Песня для любимой - Кетрин Распберри Страница 11

— Да нет, и отец, и мать живы и здоровы, — покачал головой Майк, верно истолковав ее невысказанное предположение. — Папа — летчик, мама — стюардесса на международных линиях. Они так редко бывают дома, что я иногда забываю, как они выглядят.

— Вот это да… Летчик и стюардесса… — мечтательно повторила Кэрол.

В детстве она мечтала стать стюардессой. Она несколько раз летала на самолетах с родителями: они брали ее с собой в отпуск во Флориду еще до рождения Пита и к тетушке Шерил в Канаду — за год до того, как появилась Бонни.

И воображение Кэрол просто потрясли небесные феи в красивой голубой форме. Быстрые, изящные, подтянутые, безупречные, с красивыми ухоженными волосами и холеными руками, они порхали по салону и улыбались, улыбались, что бы ни случилось. Даже когда малыш Питер испачкал шоколадом рукав блузки одной из них, девушка мило улыбнулась и прощебетала в ответ на извинения миссис Смит: «Ничего страшного. Забудьте об этом». Когда она снова подошла к ним, чтобы подать стаканчик сока, пятна на блузке уже не было. Как им это удается, до сих пор оставалось для Кэрол загадкой.

— Это, наверное, так здорово… — поделилась она своими размышлениями с Майком. — Постоянно бывать в разных странах, о которых многие люди только мечтают или даже не слыхали. И билет не надо покупать.

— Это здорово, когда едешь туда отдыхать, — возразил Майк. — А работа есть работа. Они иногда даже не успевают посмотреть город, в который прилетели. Только выспишься после перелета — уже снова надо лететь. Кстати, они чуть не развелись из-за этой работы.

— Как? Почему? — Кэрол удивленно воззрилась на Майкла. Она и представить себе не могла, что, например, ее родители могли бы расстаться.

— Когда я родился, они договорились о таком графике, чтобы быть дома по очереди. Пока мама в рейсе, отец сидел со мной, и наоборот. В результате они несколько лет друг друга почти не видели. Папа прилетает усталый, даже не успевает спросить: «Как дела», падает спать. А когда просыпается, мама уже где-нибудь в Токио или Бангкоке. Потом она возвращается, он вручает ей меня, перемазанного кашей, и летит в Гонолулу.

Майк положил ногу на ногу и задумчиво вперил взгляд в звездное небо.

— В результате такая жизнь надоела им обоим, — продолжил он. — Мама взбунтовалась первой. «Мне нужен муж, с которым у меня хоть изредка совпадали бы выходные, — объявила она. — Когда я веду Микки в «Макдоналдс», я просто не могу смотреть без слез на семьи, которые пришли туда все вместе — и с папой, и с мамой». «Мне тоже нужна жена, которая терпеливо дожидалась бы меня из рейса и никуда после этого не уходила, — вторил ей отец. — Я не могу видеть любимую женщину лишь на фотографии».

— Но ведь, в конце концов они помирились? — спросила Кэрол.

— Да. Они взяли отпуск, и мы втроем отправились на Канары — первый раз в жизни вся семья была в сборе, и никто никуда не улетал. А потом они наняли для меня няню и стали летать вместе. Кстати, няней выбрали сестру Дака. Она брала меня с собой и торчала здесь с утра до вечера. Так что в заведении Дака я стал завсегдатаем раньше, чем в школу пошел.

Он помолчал, предаваясь воспоминаниям. Кэрол тоже молчала, не желая мешать ходу его мыслей — она чувствовала, что, если немного подождать, Майк расскажет что-то еще. И оказалась права.

— Здесь я и выучился играть на гитаре, — снова заговорил Майк. — Мне было скучно, я бесцельно слонялся по клубу и всем мешал — путался под ногами у официантов, играл на кухне лимонами для коктейлей и один раз раскрутил колки на чьем-то контрабасе прямо перед выступлением. Тогда Дак сел передо мной на корточки и сказал: «Зачем ты это сделал? Тебе скучно? Это оттого, что у тебя нет цели. Чего ты хочешь от жизни, парень? Кем ты хочешь стать?» А я ответил первое, что мне пришло в голову: «Музыкантом». «О'кей, — ответил Дак. — Ты им станешь». И показал мне, как держать в руках гитару и как извлекать из нее простейшие звуки. Конечно, пальцы у меня в том возрасте были слабоваты. Но Дак сказал, что я обязательно должен каждый день играть гаммы. Он подарил мне свою старую гитару, я часами сидел у него в кабинете и играл упражнения, которые он мне задавал, — и ты знаешь, мне это нравилось! У меня появилась цель.

У меня теперь тоже появилась цель, подумала Кэрол. Сделать все, чтобы Майкл Стрейнджерс полюбил меня.

— Микки! Майк, ты здесь? — В дверях клуба, ведущих на задний двор, стоял Робби и вглядывался в сумрак.

Майк раздвинул ветви акации и помахал Робби рукой.

— Твои друзья тебя уже потеряли, — напомнил тот. — Интересовались, не сбежал ли ты со своей принцессой.

— Сбежал, — признался Майк, подмигнул Кэрол и спросил: — Возвращаемся? Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — искренне сказала она и уже менее искренне добавила: — Возвращаемся.

Она с громадным удовольствием сидела бы с Майком целую вечность в этом уютном и укромном уголке, слушая его рассказы, забыв обо всем остальном мире. Но мир не забыл о них, и надо было идти.

Шагая по коридору в зал, она заприметила дверь с табличкой, изображающей женский силуэт, и шепнула Майку:

— Иди, я на минутку.

Уже из-за стенки кабинки Кэрол услышала, что кто-то вошел в дамскую комнату вслед за ней. Каблучки процокали по направлению к умывальнику, полилась вода.

Выйдя из кабинки, Кэрол обнаружила Салли, подводящую перед зеркалом губы кроваво-красной помадой. Салли тоже увидела Кэрол в зеркале, глаза ее блеснули недобрым светом.

Интересно, зачем она пустила воду, если не умывается, а красится? — недовольно подумала Кэрол, которую с детства учили аккуратности и бережливости. Она подошла к соседнему умывальнику, открыла кран и осторожно, чтобы не забрызгаться, принялась намыливать руки.

— Какое у тебя красивое платье, Кэрол, — нарушила молчание Салли. В ее голосе звучали равные порции меда и яда. — Когда я ходила в детский сад, у меня было такое же. Тебе к нему не хватает — знаешь, чего? Трогательных кружевных носочков. Обязательно купи такие носочки, слышишь?

Кэрол была удивлена, что Салли вообще знает, как ее зовут, — самовлюбленная старшекурсница не замечала никого из «младших девочек», считая их малолетними дурехами.

— А судя по твоим штанам, ты только что из гаража, — не осталась в долгу Кэрол.

Вообще-то мисс Смит была готова отдать полцарства за такие штаны, но она не собиралась сносить ничьих насмешек, тем более насмешек девицы, претендующей на Майка Стрейнджерса.

— Знаешь, у моих штанов есть одно неоспоримое преимущество, — прищурилась Салли. — Они не промокают.

Она ловко зажала пальцем отверстие крана и направила струю ледяной воды в сторону Кэрол, обдав соперницу мощным фонтаном брызг с ног до головы.

Кэрол взвизгнула и отскочила, но это ее не спасло.

Тонкая ткань ее белого платья моментально промокла насквозь и приклеилась к телу. Вид Кэрол был жалок. Она не выносила сравнения даже с мокрой курицей. Волосы, пышные сзади, спереди свисали потемневшими сосульками и липли к щекам; с кончика носа капала вода.