Я тебе объявляю дружбу, майор - Ульяна Романова Страница 11

Но внутри что-то екало каждый раз, когда он на меня смотрел, и меня это беспокоило. Смотрел так, словно я перед ним уже голая стояла, и взглядом этим своим ласкал. Настолько, что хотелось позорно сбежать и больше никогда с товарищем капитаном не видеться. Потому что оглянуться не успеешь, как он заговорит тебе зубы, и окажешься утром в его бесконечном списке женских имен!

Наконец мы подъехали к самому пафосному ресторану нашего города, который наши постоянные клиенты обычно арендовали полностью для своих мероприятий.

Знакомый охранник распахнул нам дверь, заинтересованно поглядывая на Мирона.

– Новенькая? – мотнув головой в сторону товарища капитана, уточнил Толя.

– Малыш, не шали! – грозно пробасила «новенькая».

Толя испуганно икнул, когда тяжелая ладонь Мирона опустилась на его плечо, и скривился.

– Совсем шуток не понимает, – обиженно пробормотал Толя, когда Мирон, а следом и Макс прошел по темному коридору внутрь.

– И не говори! – горячо поддержала я, аккуратно просачиваясь мимо Анатолия.

– Твое высочество, не задерживайся, – поторопил меня Мирон, с неудовольствием наблюдая, как я беседую с охранником.

– Иду, – буркнула я, снова поправляя корону.

Мирон дождался меня, снова положил руку мне на плечо, легонько ее сжал и прошептал:

– Ничего мне сказать не хочешь?

– Все, что хотела – уже сказала. И никаких дополнительных свиданий, ты мне за два дня успел надоесть!

– Я мужчина твоей мечты, почаще себе это повторяй. Как мантру! – прижимая меня к своему телу, произнес Мирон.

– Ты…

Мирон договорить не дал. Накрыл мои губы большим пальцем и проникновенно заглянул в глаза:

– Мужчина твоей мечты и отец твоих будущих детей. А теперь пошли смотреть на твоих извращенцев.

– Они не мои, – зачем-то пробурчала я, – а ты болтун. На следующее представление я тебя конем Юлием назначу, тебе даже в образ входить не нужно будет!

– Следующее, – промурлыкал Мирон, – в принципе за отдельную плату в виде поцелуя я готов подрабатывать у вас аниматором. Эх, вдарим извращениями по извращенцам…

Я прикусила язык, решительно скинула со своего плеча нахальную ладонь и гордо прошла вперед, снова поправляя корону.

Мы прошли за кулисы, аккуратно выглядывая в зал. Мирон встал за моей спиной, рассматривая уже довольно веселую компанию, сидящую за столиками:

– Знакомые все лица, – сплюнул он. – Я бы каждому только за выражения лиц лет по двадцать строгача дал.

– Низзя! – погрозила я пальцем и резко развернулась, – и не вздумай меня опозорить!

– Я? Да никогда! – горячо пообещал Мирон, склонившись к моему лицу.

Я открыла рот. И закрыла, упираясь ладонями в его грудь. Женский костюм и плотный грим никак не скрывали харизму и бешеную энергетику Мирона, которая окутывала меня с ног до головы. Дыхание сбилось, а я в который раз напомнила себе картинку вчерашнего вечера, где Мирон горячо целовал Олечку…

– Пошли работать! – хрипло велела я.

– Пошли, – согласился Мирон, не отводя взгляда от моих губ.

Я первая сделала шаг назад, обходя товарища капитана по дуге. Мы прошли в комнату персонала, где нам выдали микрофоны. Диджей выключил свет, мы втроем отправились в зал и…

– Доброго вечера, – пророкотал бас Мирона, – товарищи бездельники, тунеядцы, кто готов праздновать праздник? Эх, не посрамим землю русскую!.. А что у всех рюмки пусты? Официант, наливай, и побольше!.. Где тут мой жених? Жениха хочу. И приданного, да побольше, побольше.

Я с трудом удержала в руках скипетр и микрофон, желая этим самым скипетром Мирона и приложить, пока товарищ капитан обходил стол с празднующими, внимательно вглядываясь в их лица. Подошел к депутату – кажется, его фамилия звучала как Датский, – который с любопытством наблюдал за ним, и предложил:

– Малыш, а давай пошалим?

Депутат поперхнулся, явно давно не получая таких недвусмысленных предложений от двухметровой девицы с ярко-красными щеками, смоляными бровями и сорок пятым размером обуви.

Мирон же нагло подмигнул спутнице депутата, продолжая свое представление одного актера, ибо мы с Максом просто обалдели от его наглости и стояли памятниками самим себе и молчаливым укором неугомонному Мирону:

– Женщина, не смотрите на меня так, я не танцую. А вот вы…

Дальше начало что-то совершенно невообразимое. Я попеременно желала то убить Мирона, то повеситься на ближайшем суку, то жевать от злости наклеенную бороду.

Потому что сначала Мирон объявил конкурс матерных частушек, в котором сам себя же и назначил победителем!

И пока они с Максом веселили народ, меня просто усадили на стульчик в центре, поправили корону и велели делать царственный вид! Молча!

– Вот выходит Сереженька, у Сережи все получается, ребята, похлопали Сереженьке, Сережа мо-ло-дец! – вконец распоясался Мирон, напевая песенку в микрофон и заставляя именинника – к слову, владельца компании, которая поставляет интернет и кабельное телевидение практически всему городу, – вытанцовывать цыганочку в центре зала «Чтобы высочество не заскучало!».

«Высочество» в моем лице готово было немедленно подписать указ о казни Марфушеньки путем повешения ее на собственной косе, ибо оборзел капитан в хлам, но народу все явно нравилось.

В пляс пошел даже депутат Датский, которого мы с Максом ни на одном мероприятии не могли заставить поднять пятую точку со стула.

– Вот Витюша слегка разминается, – завел Мирон песенку (ох, зря про я коня Юлия вспомнила!..), комментируя действия депутата Датского. – Щас Сережа слегка оклемается, и настанет врагам всем капу-ут! Ну, плечиками активнее, активнее! – подначивал его Мирон, – смотри, как надо!

Мирон вдруг схватил свою косу, поднял руку над головой и завертел косой, а сам пустился вприсядку, демонстрируя народу голые ноги и свои черевички.

Я просто зажмурилась, не в силах больше смотреть на это безобразие. Потому что Мирон завтра выйдет к себе на работу в уголовный розыск, а вот меня за такие фокусы Алиса точно не помилует! В который раз назрел вопрос: ну что я такого плохого сделала товарищу капитану, чтобы так меня позорить?! И где я так нагрешить-то успела?!

Мирон выдохнул, поднялся, поправил сарафан и поднялся на сцену. Поднес микрофон к губам, чтобы что-то сказать, когда свет в большом зале отключился, а в помещение ворвались люди в масках и с оружием:

– Всем лежать! Мордой в пол!

И если до того момента я думала, что хуже уже быть не может, то в тот момент четко поняла: может!..

Мирон резко дернул меня на себя, поднимая со стула, и мы дружно упали на пол. Причем мое падение Мирон смягчил собой, а потом перевернулся, подгребая меня под себя, пока в зале творилось форменное безобразие.