Исключение - Дарья Сойфер Страница 10

– Конечно, – Лида не верила своей удаче.

Она достала ручку и записала электронный адрес.

Лида поблагодарила секретаршу Марка Зейдера, исполнительного директора кинопрокатной компании, и повесила трубку. Оставалось только сочинить текст. Лида открыла новое письмо, и через полчаса нравственных терзаний у нее получилось следующее:

Здравствуй, Андерс!

Это Лидия из Москвы (интервью, апрель этого года).

Извини, что пришлось снова побеспокоить тебя, но дело срочное.

Кажется, я беременна.

Я подумала, что ты должен об этом знать.

Что делать с этой информацией – твое личное дело. Я ни о чем не прошу и ничего не требую.

Если захочешь связаться со мной, ответь мне на почту или напиши в скайп li.mikh.strelnikova. Если не захочешь, я пойму и не обижусь.

И я гарантирую, что не буду разглашать эту информацию ни прессе, ни кому-либо еще.

С наилучшими пожеланиями,

Лидия Стрельникова.

Лида отправила письмо, надеясь, что оно не уйдет в спам и дойдет до Норберга. Других шансов с ним связаться у нее не было. Хотя на что она рассчитывала? Реакция будет наверняка негативной. В лучшем случае он поможет деньгами, но наверняка при этом отнесется к ней как к предприимчивой стерве. Лида вздохнула и приступила к поискам информации о Билле Уинтерсе.

По пути домой Лида зашла в платный медицинский центр. Столько раз, подходя к метро, она читала зеленую вывеску про УЗИ, анализы и гинекологию, но зайти решилась впервые. Прежде, чем говорить с дедом, она должна была убедиться, что все хорошо, чтобы не волновать старика лишний раз. Возможно, ей стоило убедиться до того, как отправлять письмо, но что сделано, то сделано, а с дедом надо разговаривать один раз и наверняка.

На ресепшн сидела восточных кровей дама с высоким пучком.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – с еле заметным акцентом протянула она.

– Мне нужно сделать УЗИ.

– УЗИ чего?

– Матки.

– Беременность есть?

– Вот это я бы и хотела узнать.

– Хорошо, – дама достала желтый бланк. – Диктуйте: фамилия, имя, отчество, дата рождения.

– Стрельникова Лидия Михайловна, 8 июня 1988 года.

– УЗИ будет стоить полторы тысячи рублей. Присаживайтесь, доктор вас пригласит.

Дама грузно поднялась и направилась к одной из дверей, покачивая широким задом.

– Проходите! – раздался высокий голос, и Лида зашла в затемненный кабинет.

Минут через десять она снова оказалась в приемном, держа перед собой листок, исписанный размашистым почерком, и квадратный черный снимок.

– С вас полторы тысячи, – сказала дама на ресепшн. – Давайте поставлю печать. Если хотите, у нас есть программа ведения беременности с первого триместра. Вот, возьмите брошюру.

Лида машинально взяла брошюру, а перед глазами все стояли каракули узиста: «В полости матки определяется одно плодное яйцо, сердцебиение +».

Дальше какие-то размеры в миллиметрах.

И в конце: «Диагноз: одноплодная маточная беременность, срок 5 недель 3 дня».

А на черном снимке виднелась маленькая белая фасолинка.

По дороге домой Лида зашла в магазин и купила любимый дедушкин торт «Сказка» и бутылку кизлярского коньяка.

– Что отмечаем? – спросил дед, когда Лида поставила перед ним угощения.

– Сначала выпей.

Дед знакомым жестом опрокинул рюмку и одобрительно крякнул.

– Итак? – снова спросил он.

Лида села рядом и сцепила пальцы замком.

– Мы беременны, – сказала она.

Дед молча посмотрел на нее, вздохнул и опрокинул вторую рюмку.

– Виталик? – просто спросил он.

Лида покачала головой.

– А кто?

– Дед, мы не будем это обсуждать. Это мой выбор и мое решение.

– В мои годы в этом участвовали двое.

– Так случилось. Но все будет хорошо.

– А я заставил тебя стричь ветки! – дед покачал головой. – Хоть бы сказала.

– Я только узнала сама. Но представляешь, я сделала УЗИ, и у малыша уже бьется сердце.

– А какой срок?

– Месяц с небольшим.

– Так, – протянул дед и задумался. – Значит, рожаешь в начале января. Это плохо, в праздники можно попасть на пьяных врачей. Но ничего, я найду по знакомым, мы договоримся. А к лету можно будет вывезти ребенка на дачу.

– Конечно! – Лида увидела, что деда охватил знакомый ей деловой настрой, и испытала облегчение. Этот настрой всегда выручал их в трудных ситуациях: когда она видела дедушку таким увлеченным, ей и самой становилось спокойнее.

– Не так я себе это представлял, Лидок.

– Я тоже. Но ничего, у нас и так будет дружная семья. Видишь, у меня даже токсикоза нет, – улыбнулась Лида и погладила деда по руке.

С токсикозом Лида погорячилась. Уже на следующее утро она поняла, что не может готовить завтрак без отвращения. А через день встретила рассвет в обнимку с унитазом. С тех самых пор верными спутниками Лиды стали сушки. Единственная пища, которую желудок принимал без возмущения. На работу приходилось носить зубную пасту и щетку, чтобы ликвидировать последствия рвоты. К счастью, за неделю никто из коллег ничего не заметил. Лида не была готова отвечать на лишние вопросы.

Интервью с Биллом Уинтерсом назначили прямо в отеле. Актер не хотел тратить время на разъезды, поэтому «Богема» сняла люкс на сутки по соседству с номером Уинтерса. Удивительно, но британец не отличался пунктуальностью: Лида с фотографом Васей ждали его уже сорок минут. Она с трудом могла побороть приступы дурноты и постоянно вытирала со лба холодную испарину тыльной стороной ладони.

– Ты в норме? – спросил Марков.

– Кажется, траванулась. – Лида глотнула питьевой воды.

– Правильно, больше пей.

– Где его носит? – возмутилась Лида. – Неужели сложно дойти вовремя из соседнего номера?

– Сразу видно, ты не работала со звездами, – Вася пожал плечами. – Бывает, приходится ждать по полдня, а потом все переносить. Самое интересное, что чем ниже уровнем знаменитость, тем больше она себе позволяет.

– Это со всеми людьми работает. У гардеробщиц в музее гонор такой, как будто они сами написали половину картин.

Вася хотел ответить, но в дверь номера постучали. На пороге стоял Билл Уинтерс, обнажая в обаятельной улыбке выбеленные Голливудом зубы.