Пленница любви - Мэри Дженис Дэвидсон Страница 10

— Уиндэм, последний раз говорю — я здесь не останусь. Не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты преступник, негодяй и жалкий псих.

— Ты не боишься, — довольно выдохнул он. — Я знал, что ты не испугаешься.

— Не обольщайся. Я слишком злая сейчас, чтобы бояться. Слушай, идиот, если попытаешься удерживать меня здесь, будут страшные последствия. Я имею в виду облавы ФБР и переломанные кости. И я свалю отсюда при первой же возможности.

На секунду на его лице вдруг мелькнула тревога. Боится потерять секс-игрушку? Или по каким-то более глубоким причинам? Но он тут же вновь принял невозмутимый вид.

— Если попытаешься сбежать, будут последствия, — сказал он, заходя в комнату и тихо прикрывая за собой дверь.

Сменив костюм на шорты цвета хаки и белую футболку, он будто стал еще аппетитнее в этой домашней одежде, щедро демонстрирующей мускулистые ноги и грудь. Он был просто возмутительно загорелым, возмутительно красивым.

— В ближайшее время собираешься бежать? — поинтересовался он как бы между делом, словно говоря о температуре воздуха.

— Ты… ты, — Дженни задыхалась, не в силах подобрать слов в ответ на этот нелепый вопрос. — Ты не должен спрашивать о моем побеге.

— Ты же все равно не сбежишь. Мы тебя поймаем. Я не хочу, чтобы ты оказалась в опасности. И, как я уже предупреждал, если попытаешься бежать, будут последствия.

— Какие еще последствия? — поинтересовалась она, но тянущее ощущение под ложечкой подсказывало, что она уже знает ответ.

Его взгляд был абсолютно спокоен.

— Как в лифте.

Во рту у нее пересохло, сердце бешено забилось.

— Сходи к врачу, Уиндэм. Как можно скорее.

— Думаешь, мне нравится такой поворот событий?

— Думаю, ты просто в восторге, — с горечью пробормотала Дженни.

Кажется, Мистера Психа задели эти слова. Дженни никак не могла его понять.

— Я вижу только этот способ, чтобы тебя удержать, — вздохнул он, — потому что ты не веришь в опасность, которая тебе грозит.

Он подошел к кровати и взглянул на Дженни сверху вниз. Даже слепой разглядел бы голод в его глазах.

— Не буду лгать, какая-то часть меня отчаянно хочет, чтобы ты пыталась сбежать, — голос был хриплым. — Но пойми, я сожалею о тех обстоятельствах, что свели нас вместе. И мне жаль, что тебе не понравился мой дом.

— Я не говорила, что мне не нравится твой дом, — резко вставила Дженни.

— …но если попытаешься бежать, или снова набросишься на меня с кулаками, то я возьму тебя безо всяких угрызений совести.

— Ты…

— Я не могу стоять так близко к тебе и даже не иметь возможности дотронуться, — прошептал он, и на мгновение Дженни увидела в его глазах такую тоску и боль, что ей пришлось отвести взгляд. — Мысль о том, что ты будешь спать всего лишь в нескольких ярдах, сводит меня с ума. Но я не буду брать тебя силой, Дженни, — кроме как в наказание. Потому что, — грустно добавил он, — я знаю, ты презираешь меня так же сильно, как я тебя хочу, и просто не можешь находиться рядом со мной. Так что секс утолит мой голод и станет отличным наказанием для тебя. — Он отвернулся. — Хотел бы я, чтобы все вышло по-другому, — сказал он, не оборачиваясь. — Я все бы отдал, чтобы было по-другому.

— А знаешь, за что я бы отдала всё? — ласково поинтересовалась Дженни, нащупывая что-нибудь, чем можно в него швырнуть, но под руку не попадалось ничего смертоноснее подушек.

Он фыркнул и вышел из комнаты. Подушка врезалась в дверь и свалилась на пол с мягким стуком.

Раз уж этот садист-идиот — Уиндэм — так трепещет от одной мысли, что она сбежит… и раз уж он предупредил всех домочадцев, что она спит и видит, как бы удрать, Дженни решила на какое-то время побег отложить. При условии, конечно, что ее положение не изменится (то есть, если Уиндэм снова не решит, что у нее течка, или Мойра не подсыпет ей в молоко толченого стекла).

Так что она отправилась на обед с Уиндэмом и его домочадцами(которые были скорее друзьями, нежели слугами) в столовую, где оказалось окон больше, чем в солярии. Солнечные лучи заливали стол и отражались от светлого паркета, а Дженни, сидя в красивейшей из когда-либо виденных ею обеденной зале, мило комментировала, насколько вкусно все приготовлено. Остальные не отрывали от нее глаз, и, казалось, были несколько разочарованы тем, что она так и не начала швыряться тарелками или, перепрыгнув через стол, не бросилась к французским окнам, ведущим на пляж.

— А как давно ты знаешь, что ждешь ребенка от нашего вожака? — поинтересовался Дерик, передавая ей корзинку с хлебом.

Дженни, взяв ещё один кусочек хлеба с базиликом и положив на него ломтик высушенного на солнце помидора, взглянула на часы.

— Примерно шесть часов и четырнадцать минут.

Уиндэм поднял голову от тарелки с супом.

— Ты сделала один из этих тестов дома? А у врача ты не была?

— Мне назначили прием на сегодня. И я его пропустила. Угадай, почему, король психов?

Он даже бровью не повел, но Дженни видела, как кое-кто из сидящих за столом прячет улыбки.

— Тогда тебе надо к врачу. Мойра, займись этим. — Он взглянул на Дженни и нахмурился. — И будь добра — поищи женщину-врача.

— Да, сэр.

— А что, у вас тут так много врачей для оборотней, — насмешливо вставила Дженни. — Может, есть целый раздел в «Желтых страницах», или что-нибудь в этом духе? — все рассмеялись, а ей вдруг пришла в голову интересная мысль. — О, а нам, наверное, придется ехать для этого в город?

Дерик, сидящий слева от Уиндэма (сама Дженни сидела по правую руку), засмеялся:

— Хорошая попытка. Но врач приедет сюда.

— Ну, тем лучше для него.

— Для нее, — резко поправил ее Майкл.

Дженни выгнула бровь, но так ничего не сказала, вместо этого принявшись за свою курицу. Уиндэм ревнует? К врачу? Смешно. Хотя, возможно, она сумеет этим воспользоваться. Надо запомнить на будущее.

— А ты так злишься, потому что думаешь, мы все тут чокнутые, или потому что ты здесь против своей воли? — поинтересовался Джон.

— Мне не кажется, что это уместный вопрос, — укоризненно заметил Майкл.

— О да, я думаю, есть много причин, по которым я прихожу в бешенство, как я могу выбрать что-то одно?

— Я хотел сказать, — Джон покраснел, — что полнолуние через три дня. И ты сможешь увидеть, как кто-нибудь из нас превращается, тогда ты больше не будешь думать, что мы тут все больные, и, наверное, тебе будет легче это принять, и… С тобой все в порядке?

Дженни и в самом деле почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а руки задрожали. Уронив ложку в суп, она вскочила и бросилась бежать, куда-нибудь, куда угодно, где можно спрятаться.