Волшебный свет - Джей Эшер Страница 10

— Кстати, раз уж речь зашла об Орегоне, — говорю я, — не кажется ли вам, что пора сказать мне, вернемся ли мы сюда в следующем году или нет?

Мама растерянно моргает, поворачивается и смотрит на папу.

Тот делает большой глоток из термоса.

— Подслушивала наши разговоры?

— Не нарочно, случайно услышала, — отвечаю я, закручивая прядь волос. — Так стоит мне волноваться или нет?

Прежде чем ответить, папа делает еще один глоток.

— С плантацией ничего не случится, — говорит он. — На рождественские елки всегда будет спрос, даже если покупать их станут в супермаркетах. Просто, скорее всего, мы не будем продавать их сами.

Мама с беспокойством на лице касается моего плеча.

— Мы сделаем все возможное, чтобы сохранить базар.

— Я не только о себе думаю, — замечаю я. — Конечно, у меня есть личные причины, почему мне хотелось бы сохранить этот елочный базар, но ведь он работает здесь столько лет — с тех пор, как дедушка его открыл. Вы здесь познакомились. Здесь вся ваша жизнь.

Папа медленно кивает, но пожимает плечами.

— На самом деле, наша жизнь на плантации. Мне всегда казалось, что это предпраздничное время — награда за работу на плантации от зари и до поздней ночи. Смотреть, как люди радуются, когда находят подходящую елку… тяжело будет от этого отказаться.

Вот это меня в родителях и восхищает: для них это не превратилось в бездушный бизнес.

— Люди по-прежнему будут радоваться, — говорит папа, — но только где-то в другом месте…

И кто-то другой будет смотреть на это.

Мама опускает руку, и мы смотрим на папу. Ему будет сложнее всего.

— В последние годы мы с трудом выходили в ноль, — признается папа. — В прошлом году с учетом премий мы даже ушли в минус. Оптовые продажи помогли компенсировать потери. Вся прибыль от оптовиков. Пока мы здесь, твой дядя Брюс работает только с ними. — Он делает еще один глоток. — Не знаю, сколько еще мы протянем, прежде чем придется признать…

Он умолкает, не в силах договорить. А может, ему просто не хочется произносить это вслух.

— Так значит, это действительно может быть наше последнее Рождество в Калифорнии, — говорю я.

Мамино лицо смягчается.

— Мы еще ничего не решили, Сьерра. Но я бы на твоем месте постаралась, чтобы этот год запомнился.

Хизер входит в трейлер с двумя пакетиками лакомых остатков. Глаза у нее горят, и я сразу понимаю: она хочет знать все про того симпатягу, что был здесь вчера. Следом появляется Девон: он не отрывается от телефона. Лицо опущено, но я сразу замечаю, какой он симпатичный.

— Сьерра, это Девон. Девон, это… Девон, подними голову.

Он поднимает голову и улыбается. У него короткие каштановые волосы, круглые щеки, а спокойный взгляд сразу к себе располагает.

— Приятно познакомиться, — говорю я.

— И мне, — отвечает он и удерживает мой взгляд ровно столько, сколько нужно, чтобы не показаться невежливым, а потом снова утыкается в телефон.

Хизер протягивает ему пакет с едой.

— Малыш, иди угости ребят. А потом помоги им грузить деревья или… я не знаю.

Не отрываясь от телефона, Девон берет пакет и выходит из трейлера. Хизер садится напротив меня за стол, а я ставлю ноутбук рядом с собой на подушку.

— Твоих родителей, наверное, не было дома, когда Девон за тобой заехал? — спрашиваю я. Хизер растерянно смотрит на меня, и я показываю на ее волосы. — У тебя волосы сзади запутались.

Она краснеет и расчесывает пряди рукой.

— А… точно.

— Так значит, у вас с мистером Немногословность дела идут на лад?

— Какое милое прозвище, — отвечает она. — Если уж выбирать между поцелуями и выслушиванием его нудных рассказов, я определенно предпочитаю первое. Целоваться у него явно получается лучше, чем говорить.

Я прыскаю со смеху.

— Знаю, знаю, я просто ужасный человек, — смеется она. — Так расскажи про того парня, который вчера приходил.

— Понятия не имею, кто он. Что тут рассказывать?

— А как выглядит? — Хизер открывает крышку контейнера с салатом из индейки, в котором видны кусочки грецких орехов и черешки сельдерея. Ее родители по-прежнему пытаются утилизировать остатки Дня Благодарения.

— Да я его только минутку видела, — отвечаю я. — Примерно одного возраста с нами. На щеке у него такая ямочка…

Хизер наклоняется вперед и прищуривается.

— И темные волосы? И улыбка, за которую душу продашь?

Откуда она знает?

Хизер достает телефон, набирает что-то на клавиатуре и показывает мне фотографию того самого парня, о котором я ей только что рассказывала.

— Это он? — Вид у нее не слишком довольный.

— Как ты поняла?

— Так ты же сразу сказала про ямочку. Это его и выдало. — Она качает головой. — Ну и к тому же я догадливая. Но прости, Сьерра, это не вариант. Только не Калеб.

Так значит, его зовут Калеб.

— Но почему?

Она откидывается на стуле и кладет кончики пальцев на стол.

— Просто это не лучший выбор, понимаешь? Давай кого-нибудь еще тебе подберем.

Но такой ответ меня не устраивает, и она это знает.

— Ходят слухи… — продолжает она, — всего лишь слухи, но я уверена, что это правда. Короче говоря, был один случай.

— Какой? — Впервые слышу, чтобы она говорила о ком-то так загадочно. Я прямо занервничала.

Она качает головой.

— Не хочу даже вдаваться в подробности. Ненавижу сплетничать. Но на двойное свидание я с ним не пойду, это уж точно.

— Давай-ка рассказывай.

— Это все не точно, ясно? Скажу только то, что слышала. — Она смотрит мне в глаза, но я слова не скажу, пока она все не выложит. — Говорят, он напал на свою сестру с ножом.

— Что? — У меня скручивает живот. — Да этот парень… А она жива?

Хизер смеется: то ли из-за выражения полного ужаса на моем лице, то ли потому, что на самом деле пошутила. Мое сердце по-прежнему бешено бьется, но в конце концов я тоже начинаю смеяться.

— Да нет, он ее не убил, — отвечает Хизер. — Насколько я знаю, с ней все в порядке.

Значит, не пошутила.

— Но она здесь больше не живет, — продолжает Хизер. — Возможно, тот случай тут и ни при чем. Но большинство людей считает, что при чем.

Ложусь на кровать и кладу ладонь на лоб.

— Круто.

Хизер протягивает руку под столом и похлопывает меня по ноге.