Когда придет весна - Джулия Гарвуд Страница 11

— Я действительно предпочел выбрать именно тебя.

— Почему?

— Ну, это сложно…

— Не понимаю.

Райан в раздражении отшвырнул стул и прислонился к стене. После долгой минуты молчания он принял решение.

— Хорошо, я скажу, почему выбрал тебя. Давным-давно, когда услышал о том, что случилось в Абилине и как ты тогда вышел из того положения, я заинтересовался тобой.

— Историю здорово раздули.

— Ничуть, я проверил. Ты знал, что они собирались сделать с женщиной. И ты…

— Ну вот, — перебил Коул Райана, — все слишком преувеличено.

— Ты выстрелил через нее и попал в него.

— Я прострелил ей руку. К счастью, пуля не задела кость, рана оказалась несерьезной.

— Но та же самая пуля убила его.

— Он должен был умереть.

— Могу привести еще два десятка примеров.

— Да, я умею обращаться с оружием. Ну и что?

— Хочешь услышать более вескую причину?

— Да.

— Ты понимаешь ход их мыслей.

— Их?

— Мерзавцев вроде тех, что явились сюда и убили невинных людей!

— Сукин ты сын! — заорал Коул. — Думаешь, я тоже способен на такое?

Райан утихомирил его:

— Нет, ничего такого я не думаю. Я сказал только, что ты можешь проникнуть в их мозги Коул. Понять ход их мыслей. Я пытался, но у меня не получается. Не дано.

— Ты чокнутый, Райан.

— Наверное. Но мне нужен человек, который не будет сомневаться и даже переступит закон, если понадобится. К тому же такой, которому я мог бы доверять. Тебе я доверяю.

— С чего ты взял, что мне можно доверять?

— Я ехал с твоей матерью на поезде в Солт-Лейк. Она мне рассказывала про тебя всякие небылицы. Она, кстати, знает, каким жестоким ты можешь быть? — Коул не ответил, а Райан продолжал напирать: — Она думает, что ты сбился с правильного пути, поэтому и купила тебе компас.

— А ты продержал его у себя больше года. Райан пожал плечами:

— Она мне сказала, что компас должен направить тебя на верный путь. Именно это я и помогаю тебе сделать.

— Я не жестокий.

— Но когда понадобится, можешь стать таким. И слышал и о Спрингфилде.

— Вот черт!

— Так ты собираешься мне помогать или нет?

Коул уже принял решение. Воспоминания о телах на залитом кровью полу надолго засело в голове. Он понимал, что не сможет спать спокойно, пока не найдет негодяев, совершивших подобное злодейство. Ему не уйти от этого, не избавиться, не забыть.

— Я найду их, — прошептал он. — Я беру этот значок, но как только закончим дело, верну его.

— Но может, потом ты примешь другое решение.

— Возможно, — односложно ответил Коул. — Есть какие-то особые правила для маршалов?

— Маршалы приписаны к определенным территориям. Мы с тобой исключение, у нас специальное задание. Насчет правил не беспокойся. В основе их лежит здравый смысл. Маршалов не судят за убийство. — Он произнес эту ложь с совершенно спокойным лицом.

Коул рассмеялся:

— Вот это правило мне подходит!

Райан встал, повел плечами, снимая напряжение в мышцах.

— Посмотри-ка бумаги в коробке, а я пойду еще раз загляну в ящики кассиров.

Райан уже подходил к кабинету президента, когда Коул окликнул его:

— А что мне искать?

— Имена людей, приходивших вчера в банк. Слоун рассказывал, что президент всегда заставлял кассиров четко и аккуратно записывать данные каждого клиента, которого они обслужили.

— Составим список, а что потом?

— С каждым поговорим. Может, кто-то заметил нечто необычное.

— Такое здесь уже случалось?

— Нет. Но мы должны опросить всех. Эти подонки могли совершить какую-нибудь ошибку. Вдруг кто-то из бандитов раньше заходил в банк, чтобы оглядеться?

— Вряд ли, Райан.

— Понимаю, но все равно надо попробовать. Мы должны использовать любую возможность. Судя по количеству бумаг, вчера тут было полно народу. Так что на это уйдет весь остаток дня.

Они разделили между собой пачки документов. Райан вернулся в кабинет, а Коул остался в зале. Пошарив в верхнем ящике заляпанного чернилами стола, он достал блокнот и карандаш, чтобы составить список. Он уже собирался пойти за стулом, который Райан отпихнул к стене, как вдруг заметил под столом что-то голубое.

— Мы должны все просмотреть не меньше трех раз, — предупредил Райан. — На случай если что-то пропустим.

— Мы тут проторчим неделю! — крикнул Коул, вставая на колени и вытаскивая из-под стола голубую сумочку на атласной бело-голубой ленте. Он открыл ее, заглянул — пусто. Коул уставился на вещицу, посмотрел несколько секунд и крикнул: — Эй, Райан, ты знаешь, чей это стол? Кто за ним сидит?

— Знаю! — крикнул Райан в ответ, устроившись в кресле и методично изучая содержимое верхнего ящика. — У меня где-то записано имя.

— Это мужчина или женщина?

Что-то в голосе Коула заставило Райана внимательно прислушаться. Он оторвал взгляд от бумаг и увидел, что его напарник стоит на коленях, и крикнул:

— Мужчина.

— Из убитых?

— Нет, он болен. Дома лежит.

Коул высунул голову.

— Ну и ну!.. — прошептал он.

— Нашел что-нибудь важное? — крикнул Райан.

— Похоже, — ответил Коул. — А может, и нет. — Он повернулся к Райану: — Ты не знаешь, часто ли тут убирают?

— Это первое, о чем я спросил у Слоуна. Он уверяет, что Маккоркл был просто одержим чистотой и сам лично заглядывал в каждый уголок, в каждую щелку утром и вечером. Мусор в корзинах вчерашний.

— Ты уверен, что во вторник вечером тут убирали?

Райан отложил дела и вышел в зал. Он увидел что-то голубое в руках Коула.

— Уверен. Что это?

— Вероятность.

— Вероятность чего?

Коул улыбнулся:

— Существования свидетеля.

Днем, в день ограбления, между часом и тремя, в банк приходили три женщины. Коул и Райан знали это точно благодаря неимоверной аккуратности в делах Шермана Маккоркла. Как рассказал Райану шериф, Шерман требовал каждую операцию, даже размен доллара, фиксировать вместе с фамилией клиента на бумаге, которая оставалась в ящике кассы. Если потом записанные цифры не совпадали с суммой остатка, кассир обязан был возместить разницу. Маккоркл настаивал, чтобы утренние и дневные квитанции лежали отдельно. Утренние все еще высились тремя аккуратными стопочками на столе Маккоркла. Открытый шкаф возле стола президента был набит документами, свидетельствующими о займах, закладных, отчетах о лишении должников права выкупа заложенного имущества. На каждой бумаге стояла дата.