Крылья любви - Барбара Мецгер Страница 11

Господь милостивый, ведь после того, как он произнесет обет верности перед алтарем, пройдут достаточно долгие шесть месяцев.

Ардет поплотнее закутался в накинутое на плечи одеяло…

Может, выдать ее замуж за какого-нибудь молодого офицера, парня хорошего происхождения, но с пустым карманом, который согласится взять ее в жены за хороший куш? Молодой человек поклянется заботиться о ней и после того, как истекут отведенные Ардету полгода. Да, только так, иначе Ардет вырвет у него печень и легкие! Подходящий брак по расчету может оказаться наилучшим выходом для всех участников соглашения.

Но тут недавний Вестник Смерти вспомнил улыбку Джини и понял, что не в силах отдать ее другому мужчине. Он мог добавить чувство собственности и ревность к списку своих возродившихся качеств, которые не сделали бы его лучше, чем он есть, зато определенно приближали к жизненно правдивому образчику рода людского. Ничего не попишешь, Ардет вынужден был признать, что миссис Маклин, сама о том не ведая, вынудила его чувствовать себя более живым. Даже ее имя возбуждало его. Имоджин Хоупвелл Маклин. Воображение. Надежда. Добро. [3]Чаровница Джини. Она должна принадлежать ему, это очевидно.

Она нужна ему. Он нужен ей. Бывают и менее убедительные причины для вступления в брак.

Гремлин-ворон, видимо, придерживался той же точки зрения, потому что вчера он принес в клюве золотое кольцо и бросил его к ногам Ардета. Множество подобных сувениров было втоптано в грязь на поле битвы или украдено у мертвых.

– Я посылал тебя за песочными часами, несносное ты создание!

– Красивое для красивой, птичьи твои мозги! – крикнул в ответ ворон и захлопал крыльями перед носом у Ардета.

Никто не погнался за вороном с криком «Вор!», на кольце не было инициалов его владельца. А главное, те драгоценности, которые хранятся в замке графа, ныне именуемом Ардсли-Кип, пока недоступны.

– Полагаю, оно пригодится, Олив.

– Так возьми его.

Первая помолвка Джини была недолгой, всего три недели прошли после обручения до церемонии в приходской церкви их деревни, причем каждый прихожанин знал, что Элгин хотел жениться не на ней, а на ее сестре Лоррейн. Теперь все произошло еще быстрее, хоть и не так быстро, как хотелось бы его милости. Он торопился вернуться в Лондон и завладеть своим наследством, и Джини это понимала.

Собственно говоря, она и сама стремилась поскорее покинуть место кровавого побоища, пережитого ею позора и всяческих инсинуаций на ее счет.

Но даже граф Ардет не мог договориться о проведении бракосочетания в установленной законом форме в ближайшее время, ибо для этой цели надо было вызвать священника и получить специальную лицензию из Британии.

– Может, подождем до того времени, как вернемся домой? – предложила Джини.

– Нет, начнутся нежелательные толки. К тому же в Англии в связи с моим внезапным появлением и необходимостью подтвердить мое право на семейный титул начнутся, как я думаю, довольно долгие хлопоты.

Не говоря уже о его странностях и причудах, подумала Джини, но вслух ничего не сказала. Ардет, несмотря на жаркую погоду, не снимал свой плащ с капюшоном, носил на плече ворона и порой разговаривал сам с собой. Он мог одним словом и прикосновением погрузить в глубокий сон страдающего от боли раненого солдата, но, кажется, совсем не спал сам. Джини предпочитала не замечать эти тревожные проявления хотя бы ради того, чтобы не спятить.

– Я думала, что вы не обращаете внимания на сплетни.

– Не обращаю, когда сплетничают обо мне.

– Если вас беспокоит, что моя репутация пострадает, когда мы будем путешествовать вдвоем и останавливаться в одном и том же отеле, можно совершить церемонию в ближайшей церкви, а о частностях позаботимся позже, – предложила Джини, хотя, по правде говоря, она не имела сколько-нибудь точного представления о религиозных взглядах своего нареченного.

– Нет, все должно происходить как положено и ни у кого не вызывать вопросов. Я не потерплю никаких сомнений в законности нашего союза. Вы упоминали о том, что много пересудов может вызвать несоблюдение траура, а также о том, что новые пересуды начнутся, если ребенок родится слишком рано, чтобы его считали моим. Сплетен будет еще больше, если мы не обвенчаемся. Не следует создавать у кого бы то ни было впечатление, будто оба мы или один из нас не рад такому браку. Если бы я мог, то обвенчался бы с вами в самом большом из соборов Лондона в присутствии короля.

Король был почти таким же сумасшедшим, как лорд Ардет. [4]

Опасаясь, что несходство между ними приведет к тому, что Джини начнет сомневаться в правильности принятого ею решения, Ардет старался, чтобы у нее было поменьше свободного времени: просил ее почаще навещать раненых солдат, устраивал вызовы в консульство, а когда нашел портниху, которая возобновила свою работу, Джини то и дело приходилось проводить целые часы на примерках. Он покупал ей подарки – перчатки, книги, сладости, – словом, вел себя как и подобает нареченному, влюбленному в свою невесту. Он игнорировал возмущенные взгляды и хихиканье матрон, а также подавленные смешки солдат, а Джини, глядя на него, старалась вести себя точно так же.

Ни одна из офицерских жен не заходила к Джини поболтать, принести поздравления или выразить сочувствие. Когда Ардет встречался с банкирами, генералами, врачами и послами, он давал им свои советы, а между делом настраивал на одобрительное отношение к своей свадьбе и своему отъезду в Англию, но при этом не забывал позаботиться о том, чтобы Джини не оставалась в одиночестве. Он знал, что она легко поддается панике. А Джини больше всего страшило, что он так хорошо понимает ее, а она его не понимает совсем.

Его слуга Кэмпбелл не мог нахвалиться его милостью, но сержант не мог объяснить, откуда явился его новый хозяин, как он научился искусству лечить людей необыкновенными способами и чего ради знатный и богатый джентльмен полез в самое пекло войны. Солдат встретил графа несколькими часами раньше, чем впервые увидела его Джини, и лорд Ардет помог ему спасти лошадей, которые были первой любовью Кэмпбелла. Лорд Ардет добился увольнения Кэмпбелла с военной службы, и уже одного этого было бы достаточно, однако сверх того бывший сержант получил хорошо оплачиваемую должность и возможность вернуться в Англию. Там ему предстояло заняться графской конюшней, и прежде всего приобретением для нее лошадей.

Второй – после лошадей – любовью Кэмпбелла стала Мари, молодая француженка, которую Ардет нанял для Джини в качестве горничной. Мари была хорошо осведомлена обо всех новшествах моды и плюс к тому знала, как наилучшим способом скрыть растушую полноту талии Джини. Мари сочла было, что беременность хозяйки сулит некоторые преимущества ей самой, и, разумеется, гораздо охотнее предоставила бы свои услуги интимного рода хозяину, однако месье граф далеко не столь щедро расточал свои чувства, как тратил деньги. Такова жизнь, что поделаешь… Прежний наниматель Мари отправился вместе с частями идущей в наступление армии во Францию, и девица осталась в одиночестве, без какого-либо дохода. В Брюсселе она не могла рассчитывать на хорошо оплачиваемую должность, а британцы мало-помалу покидали город, так что Мари рада была и той работе, которую ей предложил месье граф. Она не слишком охотно принимала знаки внимания от Кэмпбелла. Простой сержант, превратившийся в слугу джентльмена, был для нее птицей не слишком высокого полета, но и он сойдет до тех пор, пока они не прибудут в Лондон, где она постарается найти кавалера получше.