как предполагала Элинор. Нет, все было ясно и понятно. Жена дона Мигела умерла. Или нет? Может, они развелись? Элинор машинально покачала головой. Вряд ли дон Мигел согласится на развод.

Дон Мигел овдовел так рано! Элинор вспомнила страшное выражение его лица в портретной галерее. Тогда оно показалось ей грубым, сатанинским. Теперь ей стало ясно, что это боль так ужасно исказила его черты. Боль… У нее перехватило дыхание, как-то странно затрепетало сердце. И вдруг, не понимая почему, она захотела вернуться в прошлое — всего на несколько секунд назад — к тому моменту, когда она еще не успела узнать о жене графа. О жене, к которой он был так щедр… и которую так любил.

Наконец она очнулась. Что же делала здесь девушка с красивой шубой? Должно быть, граф велел убрать шубу, чтобы защитить от моли. В любом случае этому наверняка имелось объяснение. Как давно умерла его жена? Должно быть, недавно… если шубу убрали только сейчас. Элинор снова остановилась, на этот раз рядом с большой белой кроватью. Она сказала себе, что здесь что-то не так. Ведь тогда шубу убрали бы раньше. И если на то пошло, почему Жулия так старается, чтобы ее никто не увидел? Если убрать шубу ей велел дон Мигел, почему она ведет себя как воровка? И потом, достаточно вспомнить о Карлоте и ее ребенке. Карлота, по ее словам, была одинока, потому что брат посещал другие принадлежащие ему quintas. Именно это толкнуло ее в объятия отца будущего ребенка. А где была жена графа? Он, конечно, мог взять ее с собой, но тогда, без сомнения, он взял бы с собой и Карлоту.