Клятва француза - Фиона Макинтош Страница 11

– Прости меня, – снова шепнул Люк.

Лизетта улыбнулась и, отстраняясь, ответила:

– Давай, показывай сыну сокровища.

Люк удержал ее за руку.

– Если хочешь, иди работать в «Гранд». Ты не должна чувствовать себя взаперти. Вдобавок, скоро распогодится, мы сможем поехать на пикник или еще куда-нибудь.

– Ах, на пикник! – радостно воскликнула Лизетта. – Здесь неподалеку есть роща, мы туда с родителями часто ездили… Тебе понравится, там такие поляны с колокольчиками…

Он поцеловал ей руку.

– Нет, мы устроим что-нибудь поинтереснее. Если найдешь, с кем оставить Гарри, съездим в Лондон.

– В Лондон?!

– Да, на Фестиваль Британии. Помнишь, ты говорила…

– Да, да, конечно! Ах, Люк, это замечательно! Сейчас туда специальные поезда ходят…

– Где мои сокровища?! – встрял Гарри в разговор родителей.

– Сейчас покажу, – ответил Люк, ушел с сыном в спальню и вытащил из кармана горсть гальки и ракушек с морского берега. – Вот, ты пока рассматривай, а я тебе про них все-все расскажу.

Гарри вскарабкался на кровать и стал аккуратно раскладывать камешки на подушке.

Люк повернулся к Лизетте:

– Мы поедем в Лондон, и я целый день буду тебя… завлекать?

– Развлекать, – с улыбкой поправила его Лизетта. – Ужин через десять минут.

Она накрыла на стол и тихонько подошла к двери в спальню сына, где Гарри перешептывался с отцом.

– …вот этот, серенький? – спросил Гарри, сидя на коленях у отца.

– А самый большой? Его называют суфле.

– Суфле? Это что?

– Вообще-то суфле означает «дыхание», но вот этот серенький камешек – застывший плевок великана.

Гарри удивленно ахнул. Лизетта подавила смешок. Отец с сыном обожали сочинять фантастические истории о сокровищах, найденных на берегу: о разноцветной гальке, об осколках стекла, обкатанных морем, о морских звездах, черепках и ракушках.

– А как зовут великана? – зачарованно спросил мальчик.

– М-м… Его зовут Орум, и у него есть целая армия гномов, которые повинуются его приказам и готовят ему гору еды. Вот и этот камешек – семечко огромного яблока. Великан яблоко сгрыз, а семечко выплюнул.

– Ой, – удивленно выдохнул Гарри. – А гномы его слушаются? Они же маленькие и быстро бегают, великан их не догонит.

– Верно, солнышко, – ответил Люк. – За гномами присматривают гоблины.

– Пап, смотри, какая красивая ракушка! – восторженно перебил его сын. – Она чья? Ее королева фей потеряла?

– Нет, сынок, я нашел ее на берегу, и она мне напомнила маму. А знаешь, наша мама на самом деле – королева фей. И тоже очень красивая, прямо как эта ракушка. Посмотри, как перламутр блестит на свету…

– А если я туда заберусь и буду там внутри жить, можно, пап?

– Конечно, – ответил Люк и поцеловал сына в макушку. Гарри залился счастливым смехом. – Пойдем подарим нашей королеве фей волшебную ракушку.

– Она волшебная?

– Да. В руках королевы фей эта ракушка исполняет все желания.

«Спасибо, Люк», – подумала Лизетта и вернулась на кухню.

В середине мая общенациональные празднества были в полном разгаре. Король Георг VI официально открыл Фестиваль Британии, предназначенный стимулировать настроение нации и укрепить веру в будущее после долгих лет войны, разрухи и лишений. Ликующие жители Лондона выстроились вдоль улиц от собора Святого Павла до Букингемского дворца и восторженно приветствовали королевскую семью и двух хорошеньких принцесс. Немногие недовольные считали Фестиваль напрасным разбазариванием средств государственного бюджета, но для Люка эти общенациональные празднования были подтверждением того, что страна начинает с надеждой глядеть в будущее.

Праздничные мероприятия проходили по всей Великобритании. В самых отдаленных уголках страны организовывались выставки, спектакли и концерты, где демонстрировали местные достижения. Было сделано все возможное, чтобы предоставить жителям возможность посетить центральную выставочную площадку Фестиваля в лондонском районе Саут-Банк. Предполагалось, что празднование продлится как минимум пять месяцев. Даже в тихом провинциальном Истбурне все только и говорили, что о событиях Фестиваля. Лизетта с восторгом предвкушала поездку в Лондон.

Гарри оставили на попечение Айрин, близкой подруги Лизетты, у которой было двое детей. Айрин уговорила Лизетту не торопиться с возвращением, а переночевать в Лондоне.

Поезд прибыл на вокзал Ватерлоо, оттуда Люк с Лизеттой пешком дошли до Фестивального зала.

– Ты такая красавица! – восхищенно заметил Люк, глядя на жену.

На щеках Лизетты играл румянец, глаза возбужденно сверкали.

– Вот, решила себя побаловать, – сказала она. – Тебе нравится?

Стройную фигуру Лизетты ладно облегал бледно-голубой наряд: трикотажная блузка с глубоким вырезом, открывающим плечи, и пышная юбка, перехваченная на тонкой талии широким поясом с застежкой в виде банта. Короткая модная стрижка открывала уши, где поблескивали жемчужные сережки – прошлогодний подарок мужа, в честь тридцатилетия. Люк давно не видел Лизетту такой счастливой. Ее поразительная красота до сих пор привлекала внимание мужчин, но Люк был спокоен: на пальце Лизетты красовалось его кольцо.

Вдали вырисовывался футуристический силуэт башни Скайлон, ставшей эмблемой Фестиваля.

– Он похож на космический корабль, – заметил Люк. – А Павильон открытий рядом с ним выглядит как летающая тарелка.

Лизетта рассмеялась и раскрыла газетный кулек. Ноздри защекотал аппетитный аромат жареной рыбы с картошкой.

– Не самая элегантная сервировка, зато вкусно, – пробормотала Лизетта, облизывая пальцы.

– Осторожнее, юбку не запачкай!

Лизетта хитро взглянула на мужа.

– Ничего страшного, я ее долго носить не собираюсь.

– Mechante! [4]– с притворным ужасом воскликнул Люк.

– Ага, я такая, – согласно кивнула Лизетта. – Вы не представляете, что вас ждет, мистер Рэйвенс, – пригрозила она, демонстративно надкусывая хрустящий ломтик картофеля.

Люк улыбнулся и губами ловко выхватил ломтик изо рта жены.

– Знаешь, в этом павильоне собраны экспонаты, рассказывающие об окружающем нас мире, – заметила она, листая программу.

– О земле и о небе? – уточнил Люк.

– Да, о море, о полюсах, о космосе, о растениях… о лаванде, наверное, тоже.

– Я столько всего знаю о лаванде, что сам кого хочешь научу, – вздохнул он.