Неподсудная любовь - Шэрон Кендрик Страница 11

Он произнес ее имя, словно в порыве страсти, делая ударение на последнем слоге, и смакуя, будто глоток прекрасного вина.

— Нет, не очень… — горящий взгляд Хашима заставлял трепетать от желания.

Надо срочно взять себя в руки.

Необходимо противостоять его очарованию; но Сиенна и представить не могла, как с этим справляются другие женщины, околдованные старомодными манерами, сочетавшими мужество и шовинизм. А женщин не должны привлекать такие качества, им нужны понимание и участие, а не слепое подчинение воле бессердечного деспота с испепеляющими глазами.

Она отложила вилку и отодвинула тарелку.

— Ладно, раз мы уладили деловые вопросы, и никто из нас не хочет есть, ты не будешь возражать, если я пойду.

— Ну, уж нет, — тон, не принимающий возражений. — Уйдешь, когда тебе позволят.

Сиенна поняла, что не в состоянии контролировать ситуацию, оставаясь спокойной и невозмутимой. Все, чему удалось научиться, чтобы преуспевать и достигать поставленной цели, кануло в неизвестность.

Может, просто нужно пережить этот разговор, не пытаясь избегать неприятной темы? Зуб вырывать тоже больно, зато потом испытываешь ни с чем несравнимое облегчение.

— Ну, что еще, Хашим? — девушка вложила в свой вопрос остатки напускной храбрости. — Давай, выкладывай.

Шейх задумчиво провел пальцем по краешку губ.

— Не могу понять, почему тебе не захотелось прославиться.

Сиенна замерла в недоумении.

— Прости?..

— О, не сомневаюсь, — ты добилась успеха…

— Спасибо.

— Но успеха относительного. — Хашим пожал плечами. — Меня озадачивает, почему ты осталась работать в отеле.

— Так поступают многие девушки.

— Но эти многие не выглядят настолько привлекательно.

— Хашим, пожалуйста…

— Можно было заработать целое состояние с помощью столь роскошного тела. Хочу понять… — Вопрос повис в воздухе, и Сиенна ожидала продолжения, затаив дыхание. Голос шейха звучал обманчиво-вежливо и совершенно не сочетался со взглядом, полным презрения. — …Почему ты не пробовала сделать карьеру в модельном бизнесе? Топлесс?

— Почему ты не пробовала сделать карьеру в модельном бизнесе? Топлесс?

Сиенна чувствовала себя так, будто положила в ящик свежее белье, а достав, обнаружила его выцветшим и изъеденным молью. Хашим говорил с ней, как с дешевкой. Сиенна оглянулась, опасаясь, что их услышат окружающие.

— Боишься общественного мнения? Не могу поверить! — беспощадная улыбка искривила губы мужчины. — Почему не похвастаешься тем, что снималась для глянцевого журнала? Зачем обнажаться, если не желаешь, чтобы люди тебя узнавали? Чего, ради, такой скромнице позволять похотливым самцам пялиться на свою наготу?

— Удивительно. Задаешь вопросы, имея готовые ответы… Точнее, ты решил, что они у тебя есть. Считаешь меня женщиной легкого поведения — ладно, но почему бы просто не замять тему?

— Потому что мне… интересно.

Конечно, интересно. Так автокатастрофа, неведомым образом, привлекает зевак.

— Как думаешь, почему я не пробовала, Хашим?

Он пожал плечами.

— Наверное, решила, что, в итоге, это помешает твоей главной цели.

— И какой же? — слабым голосом спросила Сиенна.

Хашим задумчиво коснулся подбородка кончиком пальца.

— Думаю, столкнувшись с грязной стороной модельного бизнеса, ты, как и многие другие, выставляющие себя напоказ, поняла возможную опасность — и решила зарабатывать на жизнь честно… Или вместо этого занялась поиском еще более легкого пути, чем раздевание перед публикой.

Сиенна вздрогнула.

— Продолжай…

— Ты поняла, что обладаешь редким даром — даром пробуждать страсть! — Хашим с болью вспомнил, как и сам попался на удочку. — Сирены обладали им и заманивали моряков в омут смерти. Красота сводит мужчин с ума. Почему бы не воспользоваться ею в корыстных, грязных целях?

Сиенна нервно сглотнула, борясь с мучительным желанием покинуть собственное тело и со стороны наблюдать за этой ужасной сценой, не слыша язвительных слов, слетавших с губ Хашима.

— Использовать, как способ воздействия? На тебя, надо полагать?

Мужчина пожал плечами.

— Или на любого другого, способного оплатить счета. Я не льщу себе, знаю, что отошел бы на второй план, появись на горизонте кто-нибудь побогаче. Нуждаясь в именитом покровителе, ты решила сыграть роль Золушки — выбрала скромную работу в приемной отеля, блистая красотой, словно… — он нахмурил черные брови, пытаясь подобрать нужное слово, — …неотшлифованный алмаз, лелея надежду, чтобы кто-нибудь заметил тебя и вывел в свет. И, признаться, это отлично сработало, даже я поверил. Подобные актерские способности достойны бурных аплодисментов и всяческих похвал!

— Превосходно говоришь по-английски, Хашим, — запнувшись, произнесла Сиенна.

— Знаю, — надменно согласился он, — в детстве меня обучал наставник-англичанин, и по-английски я говорю совершенно свободно, как и на своем родном языке. Но зачем менять тему?

Наверно, так чувствует себя жена, которую избивает муж — с течением времени удары перестают быть ощутимыми. Если человека долго унижать, в конце концов, оскорбления начнут отскакивать, словно горох от стены. Пусть разглагольствует и ехидничает, в итоге, рано или поздно, все равно все закончится.

Хашим прищурился.

— Даже не возразишь?

— А смысл? Ты никогда не допускаешь и мысли, что, возможно, ошибаешься. Я — безнравственная дешевка, модель с обнаженной грудью, а сейчас, кажется, еще и презренная охотница за богачами! Ничто не способно повлиять на твое мнение — так зачем же стараться?

— Тебе нечего сказать в свою защиту! — обвинительно произнес Хашим.

— Я не в зале суда!

— Нет, но, в один прекрасный день, можешь там оказаться! Хоть и с опозданием, ты сделала правильный выбор — пусть и вынуждена зарабатывать на жизнь собственным трудом. Но женщины, ступающие на скользкий путь, часто оказываются скомпрометированными. В следующий раз, снимки будут не столь эстетичными — станешь старше, пышная красота увянет, придется согласиться на меньшие деньги… И, рано или поздно, ты, в полностью обнаженном виде, окажешься на одном из красноречивых постеров на стене гаража какого-нибудь пьяного механика…

— Ублюдок! — прошипела Сиенна.

— Ошибаешься, и это заявление не оскорбляет меня, потому что оно неверно — мое рождение абсолютно законно. А вот мои слова — чистая правда. С фактами не поспоришь.

Девушка сделала знак официанту:

— Бокал красного вина, пожалуйста.