Дар чародея - Арина Теплова Страница 11

– Нет, – честно ответил он.

– Вы издеваетесь надо мной?! – воскликнула она ему прямо в лицо. – Хорошо! Я пойду пешком! И пусть вам будет очень стыдно!

Она нервно дернула головой и устремилась к двери.

– Надежда Дмитриевна, может, я могу одолжить вам свою коляску? – немедленно бросился он за ней. Она уже положила ладонь на ручку двери. И он, потянувшись туда же, невольно накрыл пальцы девушки своей широкой ладонью. Они оказались в опасной близости друг от друга, и Надя подняла глаза. Его горящий пронизывающий взор смутил ее.

Сергея обдало жаром по всему телу, едва он прикоснулся к ее нежной руке.

Инстинктивно всем своим существом почувствовав его желание, она отпрянула от Чернышева.

– Пустите! – нервно выпалила она, выдернув ладонь из-под его руки.

В этот момент дверь спальни широко распахнулась, и в проеме появился лакей в парадной темной ливрее.

– Газеты и кофей, ваше сиятельство! – отчеканил он, и молодые люди невольно отпрянули от двери, давая пройти слуге с подносом.

Надя неосознанно прошлась взором по усатому лакею, который со своим облачением и видом будто сошел со старинной картины. И ее взор остановился на газете, лежащей на вычурном серебряном подносе. Серая неприглядная бумага и непривычные глазу витиеватые очертания букв отчаянно не походили на современные глянцевые обложки. Слуга прошел к столику, но девушка вдруг устремилась к лакею и схватила газету с подноса.

Большой черный заголовок русскими буквами вперемешку со странными i и твердыми знаками на конце вызвали у девушки панику. Когда же ее взор упал на строчку чуть ниже, она тихо прочитала:

– Двадцать шестое мая 1860 года… – Ее дикий взор переместился на лицо Чернышева, который стоял тут же и как-то чересчур ласково смотрел на нее, Надя пролепетала: – Что это все значит?

В ее голове забилась дикая мысль о том, что она попала в какое-то прошлое, словно тупая попаданка из глупого романчика, и это была не сказка, а реальность. Но она не могла никуда попасть и уж тем более в 1860 год. Наверняка это все ей просто кажется, или она пребывает в каком-то кошмарном сне. Ее голова загудела от напряжения, и в следующий миг она ощутила шум в ушах и упала в обморок.

Она пришла в себя спустя пару минут. Открыв глаза, Надя отметила, что находится на руках у Чернышева. Он легко удерживал ее у своей груди. Девушка тут же смутилась и воскликнула:

– Поставьте меня, поставьте!

Молодой человек осторожно позволил ей встать на ноги, но все же рукой бережно придерживал девушку за талию. Слуга уже исчез, и они опять были вдвоем. Она несчастно посмотрела на мужчину и прошептала:

– Отчего вы так возитесь со мной? Зачем?

– Как же, именно я виноват в произошедшем, моя же лошадь…

– Да перестаньте извиняться. Я уже вам все простила, – перебила она его, нахмурившись. Молодой человек смотрел на нее так нежно и тепло, что Наде стало не по себе. Она не могла поверить, что мужчина может вообще так на нее смотреть: жадно, нежно, трепетно и поглощающе.

– Я рад этому.

– Мне очень надо в туалет, мой живот, – замялась она, не зная, как назывался в то время туалет. – Ну, в эту комнату, как вы ее зовете, не знаю, где я смогу остаться одна и…

– Я понял, в уборную, – просиял он, наконец хоть что-то поняв из ее речей. – Пойдемте.

Он увлек ее в угол спальни и там открыл небольшую дверцу. Надя зашла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. Здесь было окно, которые освещало небольшое пространство комнаты. Убранство туалета показалось ей непривычным и вычурным. Она сделала свои дела и еле нашла, как спустить воду. Вода пошла ржавая и мутная. Затем она вымыла руки из странного умывальника, отметив, что в углу стоит большая деревянная ванна.

Когда Надя вышла из уборной, как назвал ее молодой человек, она тут же наткнулась на Сергея. Снова оглядев молодого человека с головы до ног, она отметила, что одет он очень необычно: в шелковую рубашку с черным шейным галстуком, длинный приталенный пиджак темного цвета, светлые брюки в мелкую клеточку. Его облик теперь показался ей совсем несовременным, как будто его нарядили для исторического кино. Сначала Надя не посчитала это необычным, ибо сейчас в России, да и в мире носили все что угодно, но в эту минуту, сопоставляя факты, побледнела.

Она быстро приблизилась к газете, которая лежала на столике, и вновь пробежала глазами по строкам, поняв лишь часть текста из-за неизвестных букв, которые присутствовали на лицевой странице. Стремительно переведя взор на большой канделябр, стоявший так же на столе, Надя потрогала потушенные свечи мягкого желтоватого цвета. Они точно были восковыми, так как от них шел натуральный аромат. Но нынче не пользовались свечами, а если и применяли, то уж не восковые. Именно в этот момент она окончательно запаниковала, инстинктивно чувствуя, что находится не в своем времени.

– Вы пользуетесь электричеством? – глухо, с некой надеждой в голосе спросила она, обернувшись к Сергею. Он почтительно стоял за ее спиной и молчал, наблюдая за всеми действиями девушки.

– Электро… что? – переспросил он.

В следующий секунду, не выдержав напряжения и испуга, который охватил ее, она стремительно подбежала к окну и, отодвинув штору, увидела, что находится на втором этаже. Перед ее взором раскинулся зеленый парк с кустами и палисадниками. А у одного из деревьев стояли две женщины в длинных темных сарафанах на русский манер. Надя резко отпрянула от окна и, вскрикнув, выбежала прочь из комнаты.

Вылетев в коридор, девушка едва не сбила с ног старую женщину в длинном старомодном платье и в белом чепце.

– Простите! – воскликнула Надя и устремилась вперед, увидев лестницу, ведущую вниз.

Старушка попятилась от нее и начала креститься.

– Свят! Свят! Лидочка! – запричитала Велина Александровна ей вслед.

Около старой женщины тут же оказался Сергей, который так же выбежал из спальни вслед за девушкой. Только на миг задержавшись около старушки, он вымолвил:

– Бабушка, это не Лидия Ивановна, вы ошиблись!

– Бог ты мой, а я-то уж подумала…

– Я сейчас, – бросил молодой человек, устремившись далее, видя, как девушка уже достигла лестницы.

– Что происходит, Сережа?! – воскликнула ему вслед Велина.

– Потом, бабушка, – бросил ей через плечо Чернышев.

Лишь на мгновение Надя замерла наверху мраморной широкой лестницы, отметив, что дом Чернышева не что иное, как дворец, ибо широта коридоров и лестницы была просто шокирующе вульгарна и огромна. Богатые хрустальные люстры свисали с вычурного высоченного потолка. Она вмиг опомнилась и побежала вниз по мраморным ступеням.

Едва Надя приблизилась к входной двери, где стоял дворецкий, как тот услужливо распахнул перед ней дверь, поклонившись.