Принц в подарок - Татьяна Тронина Страница 10

Словом, Элеонора очень старалась. Все подгадала, все устроила, навела красоту и романтизм… Новая грудь, новые губы! А Витольд Романович объявил, что и этот Новый год встретит вместе с женой. Но добавил – что второго января придет к своей Элечке и они снова будут вместе, до конца жизни, – как всегда, по вторникам и четвергам!

– Мам, но как-то грустно… Может, стоило порвать с Борей после Нового года?

– Нет. Ты все правильно сделала. Чего тянуть-то? Он Весы. Его мотает из крайности в крайность… А тебе нужна стабильность. Вы категорически не подходите друг другу. Это раньше, при царе, женились раз в жизни, а потом мучились до гробовой доски… А теперь принято включать разум! Надо уметь выбирать! Боря – не твой мужчина, понимаешь?

Снежана не отозвалась. Она в данный момент тоже стояла перед зеркалом и критично рассматривала свою грудь. Был никакой второй номер, стал – убедительный четвертый.

В конце декабря они с матерью устроили шопинг и накупили себе бюстгальтеров с небывалыми предновогодними скидками. До скидок бюстгальтеры стоили по десять тысяч, после – всего пять. Выгода – очевидная.

Еще они купили платьев и вечерних туфелек. Тоже со скидками. И помаду: Снежане – от Диора, Элеоноре – от Шанель. Косметику пришлось покупать без скидок, но что ж поделать… Губы-то новые, надо себя побаловать (Снежана тоже слегка подкачала губы).

Вчера красили волосы: Элеонора – в иссиня-черный, Снежана – в серебристо-белый. У обеих были длинные, ниже лопаток, роскошные волосы (волосы – отдельная статья расходов: шампуни, кондиционеры, маски питательные, маски увлажняющие, гели, стайлинги, пенки, воск для моделирования, спрей для блеска, спрей-термозащита при горячей укладке…)

Поскольку дочь ничего не ответила ей, Элеонора у себя в комнате задумалась.

«Девочке грустно… Надо ее поддержать!»

– Снежаночка… Ты знаешь, я тоже решила бросить Витольда Романовича! – набравшись мужества, крикнула Элеонора и поправила складки своего вечернего платья (Катерина Леман, пятидесятипроцентная скидка). Расцветка – леопардовая, любимая.

– Что?! – изумилась Снежана у себя в комнате. Одернула подол вечернего платья (Карен Миллен, пятидесятипроцентная скидка). Расцветка – а-ля зебра, любимая. – Мам, ты серьезно?

– Абсолютно. Я считаю, что на чужом несчастье счастья не построишь, – сурово изрекла Элеонора. – Я не имею права уводить Витольда Романовича из семьи!

От собственного благородства у Элеоноры защипало в глазах. Она даже заплакала (водостойкая удлинняющая ресницы тушь позволяла это беспрепятственно сделать).

– Мамочка, как это благородно! – вскрикнула Снежана и бросилась в соседнюю комнату, к матери. Повисла у нее на шее и зарыдала (благо, водостойкая утолщающая ресницы тушь позволяла это сделать).

– Спасибо, Снежаночка, что поддержала меня!

– Мамочка, ты чудо, я тебя обожаю! Ты только не расстраивайся!

– И ты не расстраивайся!

Вдоволь нарыдавшись, они принялись пудриться. У одной была пудра с минералами, у другой – с жемчужными блестками. Эсте Лаудер и Герлен соответственно.

– Мам, давай на стол накрывать…

Накануне Элеонора много чего наготовила – и все исключительно диетическое, низкокалорийное и этническое. Суши и роллы с лососем – на закуску, яблочное парфэ – на десерт. Салаты оливье и свиной холодец в этом доме откровенно презирали.

Поставили все на стол, время от времени отвлекаясь на телефонные звонки:

– Людочка, и тебя с наступающим! Снежаночка, тебе привет от Людочки!

– …Машка, и тебя! И тебе! И твою маму тоже! И мою? Мам, тебе от Машки привет!

В половине двенадцатого к ним в квартиру должна была явиться Соня.

Но она чего-то задерживалась.

– Снежана, зайди за Сонечкой, пожалуйста! А то время-то… – забеспокоилась Элеонора.

Снежана ушла, потом вернулась.

– Мам, она не открывает! Кажется, ее нет дома…

– Как это нет дома? Не может быть! – Элеонора побежала за ключами от соседней квартиры, в которой жила ее падчерица. – Господи, а вдруг она лежит там у себя, опять в обмороке…

Цокая каблуками вечерних туфель и шурша платьями, мать и дочь побежали на лестничную площадку. Открыли соседнюю дверь и, едва сдерживая волнение, вошли.

Тихо и темно. Заметались, точно птицы, по углам, открывая двери, заглядывая зачем-то даже в шкафы.

Никого.

– Мама, мне страшно, – дрожащим голосом произнесла Снежана. – Этого не может быть. Где Соня?

– Может, на работе задержалась? Господи, где мой телефон? Надо позвонить!

Они метнулись к себе. Одновременно схватились за сотовые.

– Нет связи!

– И у меня нет связи!!!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Я с городского сейчас попробую позвонить! – спохватилась Элеонора.

Безуспешно.

– Я говорю, она, наверное, на работе…

– Мама, ну кто же на работе до двенадцати ночи сидит! Да еще в Новый год! – со слезами в голосе воскликнула Снежана. – Ох, Сонька, дурочка… Ей же предлагали инвалидность, чего она отказалась-то тогда? Сидела бы сейчас дома, под нашим присмотром!

– Снежаночка, паниковать рано. Может, у Сонечки это… романтические обстоятельства.

– Прям! Она бы нас предупредила!

– Без пяти двенадцать… – испугалась Элеонора. – Надо шампанское открыть!

Открыли, формально выпили под бой курантов. Потом принялись обзванивать знакомых Сони. До большинства тоже дозвониться не смогли, остальные были не в курсе Сониных передвижений.

Нашли телефон кондитерской фабрики «Б. Чиркунов», дозвонились, но им ответил автоответчик.

– Мама, с Соней беда, – твердым голосом изрекла Снежана. – Я это прямо чувствую…

– Я это тоже чувствую! – кивнула Элеонора. – Недаром мне вчера сырое мясо снилось… Это был знак?

– Знак, мама. Тебе вещий сон приснился. А мне вчера снилось, будто я в супермаркет пошла, за продуктами, набрала полную тележку, подхожу к кассам, а там – дикая очередь. А передо мной – старуха. И мелочь считает, считает…

– Жуткий сон какой! – Элеонора даже в лице переменилась. – Это был знак. Старуха – она не просто так, она… Знаешь, что старуха обозначает?

– Что?

– Я думаю, что это был аллегорический образ смерти.

Снежана ахнула, прижав ладони к щекам.

Некоторое время мать с дочерью молча смотрели друг на друга. Потом Элеонора сняла трубку с городского телефона и по новой принялась жать кнопки.

– Алло! Это больница? Скажите, а не поступала ли к вам девушка сегодня… Какая? Черное пальто, светлые волосы… Платье? Господи, я не видела, в каком она платье сегодня утром ушла… Сколько лет? Не-ет, это не наша, у нашей золотых зубов нет… Почему нет зубов? Есть у нее зубы, только свои, натуральные!