Хочешь быть принцессой? - Люси Монро Страница 10

– Каким образом ты станешь ее оценивать? – Мэгги была шокирована злобой, выплеснувшейся на нее, хотя не могла не испытать облегчение от известия, что увольнения не будет.

– Я должен понять, что стало причиной твоего поведения и не окажет ли оно отрицательное влияние на Анну-Марию и Джанфранко в будущем. Не хватает только, чтобы моя дочь научилась от тебя такой фривольности.

– Ты считаешь меня распутной? – растерянно спросила она.

– Говори тише, я не хочу, чтобы другие слуги подслушали наш разговор, – произнес он.

Слуги? Так значит, она была для него не кем иным, как служанкой, с которой он развлекся! Что ж, однажды Мэгги служила у него домработницей, теперь она – няня его детей.

– Я не распутница! – Мэгги не на шутку разозлилась.

– Возможно, ты оцениваешь свои действия по-другому, однако спустя шесть лет после нашей последней встречи бросилась в мои объятия без малейшего протеста.

– А как вел себя ты? – осведомилась она.

– Мы обсуждаем твое поведение и его возможное пагубное влияние на моих детей, – уточнил Томазо.

– Никакого пагубного влияния не будет! – Она не хотела объясняться перед ним, но вот дети…

И Мэгги пошла в атаку:

– Я думала, что сплю, иначе этого никогда бы не произошло!

– Я разочарован в тебе, ты никогда не лгала. Прошлой ночью ты явно не спала.

– Я была полусонной, – подчеркнула Мэгги. – Думала, что сплю, что мне все снится. А когда проснулась, поняла, что ты соблазнил меня! – Страх уступил место гневу. Она свирепо уставилась на него, крепко вцепившись руками в простыню. – Я не единственная, кто в ту ночь занимался сексом с человеком, которого не видел шесть лет. Как ты смеешь обвинять меня в распутстве после того, как воспользовался моей слабостью? Я даже не нахожу слов, чтобы описать такую низость!

– Я не пользовался твоей слабостью, – он возмущенно посмотрел на нее.

– А как ты назовешь вторжение в постель к спящей женщине? Я считаю это низостью, однако ты, вероятно, называешь это иначе.

– Ты не спала, – выдавил он, злясь все сильнее.

– Нет, спала, во всяком случае, сначала!

– Ты разговаривала со мной, когда я целовал тебя, и знала, кто я. Ты отвечала на мои поцелуи.

– Я думала, что ты Том Принс, которого я вижу во сне, – защищалась Мэгги.

– Я он и есть, – произнес он.

– Ты принц Томазо Скорсолини, и знай я, что делаю, никогда не позволила бы тебе прикоснуться ко мне!

– Ты лжешь, потому что сама умоляла меня о ласках.

Воспоминания о собственном поведении вчерашней ночью не умерили пыл Мэгги, так же как и мысли о том, какую пустоту она ощутила после свершения своей мечты.

– Думай что хочешь, мне наплевать! Ты слышишь? Я не могу поверить, что позволяла тебе меня ласкать, – Мэгги потеряла самообладание, слезы жгли ей глаза, она с трудом сдерживала их. Шесть лет назад она уже плакала из-за этого человека, больше такое не повторится! – Воспользоваться спящей женщиной может только сексуально озабоченный человек. Я не могу поверить в то, что ты стал таким!

– Что?! Я не озабоченный! – Томазо едва не начал буйствовать.

– Называй как хочешь, мне все равно.

– Ты раздражена, и, вероятно, этим можно объяснить твои слова, но знай – я не потерплю подобных оскорблений.

– Ты думаешь, меня это волнует? Ты не сможешь меня уволить, потому что я ухожу сама!

Мэгги не верила в то, что говорит. Она судорожно глотнула воздух, понимая, что больше не сможет работать на этого человека.

– Однажды ты уже пыталась уйти и не смогла. За расторжение подписанного двухгодичного контракта я подам на тебя в суд, – мрачно сказал он.

Услышав угрозу, Мэгги разъярилась и выпрыгнула из кровати. Подлетев к Томазо, она ударила его кулаком в грудь.

– Подавай на меня в суд, отправляй в тюрьму, мне плевать! Я пары дней не проживу с тобой в этом доме, не говоря уже о двух годах!

– Ты ведешь себя крайне неразумно, – потрясенный Томазо с изумлением смотрел на нее. – Раньше я что-то не замечал у тебя такого поведения.

– Раньше? Что ты имеешь в виду? До того, как ты стал такой дрянью?

Томазо вздрогнул, будто от удара.

– Я понимаю, что болезненные месячные служат извинением твоему неоправданному раздражению, но ты заходишь слишком далеко. Поверь, мое терпение небезгранично, так что прекрати обзываться.

– Ты похож на насильника, который обвиняет; свою жертву в соблазнении. К твоему сведению, у меня нет месячных. Не могу даже поверить в то, что ты говоришь о таких интимных вещах.

– То, чем мы занимались прошлой ночью, намного интимнее.

– Но не для такого человека, как ты! – сказала Мэгги.

Его глаза угрожающе сверкнули, и он схватил ее за плечи.

– Что это значит? Расскажи мне, я хочу знать твою версию, – тихо произнес он.

– Я думала, это очевидно. Я неопытна в сексуальных отношениях.

– Если это так, я рад, потому что ты была просто великолепна!

– Ты не веришь мне? Я не привыкла лгать.

– Ты лгала, говоря, что не помнишь прошлой ночи. Ты наврала насчет месячных.

– Нет! Я лишь притворилась, говоря, что не понимаю, о чем ты заявляешь. Я надеялась, что ты не помнишь прошлой ночи. Что ты был в таком же полусонном состоянии, что и я. В остальном я говорила правду.

– Я не понимаю, почему ты это скрываешь. На простыне я увидел кровь. Ты можешь мне объяснить?

Мэгги лишь решительно покачала головой. Наступило гробовое молчание. Что-то в выражении ее лица натолкнуло Томазо на мысль, от которой он побледнел.

– Я не причинил тебе боли? – запоздало спросил он.

– Вообще-то ты сделал мне больно, и даже очень! – выпалила Мэгги, защищаясь.

Лицо Томазо стало совсем бескровным, и она уже решила прекратить нападки, хотя он и заслуживал осуждения.

– По меньшей мере, ты не виноват в этом, ты не был груб со мной. Очевидно, боли и крови было не избежать…

– Как это?.. – Он все еще был бледен.

– В первый раз всегда больно, так мне говорили, – пробормотала Мэгги, отводя взгляд.

– Ты была невинна?! – Томазо издал странный звук, и Мэгги изумленно уставилась на него. Казалось, его напугала эта новость. – Невероятно, ведь тебе двадцать шесть лет!..

– Я не понимаю, при чем здесь мой возраст? Женская девственность не имеет срока годности, – сказала она, а потом прибавила: – Я не распутница.