Покоренная графом - Салли Маккензи Страница 11

Ее отец считал эти кукольные представления ужасно забавными, а вот мама очень сомневалась в том, что они подходили для детей. Родители часто об этом спорили, и отец всегда в споре побеждал. Мама же делала вид, что огорчается, но украдкой посмеивалась.

Джейн вздохнула и добавила:

– Мистер Дентон умер много лет назад, и после его смерти уже никто кукольные представления не устраивал, так что я про них почти забыла… Но интересно, откуда тут эти куклы?

– Скорее всего кто-то решил, что здесь самое подходящее место для их хранения, – пробормотал граф, положив марионеток на пол. – Хочу посмотреть внимательнее на те доски… Если только я не ошибаюсь… Полагаю, мы нашли то, ради чего Поппи нас сюда привела, – добавил он, покосившись на кошку.

А та, должно быть, решив, что свою работу выполнила, метнулась к двери и помчалась вниз по лестнице.

– Но зачем нам эти куклы? – удивилась Джейн.

– Неужели не понимаете, мисс Уилкинсон? – Граф усмехнулся. – Вы сможете заменить мистера Вертриггера и его жалкое подобие бродячего зверинца на кукольное представление.

Джейн нахмурилась и пробурчала:

– Лорд Эванс, вы кое о чем забываете. Ведь у нас нет мистера Дентона… Кто же покажет представление?

Граф снова усмехнулся и с поклоном ответил:

– Я, мисс Уилкинсон.

Утром следующего дня Джейн, стоя на лужайке, наблюдала за лордом Эвансом, устанавливавшим кукольную сцену. Ночью она почти не сомкнула глаз, поэтому сейчас то и дело хмурилась.

– Лорд Эванс, вы точно знаете, что делаете? – спросила Джейн уже в третий раз. Граф бросил на нее выразительный взгляд, и она, как бы оправдываясь, добавила: – Видите ли, я просто беспокоюсь… – Наверное, ей следовало самой все устроить, но Джейн прекрасно понимала, что это закончилось бы полной катастрофой.

– Беспокоитесь? Но почему? – Граф проверил, надежно ли установлена ширма.

– Потому что именно я прогнала мистера Вертриггера, – со вздохом проговорила Джейн.

Лорд Эванс изобразил удивление.

– Вы считаете, что остальные члены ярмарочного комитета хотели бы, чтобы он остался?

– Н-нет, конечно. Но я же их об этом не спросила…

– Разумеется, не спросили. Потому что у вас просто не было времени созывать собрание комитета.

– Да, верно, – кивнула Джейн. – Но знаете… А может, детям понравилось бы смотреть на кенгуру – пусть даже на чучело.

– Может, и понравилось бы. – Граф отступил на несколько шагов, обозревая свою работу. – Только не забудьте про попугая. Не могу поверить, что матери одобрили бы этого попугая рядом со своими детишками.

Джейн снова вздохнула. На сей счет лорд Эванс был абсолютно прав. Наверное, ей следовало расслабиться и довериться ему. Но все-таки…

– А вы точно знаете, что делаете? – спросила она в очередной раз.

Граф закатил глаза и проворчал:

– Мисс Уилкинсон, сколько еще раз я должен…

– Неужели это лорд Эванс? – раздался вдруг мужской голос.

Граф и Джейн тотчас обернулись и увидели спешившего к ним Рэндольфа.

И почему-то Джейн показалось, что волосы брата сильно поредели, а живот стал еще больше. А ведь в этом году ему исполнилось всего тридцать три…

– Я знал, что вы тут, Эванс, когда зашел позавтракать в гостиницу «Купидон». – Рэндольф взглянул на Джейн. – Теперь, когда моя сестра переселилась в Дом старых дев, мне приходится питаться вне дома.

– Мог бы платить миссис Дорн немного больше, – сказала Джейн. Эта весьма неприятная особа, была в доме Рэндольфа «ответственной за все». – Она бы готовила тебе завтраки.

Рэндольф скорчил гримасу и проворчал:

– Ты же знаешь, что все блюда, приготовленные миссис Дорн, практически несъедобны.

И это была чистейшая правда.

Джейн пожала плечами.

– Ну… мог бы сам научиться готовить.

Рэндольф в изумлении уставился на сестру, затем расхохотался.

– Нет-нет, готовить – это женское дело. – Он взглянул на графа. – Верно, Эванс?

Джейн ожидала, что граф с ним согласится, но ошиблась.

– Знаете, говорят принц-регент очень даже доволен своим французским шеф-поваром, – ответил он с улыбкой. – И вообще французские повара-мужчины сейчас в большой моде у лондонского светского общества.

Рэндольф презрительно отмахнулся.

– Говорите, французы? Но они ведь совершенно другой породы, разве нет? – Он снова посмотрел на сестру. – Но где же кенгуру, Джейн? Я думал, в этом году тут будет кенгуру, поэтому специально приехал пораньше, чтобы посмотреть на этого зверюгу.

«О боже!» – мысленно воскликнула Джейн. Как раз этого она и боялась: люди будут разочарованы…

– Оказалось, что это просто чучело, Рэндольф. И можешь быть уверен: я прогнала владельца зверинца, сначала задав ему хорошую взбучку.

– Плохи дела… – пробормотал Рэндольф. – С кенгуру все бы прошло превосходно. Но что же будет вместо него?

Казалось бы, что Рэндольф должен был уже заметить довольно высокую деревянную конструкцию, стоявшую прямо перед ним. Но он всегда умел сосредоточиться только на том, что находилось прямо у него под носом, и лишь в случае, если на носу его в это время сидели очки для чтения.

– Мы нашли марионеток и сцену мистера Дентона, – сказала Джейн. – Они хранились в Доме старых дев, и теперь лорд Эванс собирается дать представление.

– О!.. – Рэндольф нахмурился, затем обошел сцену, рассматривая ее внимательно. – Клянусь Иовом, это же дентоновская! Я ее хорошо помню. – Он взглянул на графа. – Вы точно знаете, что делаете, Эванс?

К счастью, граф не задушил Рэндольфа: напротив, рассмеялся.

– Ваша сестра задала мне тот же самый вопрос, Уилкинсон. Задала раз десять.

Рэндольф кивнул.

– Да, конечно… Она же входит в ярмарочный комитет. Хотя… Похоже, моя сестра сама выгнала отсюда главную приманку.

Джейн гневно взглянула на брата.

– У меня не было выбора, Рэндольф! – Она сделала глубокий вдох и заговорила уже спокойнее: – Видишь ли, кроме чучела кенгуру этот человек приволок с собой очень скверного попугая.

Брови Рэндольфа взметнулись на лоб.

– Говоришь, скверного?

– Да, он купил его в борделе.

Рэндольф крепко сжал губы, пытаясь не расхохотаться.

– Что ж, сестрица, теперь мне понятно, почему этот человек тебе не понравился.

– Конечно, не понравился. Дело в том, что эта его птица… гм… – Джейн помолчала. – Она флиртовала со мной!

Рэндольф хохотнул, но тут же взял себя в руки.