Чайная на Малберри-стрит - Шэрон Оуэнс Страница 10

Генри решил помириться с Авророй, а потом они вместе посмеются над ее дурацким оранжерейным проектом. Да, подумал он, завтра в это время от ее затеи и следа не останется. Непозволительная роскошь — выбрасывать такую уйму денег, и на что? На хобби, всего-навсего! Выкорчевать араукарию чилийскую, которую посадил еще дядюшка Берти, уничтожать все деревья ради минутного каприза? Не зайдет же она так далеко, в самом деле?

Почувствовав себя гораздо лучше, Генри заправил яичницу солью и перцем и приступил к завтраку.

Генри Блэкстафф не мог и предположить, что женщина, которая только что вошла в кафе, — не кто иная, как многострадальная жена торговца оранжереями Арнольда Смита. Ее звали Сэди. Главная кухарка в хозяйстве Смита. Ответственная посудомойка, единственная нянька при его занудных родителях и мученица, с какой стороны ни посмотри.

Убедившись, что в кафе нет никого из знакомых, она сняла платок и темные очки и направилась к прилавку. Сэди Смит сидела на диете, но в кафе «У Малдуна» подавали лучшие в городе домашние чизкейки.

Сегодня вишневый — Сэдин любимый. Огромные темные вишни сверху, а с них по краям бледно-желтого основания стекает блестящая заливка. Сэди не могла дождаться, когда Пенни или Дэниел обслужат ее. Они, как назло, застряли на кухне и вернулись за прилавок только секунд через тридцать, никак не меньше. Сэди уже изнывала от нетерпения, когда ей, наконец, удалось привлечь их внимание. Она заказала два куска чизкейка, свежие сливки, два шарика ванильного мороженого и еще капуччино с тертым шоколадом. Свой заказ она прошептала Дэниелу, словно шпион, раскрывающий государственную тайну. Пока Пенни подогревала молоко, Сэди уселась спиной к другим столикам и принялась ждать, чувствуя, как ее желудок весь сжался от предвкушения. Когда перед ней поставили все, что было заказано, она набросилась на еду, как будто ей грозила голодная смерть. Дэниел заговорщически подмигнул ей, старый искуситель. Он знал, отчего она готова пуститься во все тяжкие. Дамочки на диете приносят хороший доход.

Сэди старалась не думать о своем муже Арнольде. Она нарушала диету, притом демонстративно, и Арнольд был бы очень разочарован. Но он никогда не узнает. В такое заведение его никакими силами не затащишь. Забившись в укромный уголок этого неприметного кафе на Малберри-стрит, она могла втайне от всех и совершенно безнаказанно вкушать запретные плоды.

Уже две недели Сэди питалась исключительно низкокалорийными супами и салатами без заправки. Ходила вечно голодная и раздражалась по пустякам. Несмотря на все жертвы, ей удалось сбросить всего один жалкий килограмм. Встав на весы, она не испытала ничего, кроме горького разочарования, оно-то и привело ее сюда. Каждая клеточка ее тела расслаблялась и блаженствовала, когда горячий кофе со сливками ласково касался ее губ. «Как Арнольд когда-то», — вздохнула она печально. Как давно, страшно давно это было. Еще до того, как он с головой ушел в продажу оранжерей, балконных дверей и замков с противовзломной сигнализацией. Губки Сэди быстро разомкнулись и так же быстро сомкнулись. Вишневый чизкейк таял у нее на языке и оседал в истосковавшемся по кулинарным изыскам желудке. Проглотив последний кусочек, она закрыла глаза от удовольствия и вздохнула. Она была полностью удовлетворена.

Сэди годами сидела на диетах, но всякий раз дело заканчивалось тяжелым провалом. Ее прикроватная тумбочка была забита книгами о правильном питании. Все попытки похудеть шли по одному и тому же точно выверенному сценарию. Перво-наперво она покупала книгу о диете. Садилась на диету в понедельник и шесть дней с упорством религиозного фанатика соблюдала ее. В субботу днем, закупая продукты на неделю вперед, она уступала настойчивым желаниям и покупала сэндвичи с беконом и томатным соусом и шоколадные эклеры со взбитыми сливками. Она ела весь вечер без остановки и ложилась спать с чувством жесточайшего отвращения к себе. В воскресенье утром она пихала весы на нижнюю полку шкафчика в ванной и старалась не думать о своей фигуре приблизительно два месяца. Потом она покупала новую книгу о диете.

Когда ей был двадцать один, она весила восемьдесят четыре килограмма. И сейчас, в сорок один, она весила столько же. Она была небольшого роста, и поэтому Арнольд дразнил ее: «Ах, ты, моя кружка-толстушка» или «Крепкая репка росла, росла, да так и не выросла». Ей не нравилось вспоминать об этом. А также о годах, проведенных за подсчетом калорий или перемешиванием свежих фруктов с безвкусным йогуртом. Она всюду ходила пешком, носилась по магазинам с сумками — бесполезно. У нее были круглые белые ноги, похожие на две пухлые сардельки. Отправляясь на важные мероприятия, она всегда мучилась с выбором платья. И всегда старалась подыскать что-нибудь, что могло бы скрыть ее короткую шею, толстые лодыжки, квадратную спину, широкие бедра и рыхлые колени.

Она посмотрела на часы. Морис и Дейзи были предоставлены сами себе уже два часа. После серьезной операции на колене, которую Дейзи перенесла пять лет назад, родители Арнольда жили вместе с ними. Должно быть, уже волнуются, где же обед. Сэди нехотя взяла пальто и сумочку и поспешила расплатиться. Чек выбросила в урну при выходе из кафе. От острого взгляда Арнольда ничего нельзя было утаить. Нужно купить цветов по дороге и дома сказать, мол, вышла за цветами, чтобы подбодрить Дейзи, которая только-только оправилась после простуды. Ее поход в чайную останется секретом.

К несчастью для Сэди, и у Арнольда тоже был свой маленький секрет.

Едва она открыла дверь, чтобы выйти наружу, как вдруг распознала приметный «ягуар» мужа, скользящий вдоль по Малберри-стрит. Сэди отпрянула и скрылась за дверью. Нельзя, чтобы ее заметили выходящей из кондитерской. Муж сразу же поймет, чем она тут лакомилась. Она выглянула из-за шторы. Его шикарная, сверкающая в слабых лучах утреннего солнца машина не спеша подъехала ближе. Сам он улыбался и поглаживал по колену чрезвычайно худую блондинку, нашептывая ей что-то на ушко. Заметив, как он поднял одну бровь, Сэди поняла, что он говорит какие-то непристойности. Потом он и вовсе отвел глаза от дороги — никогда не позволял себе такого, если в машине сидела Сэди, — и плотоядно посмотрел туда, где заканчивался вырез на блузке женщины. Женщина в свою очередь откинула голову назад и громко рассмеялась, обнажив длинные, хищные клыки. Она потянулась к Арнольду и ослабила узел на его галстуке, а он схватил ее руку своими жадными пальцами и поднес к губам. Круглое лицо Сэди от изумления впечаталось в стекло витрины: Арнольд поцеловал унизанную кольцами руку спутницы, как если бы он был принцем из пантомимы, а она Спящей красавицей. Потом они повернули на Камден-стрит. И исчезли из виду.

Спотыкаясь, Сэди вышла из чайной, стояла на улице и вглядывалась им вслед, широко открыв рот, как рыба, выброшенная на берег.

Ее муж, Арнольд, был важным, самоуверенным бизнесменом — продавал местным нуворишам оранжереи, напичканные разными новомодными придумками. Внешне он был совершенно непримечателен, да и полноват, между прочим, но все недостатки компенсировала его властолюбивая натура. Если Арнольд находился в комнате, никто не мог и слова сказать. У него на все имелось свое мнение, и он всегда был прав. Не важно, о чем шла речь — о мировой политике или повсеместно испортившемся вкусе хлеба, выпекаемого на хлебозаводах, — Арнольд всегда был прав.