Любовь начинает и выигрывает - Екатерина Есина Страница 10

– Арина, а ты когда последний раз ела? – с подозрением в голосе спросил олигарх.

– Ещё в поезде рано утром, – не сумев соврать, выдавила девушка.

– Баба Поля, срочно, две порции борща и гору пампушек! Ты дойти-то до кухни сможешь? – всерьёз испугавшись, спросил Михайлов. – Или тебя отнести?

– Кто-то, кажется, в клозет хотел, – злясь на саму себя, резко оборвала его Арина.

– Ты, Серёжа, гостевым туалетом воспользуйся, а партнёра твоего я в свою ванную отведу руки помыть, – опять вмешалась в ситуацию баба Поля.

Арина проследовала за Полиной Ефимовной в глубь квартиры.

Первая комната, в которой они оказались, была уютная гостиная, выходившая широкими окнами на набережную. Вдоль стен стояли застеклённые книжные шкафы, над камином висел акварельный портрет, по всей видимости, самой бабы Поли в юности. Слева от окна находился антикварный сервант из красного дерева.

На одной из фотографий, выставленных в серванте, Арина сразу узнала Сергея. На фото ему было лет пятнадцать, он стоял на сцене, вполоборота к своей партнёрше. Видимо, подростки что-то репетировали, потому что были в обычной одежде, а не в театральных костюмах. Лица девочки было практически не видно, одета и причёсана она была по моде конца 80-х: мелкие кудряшки, мешковатый свитер и брюки-бананы. На какую-то долю секунды фотография как будто показалась Арине знакомой. «Но где я могла её раньше видеть? Не иначе как в прошлой жизни. Или это у меня уже от голода галлюцинации начались, эффект дежавю», – иронично заключила девушка.

– Это Серёжа с Риночкой «Сида» Корнеля в театральной студии репетируют, – заметив, что Фёдорова заинтересовалась фото, прокомментировала баба Поля. – Вы уж, Арина, на него не обижайтесь, он от женщин отвык совсем, всё работа да работа, даже не знаю, как сегодня так рано смог освободиться.

«Работа, конечно, работой, но про гаремы Михайловские легенды ходят, – с усмешкой подумала девушка. – Так что он скорее не от женщин отвык, а от нормальных непотребительских отношений с женщинами».

– Кто там что про «Сида» говорит? – Михайлов, бесшумно войдя в гостиную, уже стоял у Арины за спиной. – Монолог Родриго до сих пор помню:

До глуби сердца поражён

Смертельною стрелой, нежданной и лукавой,

На горестную месть поставлен в битве правой,

Неправой участью тесним со всех сторон,

Я медлю, недвижим, и смутен дух, невластный

Снести удар ужасный.

– Ладно тебе, Жерар Филипп новоявленный! – заворчала баба Поля. – Если уже освободился, иди, помоги мне на кухне, тарелки расставь. Соловья, как известно, баснями не кормят.

– Давайте я расставлю, – предложила Арина, – всё-таки, не царск… не мужское это дело, стол сервировать.

– Ещё чего, – возмутилась баба Поля, – заставлять гостей быть обслугой! Проводи-ка, Серёжа, девушку в ванную, а тарелки я сама расставлю. А то ты, неровен час, разобьёшь весь мой кузнецовский фарфор, дома, небось, всё домработница за тебя на кухне делает!

– Бабушка – какая ты милая, добрая, заботливая наседка, а я как цыплёнок под твоим нежным, добрым, жёлтым крылышком, – лилейным голоском произнёс Михайлов.

– Ну вот, теперь Борин репертуар, – вновь заворчала Полина Ефимовна, имея в виду, видимо, дядю олигарха. Открыв дверь в коридор, она скрылась на кухне.

Миллиардер подмигнул Арине, жестом показывая на тёмную филёнчатую дверь.

– Сергей, а сколько же лет вашей бабушке? – сказала Арина, открывая дверь ванной. – Больше семидесяти не дашь… А вам, я знаю, за тридцать.

– А ты и не давай! – Михайлов показал на кипу махровых полотенец на стиральной машине. – Бери любое. Бабушке в следующем году восемьдесят исполнится. Обоих детей пережила, и дядю Борю и маму. Вся надежда на меня, ну и на мою сестру. Но поскольку Агния ещё та штучка, получается, что только на меня. Удаляюсь, не буду тебе мешать, ждём тебя на кухне.

«Ага, по поводу Агнии прояснилось – не секретарша», – довольно констатировала Арина.

Ванная комната была настолько красива, что девушке не хотелось из неё выходить.

Огромное зеркало и белый цвет стен почти вдвое увеличивали пространство. Бронзовая рама зеркала в сочетании с бирюзовым цветом элегантной драпировки столика для косметики придавали интерьеру особый колорит. «Интересно, это изначально такая роскошь была, или уже Михайлов любимую бабушку люксовым ремонтом одарил?» – размышляла Арина, подправляя макияж перед изысканным зеркалом.

– Сколько же, Полина Ефимовна, здесь квартир? – спросила Арина, присев на кухне на ретро-стул с витой спинкой и с удовольствием надкусив ароматнейшую пампушку.

– Э… видишь ли, Арина, – сказала Полина Ефимовна, как бы невзначай переходя на «ты», – квартиры по нынешним меркам небольшие, поэтому в последнее время люди, конечно, у которых есть деньги, покупают не одну квартиру, а две, а то и три. Потом громят стены, делают себе частные лифты, абсолютно не обращая внимания на то, где обычные стены, а где несущие. Я, когда мы въехали, гвоздик боялась забить. Поговаривали, что здесь кругом трупы замурованы, строили-то заключённые. Поэтому прорабы, якобы, выше пятого этажа не поднимались, боялись, что рабочие-зэки с высоты сбросят.

– Вот и я Арине говорил, здесь кругом привидения, ну то есть скелеты, только не в шкафу, а в стенах, – вступил в разговор Михайлов. – А она, наверное, подумала, что я над ней подшутить хочу… Ну вот, бабушка, спасибо, хлеб мы уже получили, теперь хочется зрелищ! Правда, учитывая то, что мы здесь уже достаточно долго находимся, единственным доступным для нас зрелищем, видимо, станет твой турецкий сериал. Как ты говоришь, люди делятся на тех, кто сериалы смотрит и в этом признаётся, и на тех, кто их тоже смотрит, но в этом не признаётся. Ну, придётся нам с тобой, видимо, его посмотреть и потом никому в этом не признаваться.

– Тебе не стыдно такое говорить! Сериал я потом утром посмотрю или в Интернете найду. В кои-то веки мой внук хочет музей посетить! Только тебе, может быть, внучёк, и зрелищ хочется, а партнёр твой, по всей видимости, покурить хочет. Можешь, Арина, на балкон пройти, там специально для курильщиков пепельница стоит.

– Арина, ты куришь? – В этом вопросе олигарха проявились практически все эмоции – от изумления до возмущения. – Ты же столько сдерживалась, может быть, бросишь сейчас раз и навсегда? А ты, баба Поля, откуда поняла, что ей так не терпится организм отравить?

Арина предпочла быстро покинуть кухню и выйти в коридор за сумкой, где лежали сигареты. Противная привычка, что поделаешь, у неё и так стресс, а если сейчас ещё и не покурит, то никакие музеи будут не в радость. А как её подсадили на эту гадость, лучше не вспоминать… Арина опять нервно вздрогнула, припоминая ужасные моменты подросткового возраста. Если кому-то рассказать, кто её вечно тащит вниз, не давая развиваться, не поверят же! Чудом удалось избежать приёма наркотиков.

– Как, как, поняла… – проворчала снова баба Поля. – Я по молодости лет сама была заядлой курильщицей. Не так-то это просто – взять и бросить. Когда твоего дядю рожала, в перерывах между схватками акушерок в ларёк за папиросами посылала.