Тихоня для шалопая - Екатерина Котлярова Страница 11

— Мааам, — слёзы сдержать не получается, цепляюсь за холодную ладонь. — Мамочка, почему ты отказываешься? Мам! Ради нас! Пожалуйста! Согласись на операцию! Ради папы, — мама вздрогнула и перевела на меня полный боли, просто дикой боли взгляд. И это была боль душевная. Раздирающая. Разъедающая душу. Отчего-то понимаю, что постоянные головные боли, которые терзали маму каждый день, даже рядом с ней не стояли.

Мама покачала головой и отвернулась. Отвернулась к стене лицом, а к нам с Соней спиной. И больше никак не реагировала на наши с Соней просьбы поговорить.

Пока не пришёл врач и не отправил нас домой вместе с пьяным отцом, который спал на лавочке в коридоре. Даже не зашёл поговорить с ней.

Екатерина                                                                                                      

Рано утром мне позвонил врач. Поднимая трубку, я понимала, что не услышу ничего хорошего. И моё предчувствие меня не подвело. К сожалению.

Мама умерла. Её нашли уже мёртвой при утреннем обходе. Болезнь забрала её.

Отец даже не дал с ней попрощаться. Оставил ничего не соображающих нас с Соней доме и уехал в больницу. Быстро организовал похороны, пригласив всех знакомых.

— Девушка. Ефимова Екатерина, подождите, — окликнули меня, когда мы с сестрой самыми последними уходили с кладбища.

Не обращая внимания на поторапливания отца, который твердил, что нам нужно ехать в ресторан. Небось опять жаждет напиться.

К нам подошла смутно знакомая девушка. Вспомнила, что она работает медсестрой в онкологическом отделении.

— Ваша мама просила передать, чтобы не увидел ваш отец, — протянула мне конверт. — Соболезную.

Девушка ушла, а мы с Соней смотрели на белый конверт в моих руках, на котором были написаны наши с сестрой имена.

— Открой, — попросила сипло Соня.

Дрожащими руками вскрыла конверт и достала сложенный вдвое лист бумаги.

"Дорогие мои, любимые девочки.

Когда вы читаете это письмо, меня уже нет в живых.

Это мой осознанный выбор. Я не могу жить с этой болью, которую мне пришлось пережить по вине одного единственного человек.

У Андрея есть другая женщина. Уже год.

Она позвонила мне вчера и сообщила о том, что ждёт от него ребёнка. Двойню. И я знаю, что он уйдёт к ней.

Я не могу этого пережить. Не могу. Знаю, что вы меня осудите. Знаю, что ты, Катюша, меня будешь презирать. Но когда ты любишь больше жизни, когда твой смысл жизни заключается в одном мужчине, невозможно пережить его предательство. Невозможно! Мы столько лет прожили вместе. Столько счастливых лет. Если бы ни это проклятая болезнь. Я не знаю, за что меня наказал Бог, но одно знаю, пришло моё время умирать.

Я прошу вас не злиться на Андрея. Он нашёл ту, что снова смогла сделать его счастливым.

Сонечка, родная моя, когда закончишь школу, не слушай никого, поступай туда, куда велит тебе  сердце. Мама любит тебя, мой ангел. Прости глупую.

Катюша. Я прекрасно знаю, что ты любишь детей. Я договорилась с тётей Таней и с начала следующего семестра ты сможешь работать в её школе, согласовав график со своей учебой.

Прощайте, девочки мои.

Мама вас любит".

Екатерина                                                                                                         

Взревев, я скомкала письмо и бросила его на землю. Закрыла лицо руками и, упав на снег, зарыдала так, как не плакала ни разу в своей жизни. Задыхаясь. Воя раненным зверем.

— Что ты делаешь? — Соня подняла письмо с земли и бережно его расправила. — Катюша, — встала на колени и обняла меня, сотрясаясь в плаче.

— Как? Как она могла? Изменил, ну и что? Хер с ним, с этим подонком. Не удержал хер в штанах, зачем из-за этого дочерей оставлять? Ты ведь могла согласиться на операцию. Могла прожить ещё столько лет! — я ору, срывая голос. — А мы? — запрокинула голову и посмотрела на небо. — Что с нами будет, мама? С нами! С твоими дочками! Что с нами будет, ты не подумала? Как мы это сможем пережить? Позавчера у меня было два любимых родителя! А сейчас ни одного! Ты умерла, а отца для меня больше не существует!

Я злюсь на неё. Злюсь так сильно, что даже кажется, что ненавижу.

Почему? Почему она так поступила с нами?

— Пойдём домой Катюша, — Соня вновь оказывается морально сильнее меня. — Пойдём домой. Ничего не изменишь и не вернёшь, — тянет меня за руку. — Нужно исполнить её желание и жить дальше.

Иду за ней, а в голове вакуум.

Дома хожу из угла в угол, боясь тронуть вещи мамы. Оставляю их стоять на полке, будто жду, что она вернется и сама переставит их.

Толком не осознаю, что мамы больше нет. Будто просто она снова в больнице. Позвонит вечером и сообщит весёлым голосом, что перенесла ещё одну химию и завтра вернётся домой. Пошутит, что скоро снова будет блестеть, как бильярдный шар.

Отца не замечаю в упор. Он стал для меня чужим, незнакомым человеком. Для меня его теперь не существовало. При первой возможности, когда у меня появится постоянный заработок, а Соня станет совершеннолетней, я сниму квартиру и перееду вместе с сестрой. Пусть живёт со своей беременной любовницей.

Остановилась у стола, на котором стоял календарь. Завтра одиннадцатое число. Мой первый рабочий день в школе. Смотрю на план урока, который я уже вызубрила вдоль и поперёк и прикусываю губы. Волнуюсь безумно сильно.

— Всё будет хорошо, — Соня неслышно появилась за моей спиной и положила ладошки мне на плечи. — Я верю, что у тебя всё получится. Ты чудесная у меня, и ребята тебя обязательно полюбят.

Сжала её ладошки и поцеловала тоненькие пальчики.

— Люблю тебя, сестрёнка, — прошептала я, оборачиваясь и сжимая её в объятьях. — Ты самый дорогой мне человек.

Екатерина                                                                                                          

В школу я влетаю за десять минут до звонка. Из-за снегопада, который не кончается уже несколько дней, весь город стоял в пробках. Нужно подыскать квартиру в этом районе, чтобы нам с Сонечкой было легче добираться до школы.

Сразу спешу в учительскую, на ходу снимая шапку и разматывая шарф. Поэтому не замечаю ученика, который появляется из-за поворота.

Врезаюсь в крепкую грудь и начинаю терять равновесие. Взмахиваю руками и цепляюсь пальцами за ткань его белой толстовки. Сильные руки сжали мои плечи, помогая восстановить равновесие.