Любит, не любит… - Трэйси Петерсон Страница 10

Он еще некоторое время удерживал запястье Аманды, чтобы дать ей время остыть и убедиться в его правоте. Эдвин был несравненно крупнее ее, и оба они понимали, что, несмотря на ее знание приемов самообороны, в физической схватке без труда победит Эдвин.

Когда он наконец отпустил ее, женщина не удержалась от желания потереть занемевшую кисть руки.

— Я не собиралась тебя бить. — Аманда себя не узнавала. Не будучи по природе агрессивной, она никогда ни к кому не применяла физическую силу, за исключением тех моментов, когда надо было срочно кого-то защитить.

— Вот и не надо, — ответил Эдвин. — Нельзя недооценивать противника. К счастью, я не дерусь с женщинами.

По крайней мере, физически, подумала она. Но вряд ли этот тип упускал возможность словесной атаки. Аманда поняла, что извиняться он и не собирается.

— И часто они тебя бьют? — спросила она.

На фоне ночи блеснул его хищный оскал.

— Ты — первая и единственная. С почином!

— Так я и поверила! — насмешливо произнесла Аманда, затем развернулась и растворилась в темноте.

Эдвин наблюдал, как ночь поглощает ее. Надменная и коварная миссис Максфилд уступила ему, и можно праздновать победу. Но почему-то вместо ликования внутри ощущалась гнетущая пустота, а в голове кружилась безжалостная мысль, что он что-то сделал не так.

Да, он не уступил, он остался верен себе и даже не уклонился, когда женщина попыталась его ударить. А ведь мог бы запросто дать ей пройти, когда она попросила об этом… Но нет, вместо этого Аманде пришлось в прямом смысле грудью прокладывать себе дорогу, пробуждая в нем запретные желания. Однако он не дал ей упасть, когда бедняжка споткнулась, зато сделал из этого целое шоу, заставив ее отбиваться изо всех сил.

Одно было хорошо: Эдвин ясно дал понять, что им не так легко управлять, как теми подростками, которые окружали ее все последние годы.

В юности Эдвин был не так опытен, как сейчас, но Аманда помогла ему и в этом. Ее супружеский союз с Николасом многому его научил. Когда с глаз вчерашнего подростка спала пелена первой мучительной влюбленности, он смог как следует оценить все коварство этой очаровательной леди. Позже, переехав в Канаду, он частенько становился свидетелем того, как женщины ловко используют свои мозги и не только, прокладывая путь в высшее общество, и обводят состоятельных идиотов вокруг своих хрупких пальчиков.

С Николасом ведь произошло нечто подобное. Однако Эдвин — совсем другое дело. Он уверен, что ни одна женщина, а тем более эта, не заставит его плясать под свою дудку. Может, он и моложе миссис Максфилд, но избавиться от него как от делового партнера ей будет не так-то просто.

После завтрака Аманда вежливо и мило попросила Эдвина зайти к ней в кабинет, чтобы он проинспектировал финансовые бумаги колледжа.

— В твой кабинет или Николаса?

— В мой, — с нажимом произнесла миссис Максфилд. — Он расположен напротив того, что принадлежал мужу. — Аманда говорила жестко, пусть этот спесивый Феннесси не считает, что она уже присвоила себе в том числе и кабинет мужа. Хотя имела на это право.

Когда Эдвин уехал, она действительно занималась счетами в комнате Николаса, но теперь все финансовые отчеты переместились к ней в кабинет.

Он кивнул, и Аманда оставила его допивать вторую чашку кофе.

Когда Эдвин появился на пороге, Аманда уже сидела за столом, заваленным кипами бумаг. Положив увесистую бежевую папку на одну из бумажных пирамид, она взглянула на вошедшего и сказала:

— Это распечатки за прошлый год. Информация за последний — в верхнем угловом ящике бюро.

Эдвин огляделся. Комната была завалена бумагами, они гнездились на полках, на столе, на полу.

— Можно я пойду и сяду за стол Николаса?

Звучало неплохо. Однако было не совсем понятно, что он хотел этим сказать. Аманда могла спокойно отказать. И это ничуть не подорвало бы ее прав.

— Если хочешь, пожалуйста, — спокойно ответила она. — Мне, правда, будет нужно время от времени ходить за документами, но я постараюсь не тревожить тебя.

Он кивнул и уже собирался уходить. Задержало его темное пятно на лице Аманды.

— Болит? — поинтересовался он.

— Меньше, чем вчера. Пройдет.

После того как он вышел, она уронила голову в ладони и провела пальцами по волосам. Как бы она хотела, чтобы весь мир исчез хотя бы на две минуты! Вместе с Эдвином, разумеется.

Но ей сейчас было не до иллюзий. Жизнь в который раз встряхнула ее и твердо поставила на ноги. Хватит! Надо решать насущные проблемы: оплачивать счета, договариваться о содействии с нужными людьми, находить преподавателей для новой учебной программы. Последнее являлось самой большой проблемой, поскольку без доступа к прежним связям Николаса, которые включали в себя и музыкантов, и политиков, и филантропов, и просто умниц в своем деле, это было весьма сложно.

Вздохнув, Аманда открыла ящик бюро. Но мысли никак не хотели переключаться на дела с того человека, который сидел в комнате напротив.

А Эдвин невероятно изменился с тех пор, как Николас привел его к ним в дом. Под руководством ее мужа паренек выучил музыкальную грамоту, узнал, как микшировать музыку. До встречи с Николасом он сам умудрялся мастерить незамысловатые музыкальные инструменты и продавать их. К тому моменту как сюда прибыла Аманда, чуть ли не все комнаты сверху донизу были заставлены музыкальной аппаратурой, а пристройки использовались как мастерские для изготовления инструментов.

Николас терпел все это только ради счастья обладания таким сокровищем, как Эдвин. Он мечтал прельстить его созданием музыки, а не инструментов.

Когда Эдвин Феннесси уехал в Канаду, он встретил там состоятельного бизнесмена, переманившего его затем к себе. Молодой человек подписал с ним контракт, и с тех пор этот миллионер сделал себе имя на Эдвине, одарив последнего всяческими благами.

Феннесси проводил время не только за изучением отчетов. Аманда заметила, что вскоре он стал довольно часто заглядывать в классы. А пару недель спустя он уже о чем-то болтал с некоторыми учениками, играя с ними в карты или обучая приемам регби.

Он помогал Чеду срубать сухие ветки с деревьев и разжигать костры. Иногда оба громко спорили, в какой цвет лучше покрасить пристройку или комнаты.

А иногда Эдвин запирался один в музыкальной комнате и что-то наигрывал на пианино, которое сам же подарил колледжу несколько лет назад.

Он не снисходил до того, чтобы что-то обсуждать с Амандой, пока в один прекрасный день не появился в ее кабинете с папкой в руках.

— Я тут кое-что просматривал. Можешь на это взглянуть?

— Вообще-то, я сейчас занята, — ответила она. — Зайди завтра.

— А что ты делаешь?

— Послушай, я не должна отчитываться перед тобой, Эдвин!