Шпаргалка - Сара Адамс Страница 11

Я выхожу из ванной и иду на кухню, где вижу, как Натан роется в моем холодильнике. Когда я вхожу, он наклоняется, и мой желудок переворачивается при виде этого.

— Яблоки в нижнем ящике, — говорю я, отводя взгляд от его ягодиц, потому что, ммм, привет , друзья не глазеют на задницы друзей. Даже когда эти задницы выглядят потрясающе в узких серых брюках-чиносах.

— А… спасибо. — Он встает и закрывает холодильник со своей добычей в руке. Когда он поворачивается ко мне, яблоко уже зажато у него в зубах, и он замирает на середине хрустящего кусочка. Его глаза расширяются, а улыбка растет по обе стороны от красного запретного плода.

— Что? — спрашиваю я, прислонившись спиной к стойке, как будто все совершенно нормально. — У меня что-то на лице?

Он издает гортанный смешок, и звук такой, что он волнует меня так, как не должна чувствовать женщина с раскрашенным лягушачьим лицом. На самом деле, я никогда не должна думать о Нейтане сексуально, но это просто… это СЛОЖНО, понятно? Я женщина с очень самоуверенными яичниками, и позвольте мне сказать вам, что они настоящие шлюхи. В настоящее время, когда Натан отрывает кусок от яблока и наклоняет голову ко мне с игривой улыбкой, они внизу поэтически воспевают, как его мягкая белая футболка сидит на нем так хорошо, что кажется, что божество подняло его за ноги и окунул его с головой в чувственный хлопковый пруд. В общем, я умерла при виде его.

— Должен ли я беспокоиться о том, что здесь происходит?

Он шевелит большими мужскими пальцами перед лицом.

— Только потому, что когда я смою его, я буду настолько потрясающе великолепна, что ты можешь умереть на месте.

Это шутка, явно 100 % шуточное заявление, но Натан проглатывает свой кусок яблока, а затем его глаза делают очень странную вещь: они на цыпочках скользят по моему телу.

Случается только один раз, и его взгляд не возвращается назад по тому же пути, но часть меня задается вопросом… нет! Ничего удивительного! Заткнитесь там, маленькие подстрекатели.

Я замечаю, как во мне пробегает желание, и делаю то же самое, что всегда делала последние шесть лет, то, что довела до совершенства каждая хорошая совместная динамика лучшего друга. Я мечусь по кухне, как будто у меня есть что-то очень важное, притворяясь, будто этого никогда не было. Во что бы то ни стало, я НИКОГДА не признаю чувство желания.

Я поворачиваюсь к прилавку за моей спиной и нахожу вишневую кашу в пенопластовой чашке. Я задыхаюсь, словно это кубок, полный украденных драгоценностей.

— ТЫ ПРИНЕС МНЕ СЛИВКУ!? — я должна сказать это таким образом, чтобы проецировать мой голос и передать волнение, не разрывая маску на моем лице. Это важный навык, которым нужно овладеть в жизни.

Я слышу, как он хихикает и снова откусывает яблоко.

— Ты сказала, что жаждала одного, верно?

— Да, но я не хотела, чтобы ты шел за мной, — говорю я, прежде чем положить соломинку в рот и сделать большой глоток, пока мой мозг не замерзнет.

Натан смотрит на меня, а затем сердитым взглядом переводит взгляд на свой телефон.

— Это действительно не большое дело. — он щелкает пальцем по экрану, затем с громким стуком кладет телефон на прилавок. — Меня так тошнит от этой штуки, — говорит он, нервно проводя рукой по волосам. — Я чувствую, что это продолжается без остановки. Я никогда не смогу сделать перерыв.

Он покидает мою маленькую камбузную кухню, перебирается в гостиную и плюхается на мой диван. Я не могу не усмехнуться, увидев его, полностью раскинувшего конечности и свисающие с каждой поверхности моей крохотной мебели. Он выглядит так, будто только что спустился по бобовому стеблю и решил вздремнуть на диване Медвежонка. Его темные глаза закрываются, и я чувствую, как он устал. Просто глядя на него и зная, какой у него график, я выматываюсь до костей. Я хочу завернуть его в свой ярко-желтый плед, накормить его супом и заставить смотреть мультики весь день.

— Знаешь, мы могли бы остаться дома и посмотреть фильм. Я уверена, что Джамал поймет, если мы пропустим его ужин.

Натан не открывает глаза.

— Нет, я хочу пойти. Для него важно, чтобы я был рядом.

Я вздыхаю, зная, что Натан так же непоколебим в своем нежелании отказываться от чего-либо в пользу отдыха, как и я в том, чтобы брать у него деньги. Я предполагаю, что подруга, вероятно, взобралась бы прямо на него и прижала его, не оставив ему выбора, кроме как остаться на ночь.

Но я не его девушка.

Я стряхиваю с себя эту фантазию. — Ладно, мне нужно смыть эту гадость с лица, и тогда мы сможем…

Меня прерывает звук телефона Натана, жужжащего на кухонной стойке. Я оглядываюсь через плечо, но он поднимает руку, показывая, чтобы я оставила все как есть.

— Ш-ш-ш, никому не двигаться, а то, может быть, они подумают, что меня нет дома.

— Я могу ответить на него и притвориться, что они ошиблись номером.

— В прошлый раз никто не поверил твоему французскому.

Это правда. Тим, менеджер Натана, заставил меня немедленно передать Натану телефон.

Натан хватает лимонно-зеленую подушку, лежащую у него под головой, и тянет ее вверх, чтобы зарыться в нее лицом. Меня охватывает странное чувство удовлетворения, потому что я могу видеть его таким, потому что он теряет бдительность только со мной.

— Я уверена, что это просто Николь или Тим хотят еще одну частичку моей души.

Телефон перестает звонить.

— Кто-то драматизирует сегодня вечером.

Натан заглядывает поверх подушки и приподнимает бровь.

— Я драматизирую каждую ночь.

Его глаза снова закрылись, и я позволила себе в последний раз хорошенько взглянуть на него. Он лежит на куче чистой одежды, пролежавшей на этом месте неделю. На моем кофейном столике разбросаны лаки для ногтей, а на полу лежат открытые счета. Самое смешное, что Натан — физическое воплощение порядка и чистоты, но он ни разу не пытался навести порядок в моем пространстве. (И слава богу, потому что я знаю, что под грудой леггинсов в углу моей комнаты лежит открытый журнал с красной ручкой, лежащей под ним, и если бы он когда-нибудь передвинул эту стопку, я бы понятия не имела, где находится красная ручка, когда мненадо!) Он никогда не делал негативных замечаний по поводу того, как я люблю жить неряшливо или наводил порядок в своей жизни. Он просто ложится поверх моей одежды.

Я мысленно хватаю себя за хвост и отрываюсь от Натана, чтобы смыть с лица потрескавшуюся маску. Я переодеваюсь в симпатичные и повседневные джинсы для вечеринки и футболку, и как только я выхожу из своей комнаты, я слышу громкую серию быстрых гудков из телефона Натана на кухне. Это новое оповещение голосовой почты. Я иду по короткому коридору и почти дохожу до гостиной, когда Натан кричит:

— Эй, Сири, включи голосовую почту.