Невеста против - Лика Вансловович Страница 11

— Я спрашиваю тебя, кто ты и что здесь делаешь? — в голосе уже ощущались нотки раздражения.

— Меня зовут Риана, Строгонова! — сбивчиво и старательно удерживая свой взгляд на его лице, ответила я.

— Строгонова, значит!? — хмыкнул он, склонив голову на бок и разглядывая меня, словно неведомую зверушку.

— Княжна, а разве пристало юным незамужним девицам уединяться с мужчиной на ночь глядя? — упрек и даже усмешка в голосе.

Я обиженно поджала губы, поднялась на ноги и сделала шаг в его сторону.

— Отец, как вы верно предположили чуть ранее, не спрашивал моего мнения, отправляя сюда! Он считал, что я должна была примериться с графом и восстановить нашу с ним помолвку, — голос дрогнул, а взгляд я опять опустила.

— Восстановить… помолвку, — задумчиво переспросил он.

— Да, он выдал себя за Вас, и мы приняли его за графа, за моего нареченного, — стыдливо созналась я.

— Евгений не имеет дворянского происхождения, он всего лишь сын управляющего моего отца. Мы росли вместе, и отец даже позволил ему выучиться грамоте вместе со мной, но в остальном… как вы могли признать в безродном ничтожестве графа благородного происхождения? Считаете, я не должен оскорбиться после этого? — тон его сейчас был предельно серьезным.

— Мы не видели вас много лет, — растерялась я, столкнувшись с такой яростью в глазах своего спасителя.

— Выходит, вы рассчитываете, что я возьму в жены женщину, неспособную отличить меня от ряженого простолюдина? — теперь в голосе его снова звучали ирония и насмешка.

Я, наверное, должна была смутиться и растеряться, но стараниями папочки я была к многому приучена и не падала в обморок от стыда и смущения как некоторые особенно малохольные девы, однако слова его болезненно царапнули душу.

— Я не имела цели оскорбить вас, граф, если вы, конечно, граф: а то, может, я и в этот раз ошибаюсь, и на самом деле вы какой-нибудь плотник или там рыбак, пахарь, в конце концов! Сейчас, видите ли, в порядке вещей простому человеку раздобыть барское добро, нацепить на себя и как ни в чем не бывало разъезжать в барских же каретах, а также нагло выдавать себя за другого человека, явно не опасаясь гнева своего хозяина! — теперь я тоже злилась, и в голове моей мысли складывались во вполне оправданные обвинения.

Наши взгляды скрестились, и сердце бешено колотилось в груди, гоняя разгоряченную кровь по телу. Мне бы хотелось схватить его и поцеловать, а вместо этого я бросала язвительные фразы и тоже скрещивала руки на груди.

Мои слова достигли своей цели и явно уязвили его.

— Я не обязан перед тобой отчитываться! — хладнокровно ответил он, а глаза его по-настоящему заледенели.

— Но обязаны обращаться ко мне на ВЫ! — парировала я.

— Следовало позволить ему обесчестить ВАС, тем более, что ваш отец, очевидно, одобряет добрачные отношения между мужчиной и женщиной! Кстати, могу принудить Евгения жениться, в качестве наказания за неудачную шутку!

А вот теперь уже ему удалось задеть меня и ранить глубоко и больно.

Я сделала два уверенных шага навстречу, остановившись совсем близко: там в груди опять все сковало от глупого волнения и тоски, колени подгибались и свет ламп слепил так, что разъедал глаза.

— Я благодарна вам за свое спасение, граф! И я лучше умру старой девой, чем стану женой этого низкого человека, да и такой супруг, как вы, мне тоже не нужен — слишком много в вас напыщенности и самомнения! Оставьте их для кого-нибудь другого! Надеюсь только, что вам достанет чести хотя бы явиться к нам и объясниться перед моим отцом! Не смею больше раздражать вас своим присутствием, сударь! — я намеревалась пройти мимо и уехать немедленно.

Но он не пропустил, закрыв собой выход.

— Думаете, вам удастся оставить за собой последнее слово?

— Мне плевать! — устало ответила ему, чувствуя почти тошнотворную слабость во всем теле после всего произошедшего.

— Может быть, мы свами и не испытываем взаимной приязни друг к другу, но я не из тех, кто позволит девушке уехать ночью со двора! Я прикажу приготовить вам спальню и теплую воду, чтобы вы могли хоть немного привести себя в порядок, сударыня! — в последних словах снова была усмешка.

А я действительно почувствовала себя жалкой, никчемной, всклоченной и помятой.

— Вы хам — граф! — процедила сквозь зубы и отвернулась от него, уставившись на какую-то картину, с трудом сдерживая слезы обиды.

— Оставьте меня! — выдавая в голосе свою слабость, произнесла я.

Он не сказал ни слова и ушел, а я, наконец-то, позволила себе вздохнуть с облегчением и устало рухнула на стул.

Позже я заперлась в выделенной для меня комнате и ревела, выливая свою боль в подушку, голова шла кругом. Я не хотела никого видеть, я заперла дверь на засов и даже задвинула ее туалетным столиком.

Алиска останется голодной и сегодня — из-за меня, а завтра… Завтра, когда отец все узнает и меня снова отвергнет теперь уже настоящий граф, папочка или придушит меня или отдаст графу Богданову.

* * *

«Странное и нелепое создание, такое же нелепое, как и ее имя! А сколько дерзости в ней и вызова! Нет, Евгений, однозначно, зашел слишком далеко в своих играх, но с ней, с ней он поступил по заслугам!

Маленькая выскочка, замухрышка, со смазливым личиком и совершенным отсутствием такта и каких-либо манер.

А отец каков? Собирался женить меня неизвестно на ком! Он сам-то видел ее хоть раз?!

Дааа… хорошо сработано, быстро: наверняка ее папочке просто не терпится запустить свои руки в наш кошелек! Но ничего, пусть поищут дурака в другом месте!»

Когда я вошел в кабинет, Женька сидел в моем кресле и допивал уже вторую бутылку и явно не собирался останавливаться на достигнутом. Увидев меня, приятель тут же подскочил и, пошатнувшись, перевалился в соседнее кресло.

— Вы все еще сердитесь, хозяин? — икнув, поинтересовался он заплетающимся языком.

— Да! Ты наверняка успел прикончить все мои запасы вина, пронырливый пес! — усмехнулся я в ответ.

— Еще не все, вы явно меня переоцениваете! — покаялся он.

— Ты спас меня от возможного брака с этой ведьмой, так что — нет, я не сержусь! Но, отправляя тебя сюда днем ранее и разрешая почувствовать себя благородным лицом, я не имел в виду, что ты получаешь право разъезжать по всей округе и называть себя моим именем! — обвинение, брошенное девчонкой мне прямо в лицо, я не забыл: тут она, как это не прискорбно, была права.

— А я и не называл, она сама сделала такие выводы, я просто не стал ее разочаровывать! Кстати, мы почти уже обо всем договорились, пока вы не заявились и все не испортили, — с явной обидой сказал этот наглец.

— Неужели? А, по-моему, ты забываешься, друг мой! Всегда помни свое место! Здесь, в этой глуши, непозволительно такое вытворять! Это тебе не куртизанка какая-нибудь, а девушка благородного происхождения, дочь старого друга моего отца! — тут я тоже не лукавил, прекрасно понимая, к чему могла бы привести «шутка» моего слуги: уж отец, узнав о таком, вряд ли спустил бы мне это с рук!