Гори, венчальная свеча! - Елена Арсеньева Страница 11

Огляделись. По позднему времени вокруг никого не было.Тогда, забравшись за кусток, торопливо обменялись одеждою: Лизонька наделачерный роброн, подаренный Лисоньке князем, набросила ее же новый салоп, головуокутала флером и украдкой надела на палец перстенек, который прежде носила нашнурке. Лисонька облачилась в сарафан сестры, платок и епанчишку. Теперь ихпути должны были разойтись.

Лисоньке предстояло дойти до Поганого пруда, где караулилТауберт с двуколкою, мчать в Высоково, где ожидало их венчание, а оттуда, беззадержки, прямиком на Санкт-Петербург и Ригу. Лизонька же намеревалась дальнею,обходною дорогою добраться до Успенской церкви, где… где… Она отогнала мысли.

Медлить не следовало. Оправив платье, сестры торопливоперекрестили друг дружку, расцеловались. И вдруг обеих разом пронзила одна и таже догадка: вот сей же миг разойдутся их дороги, да не на час, не до утра, аможет статься, навеки!

Лисонька вскрикнула, готовая зарыдать в голос, но Лизонькарезко оттолкнула ее: «Храни тебя Господь!» – и опрометью кинулась вниз потропке в темноту.

Она бежала и плакала. Она знала, что прощается сейчас совсем миром, где росла, где жила спокойно, порою счастливо… Она бежала кнеизвестности, почти наверное – к позору: ведь, когда обман откроется, гневАлексея может быть ужасен! Однако, сделав шаг, она уже не в силах была остановиться.Безумная надежда: «Отчего бы и мне счастливой не быть?» – несла ее на крыльях.Ведь с тех самых пор, как она увидала голубые глаза молодого князя, тревожнаяявь и неспокойный сон ее были полны мыслями о нем одном! Лизонька готова былана все, чтобы им завладеть.

Да, завладеть! И вот завладела… Кабы не эта вода – всесмывающая вода.

Все, что она помнила – причем совершенно отчетливо! – этострашный шторм, вмиг смешавший сферы земные и небесные. Лодку, пляшущую наволнах, искаженное горем и страхом лицо Алексея… А потом вода разверзлась,словно бы лодка устремилась в некую пропасть, и волны, тяжелые, будто каменныесводы, сомкнулись над головою.

И все же ей удалось вырваться из воды к воздуху и ветру, и,открыв полуослепшие глаза, Лиза почти над собою увидела громадину расшивы.Течение тащило под днище. Но не за себя она страшилась. «Да жив ли он?!» –мелькнула мысль. Поднятая на гребне, Лиза сумела обернуться и увидела двепляшущих на волнах головы, озаренные луною. «Слава богу!» И более она ничего неуспела подумать: ее ударило о борт, а затем понесло в глубину. Она вовсе неумела плавать, но догадалась подчиниться течению и задержать дыхание, а черезбесчисленное количество времени, когда, казалось, сердце вот-вот разорвется отудушья, ее вытолкнуло вверх. И она смогла наконец-то вздохнуть.

Обрывая ногти, Лиза попыталась уцепиться за плотнопригнанные, разбухшие доски расшивы, крикнула, уже захлебываясь. И вдруг что-тотугое, толстое, сырое попало ей под руку. Она вцепилась, не понимая во что…

Лиза со стоном рванулась, села. Нет, нет. Все кончилось, всепозади. Неведомо как, неведомо с чьей помощью, но она спасена. Она в какой-тоизбе, и за мутными окошками уже виднеется рассвет.

И постепенно поняла, что она не одна в избе, здесь есть ещелюди. Похоже, двое: мужчина и женщина. Однако если женский голос, очень мягкий,бархатистый, ласкал слух и успокаивал сердце, то голос мужчины, неровный, пороюсрывавшийся на хрип, терзал душу.

– Ну так где ж он, тот господин? – настойчиво спрашивалмужчина, а женщина мягко отговаривалась:

– Откуда мне знать? Разве он сказывал? Велел за девкойходить, я и хожу. А что да как, мне и ни к чему.

Что-то забулькало, повеяло духмяным паром, и Лизадогадалась, что женщина заваривает какие-то травы. Это была не мята, незверобой, не ромашка, а что-то горьковатое, раздражающее ноздри.

– Девка? – хмыкнул мужчина, и к запаху трав добавилсятабачный дух: видимо, он разжег трубку. – Девка, ишь ты! Не девка, а барышня,так ведь, а, Татьяна?

– Будет тебе! – прикрикнула женщина, и в голосе еепрорвались давнее, скрытое раздражение и легкое дуновение страха. – Заладил!Надоело, понял, Вайда?

– Надоело тебе! Неужто ослушаться посмеешь? Или отдашьвсе-таки колечко?

– Дэвлалэ! – с сердцем выкрикнула Татьяна. – Да где ж я тебеего возьму?! Упрямый ты, бэнг! Сколько раз говорено: было кольцо, да куда-тозапропало. Может, соскользнуло? Пальцы-то вон как у нее исхудали, долго лиупасть колечку?..

Лиза шевельнула левой рукой, но не ощутила на безымянномпальце прохладного ободка. С усилием вспомнила, как, простившись с Лисонькою,сняла колечко со шнурка и надела на палец… Оно потом больно врезалось в кожу,когда Алексей под венцом стиснул ей руку. А после? Уж не уплыло ли оно в Волгу,когда Лиза тонула, цепляясь за борта расшивы? Нет, пожалуй, нет, тетушкинокольцо было цело, коли его видела эта женщина, Татьяна, да и цыган, наверное,тоже видел. Но что же это за кольцо? Каково его значение для тетушки-покойницы,для этого цыгана? И где оно все-таки?

Она почти не дышала, надеясь услышать еще что-то; однако вэтот миг Татьяна высыпала в булькающее варево новые травы. По избе расползсяострый пряный аромат. Ноздри защекотало, Лиза не удержалась и громко чихнула.

Тут же над ней нависли две неясные тени, а через миг мракрассеялся: женщина поднесла к самому лицу Лизы лучинку. Но при этом осветилисьи склоненные над девушкою лица, и она вновь едва не лишилась чувств.

Воистину, были они ужасны! Кривая гримаса того самогосергача, который являлся ей в кошмарных сновидениях, а рядом с ним – дочернасмуглая личина, крест-накрест перечеркнутая по щекам и носу бледно-розовымишрамами.

Крик замер в горле. Лиза вскинула руки, заслоняясь, но цыгансхватил ее за плечи и заставил сесть.

– Да, хитра Неонила! Ан по-моему вышло. Говори, где кольцо?

Лиза качнула головой, завороженно уставилась в единственныйглаз цыгана. Ничего, кроме лютой злобы, не было в нем.