Золотая женщина - Татьяна Тронина Страница 10

– Стоп-стоп-стоп… а если проще?

Эмма отложила блокнот в сторону.

– А если проще, у Виктории Павловны тяжелая депрессия, осложненная всевозможными фобиями. Причем в той стадии, которая требует лечения… гм… в специальном медицинском учреждении.

– В дурку ее, значит, пора класть… – растерянно пробормотал Андрей. – Послушайте, Эмма… глупый, конечно, вопрос, и запоздалый… Но вот вы лично, например, как думаете – стоит доверять этому Пелле?

– Герман Маркович Пелле – специалист высокой квалификации, у него лечатся многие известные люди, и, мне кажется, ему вполне можно доверять. Если бы он жуликом каким был, то не стал бы отказываться от Виктории Павловны. Делал бы вид, что лечит ее, а сам бы денежки из нас тянул… – нервно пробормотала Эмма. – Простите – из вас, Андрей Владимирович…

– Логично. Так, что еще Пелле говорит?

Эмма перевела дыхание и постаралась продолжить с прежней невозмутимостью:

– Виктории Павловне необходимо лечение антидепрессантами, нейролептиками, новокаином… словом, у меня тут целый список лекарств. Конечно, при этом будут кое-какие побочные эффекты…

– Ее обколют, и она превратится в овощ… – выдавил из себя Андрей.

– Если этого не сделать, то Виктория Павловна в любой момент может наложить на себя руки. Без госпитализации и серьезного лечения не обойтись.

– Она может наложить на себя руки?!

– Да. Пелле так и заявил – «очень сильны суицидальные настроения». И, знаете, это очень похоже на правду – я ведь довольно много времени провожу с вашей супругой, невольно приходится наблюдать…

– Суицидальные настроения! Ужасно… – Андрей закрыл глаза. Потом, не открывая глаз, раздраженно спросил: – А чем вызвана депрессия Виктории Павловны – доктор не сказал?

– Никаких видимых причин он не нашел. Возможно, какое-то органическое поражение мозга… генетика… возможно, была родовая травма, которая только сейчас дала о себе знать…

Андрей вертел в руках саксофон.

И потом, совершенно неожиданно для Эммы, произнес печально, но вполне спокойно:

– Моя жена – сумасшедшая. Что ж, придется нести этот крест. В понедельник положим Вику в больницу… Раньше никак не получится. Как говорится, доживем до понедельника…

Он снова попытался извлечь из саксофона какие-то звуки.

Эмма посмотрела на Андрея долгим, неподвижным взглядом. Она словно хотела сказать что-то, но не смогла.

– С вами все в порядке, Эмма?

– Если вам нужна моя помощь, Андрей Владимирович, то я всегда… в любое время…

– Спасибо. Вы настоящий друг, Эмма… – усмехнулся Андрей. – Вы свободны.

Эмма сидела в своем кабинете перед включенным монитором компьютера, но не могла пошевелить и пальцем. Все еще не могла прийти в себя после разговора с Андреем.

«Боже, как мужественно он воспринял это известие… Потом сказал: «Что ж, придется нести этот крест». Какой человек! Какой мужчина! Как самоотверженно возится с этой чокнутой, бросать ее не собирается, и вообще…»

Эмма знала своего босса, Андрея Владимировича Бортникова, уже много лет. Еще с тех времен, когда его звали Андрюшенькой, Андрюшей, Андрюшкой… С тех пор, как восемнадцатилетней девушкой поступила в Финансовую академию. Они были однокурсниками.

Вика об этом даже не подозревала. Не подозревала о том, что прошлое ее мужа и его секретарши прочно сплетено. Не то чтобы от Виктории Павловны скрывали это, нет…

Просто сама Виктория Павловна никогда не интересовалась этим. Ха, станет она интересоваться жизнью какой-то секретарши! Впрочем, как и жизнью мужа…

Но если б знала, то, наверное, удивилась бы – как Эмма, одна из лучших выпускниц академии, стала обычной персональной помощницей. Ведь для такой работы высшее образование не нужно! То есть, конечно, нужно, но как же амбиции?.. Она, Эмма, могла сама стать такой, как Андрей. Начальницей. Хозяйкой своей фирмы. Ей подавали бы авто с персональным водителем, а она мчалась бы на какое-нибудь ответственное совещание… И у нее самой была бы свора персональных помощниц, которые с блокнотиками наготове ловили бы каждое ее слово!

Конечно, можно возразить – есть люди, которые великолепно учатся, старательны и прилежны, но потом, покинув стены альма-матер, не в состоянии сделать карьеру. Так сказать, исполнители, а вовсе не творцы… Не факт, что они потом станут руководителями.

Но Эмма про себя не могла так сказать. Она чувствовала свои возможности, свои силы. Их было много. Она стала бы такой, как Андрей. И даже пошла бы дальше его.

Легко управляла бы потоками денег и людей, идеи превращала бы в реальность. Это ей не раз говорил тот же самый Вовка Семенов, их с Андреем однокурсник… Но – нет.

Потому что тогда бы она не смогла видеть Андрея каждый день.

А так, в роли персональной помощницы, ей было позволено практически все. Она была в курсе желаний своего начальника, следила за сменой его настроений, помогала ему, напоминала о текущих делах, планировала распорядок дня, знала все о его личной жизни.

Если подумать, то Эмма в нынешнем своем положении была для Андрея больше, чем жена.

Единственным минусом было то, что Андрей запретил Эмме обращаться к нему на «ты». А еще – напоминать о прошлом. И не провоцировать его на поползновения. Никакой близости! Только на этих условиях он был согласен видеть возле себя Эмму.

Вот так получилось, что Эмма стала его персональной помощницей. И получила возможность быть все время рядом с ним.

Она умерла бы, если бы не видела его каждый день. Его глаза, руки, волосы, усмешку… Не слышала бы его мягкого, чуть хрипловатого голоса. А какой он был интеллигентный, порядочный человек – просто поразительно!

Эмме доставляло неизъяснимое наслаждение выполнять его просьбы, заботиться о тех мелочах, которые значительно облегчали ему жизнь. Ведь это именно она покупала ему рубашки, договаривалась с парикмахером, как постричь Андрея, подбирала запонки и ботинки, ругалась с портным (у Андрея была нестандартная фигура, ничего готового он носить не мог).

Даже больше того – это она, Эмма, незаметно и ненавязчиво вела Андрея по лабиринтам бизнеса, не давая ему попасть на рога к Минотавру, выражаясь высоким слогом (то есть не разориться).

И она отдала бы все, чтобы он снова назвал ее любимой – как тогда, в далекой-далекой юности. Отдала бы все за один поцелуй…

Вика открыла шкаф, и на нее вывалился целый ворох одежды с еще не оторванными ярлычками.

– И где же это дурацкое платье… Куда его Нюра засунула?!

Она открыла другой шкаф, и на нее вывалилась очередная лавина одежды. С грохотом попадали на пол нераспечатанные коробки с обувью.

– Вика, я же сказал – вовсе необязательно тебе идти на этот вечер… – крикнул из соседней комнаты Андрей.