Плащ и мантилья - Констанция О'Бэньон Страница 11

– Есть и другие способы осуществить правосудие, – отозвался он, хитро блеснув глазами. – Иногда приходится слегка преступить закон.

* * *

Жара стала еще сильнее. Ноубл стискивал зубы, вспоминая о том, как его встретили в городе, хотя ему следовало быть готовым к враждебному отношению. Черт бы их всех побрал! Разве имеет значение, что они о нем думают?

Но, как ни странно, для него это имело значение.

Проехав мимо главных ворот Каса дель Соль, Ноубл направил лошадь к реке, спешился и подошел к краю воды, глядя в ее мутные глубины. Он всегда любил Брасос, чье извилистое русло тянулось через Техас на сотни миль. Под этими деревьями он много раз рыбачил с отцом, здесь он учился плавать и нырять с обрывистого берега. Но сегодня детские воспоминания не приносили утешения – они были частью прошлого, которое умерло навсегда.

– Паршивый был день, – произнес Ноубл вслух. Подобрав камень, он бросил его в воду. – И в довершение всего я начинаю разговаривать сам с собой.

Повинуясь внезапному импульсу, Ноубл отстегнул пояс с кобурой и перекинул его через седло, потом снял сапоги и сбросил одежду. Оставшись в чем мать родила, он сделал глубокий вдох и нырнул.

Прохладная вода сомкнулась над ним. Добравшись до дна, Ноубл задержал дыхание и отдался на волю течения. Наверху был реальный мир, полный солнечного света и нестерпимой боли, а здесь – полумрак, тишина и забвение.

Внезапно, без всякого приглашения, в его мысли вторглась пара зеленых глаз, в которых некогда плясали искорки смеха, но теперь отражалась только холодная ненависть. Ноубл рванулся наверх, к свету, и втянул воздух в изголодавшиеся легкие. Когда дыхание нормализовалось, он огляделся вокруг и обнаружил, что его отнесло на солидное расстояние от того места, где он оставил одежду. Делая сильные взмахи, Ноубл поплыл против течения, обогнул излучину реки – и замер. Словно соткавшись из воздуха в ответ на его мысли, на берегу сидела Рейчел. Ее волосы пламенели на солнце, изгибы стройной фигуры вырисовывались под зеленой рубашкой. В руке она держала револьвер Ноубла, небрежно вращая барабан.

Ноубл снова заработал руками и ногами, стараясь удержаться на месте, так как течение было сильным.

– Привет, Зеленые Глаза! Извини, что не одет должным образом. Дело в том, что я не ожидал визитеров.

– Вижу.

Рейчел бросила взгляд на одежду Ноубла. Она надеялась смутить его своим присутствием, однако, судя по всему, это ей не удалось. И хотя его нагота волновала ее, она предпочитала этого не показывать.

– Симпатичное оружие, – заметила Рейчел. – Рукоятка из слоновой кости с позолотой… «Уэвли-Фосбери» – английское производство… – Присвистнув, Рейчел снова повернула барабан. – Явно не серийного выпуска. Орудие смерти, изготовленное по специальному заказу!

– Он принадлежал моему деду.

Рейчел встретила его взгляд.

– Никогда не понимала, зачем мужчине оружие с такими украшениями. Лично я предпочитаю ружье. Ты знаешь, что я могу попасть в подброшенный в воздух серебряный доллар, прежде чем он упадет на землю?

Ноубл чувствовал усталость – руки и ноги болели от постоянной борьбы с течением.

– Если ты отвернешься, чтобы я мог выйти и одеться, мы поговорим о моем револьвере и твоей меткости.

Рейчел покачала головой.

– Мне и так хорошо. – Она взвесила револьвер в руке. – Идеально уравновешен. Истинное оружие джентльмена!

Рейчел взвела курок, направила револьвер на Ноубла и нажала на спуск.

Ноубл и глазом не моргнул. Он смотрел на нее, не проявляя никаких признаков страха. Процедура повторилась шесть раз, после чего Рейчел продемонстрировала левую ладонь, на которой лежали заранее вынутые пули.

– Ты слишком доверчив. Откуда ты мог знать, что я разрядила револьвер и не собираюсь тебя застрелить?

– Я решил, что ты не станешь убивать меня в голом виде. – Ноубл усмехнулся. – Как бы ты объяснила это странное происшествие избирателям, которые решили голосовать за твоего зятя на губернаторских выборах?

Рейчел медленно и тщательно зарядила револьвер и снова взвела курок.

– Теперь он заряжен. И мне наплевать, если мой зять не станет губернатором Техаса.

Ноубл молча смотрел на нее, размышляя, сколько еще ему терпеть боль в конечностях.

– Ну, и почему ты не стреляешь?

Рейчел выстрелила шесть раз подряд, попав в ветку над головой Ноубла. Однако он даже бровью не повел.

– Мне нравятся мужчины, которых нелегко напугать, – промолвила Рейчел.

Она испытывала невольное уважение к его стальным нервам. Мог ли такой человек стрелять другому в спину? Очевидно, раз он это сделал.

– Теперь мне ясна твоя игра, – усмехнулся Ноубл. – Ты намерена торчать здесь, пока я не устану бороться с течением и не пойду ко дну.

– Заманчивая идея! – Рейчел спрятала револьвер в кожаную кобуру. – И как долго ты сможешь выдержать?

– Откровенно говоря, я уже устал и сейчас выйду на берег.

– А я останусь здесь.

– На здоровье.

Она наблюдала, как он плывет к берегу, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Но все-таки не выдержала, поднялась и сделала несколько шагов назад.

– Ты не посмеешь выйти!

Ноубл встал на ноги – вода доходила ему до пояса.

– Думаешь?

На мгновение Рейчел была загипнотизирована зрелищем его влажного обнаженного торса. Чувствуя внутреннюю дрожь, она с трудом заставила себя не отворачиваться. На сей раз нужно было во что бы то ни стало проявить выдержку.

– Выходи, если осмелишься! – сказала Рейчел с напускной бравадой.

– У меня есть лучшая идея. Почему бы тебе не войти в воду?

Рейчел чуть было не крикнула: «Никогда!» – но быстро передумала. Чтобы одержать верх над Ноублом, ей нужно контролировать свои эмоции – по крайней мере, заставить его думать, будто она их контролирует.

– Почему бы и нет?

Рейчел очень хотелось убежать, но она дрожашими руками высвободила рубашку из брюк и быстро стянула ее через голову, надеясь, что ей хватит духу принять его вызов.

Ноубл шагнул назад.

– Не дури, Рейчел! Игра окончена. Отправляйся домой.

Рейчел стояла перед ним, обнаженная до пояса, стараясь не смотреть ему в глаза. Взгляд Ноубла скользнул по ее груди. Он сжал кулаки, почти физически ощущая ее кремовую кожу под своими пальцами. Ему безумно хотелось прикоснуться к Рейчел, и он ненавидел себя за это. Только сейчас он до конца осознал, что Рейчел стала взрослой, и не мог не восторгаться ее зрелой красотой. Ноубл хотел приказать ей надеть рубашку и убираться отсюда, но куда более сильным было желание стиснуть Рейчел в объятиях и прижимать к своему телу, покуда его не перестанет сотрясать дрожь.