Шепчи мне о любви - Ширли Басби Страница 11

Пип сразу осознала свою ошибку, ее глаза в испуге расширились. Отчаянно пытаясь исправить положение, она пробормотала, перейдя на язык трущоб:

— Да, я это сделаю! Я нарежу твою печенку кусками и запихну их в твою проклятую глотку. Вот увидишь.

— О, я совершенно уверен: если дать тебе малейшую возможность, ты без колебаний разрежешь меня на куски, но, боюсь, я так привык к своему телу, что не смогу доставить тебе такого удовольствия, — заметил Ройс, улыбнувшись.

Взгляд, исполненный бешенства, был ему ответам, но Ройс почувствовал, что силы оборванца на исходе. :

— Если я спущу тебя на пол, обещаешь, что не накинешься на меня или моих домочадцев?

Обессилевшей Пип хотелось только одного — чтобы ее оставили в покое, но страх был сильнее голоса разума. И она снова принялась извиваться в сильных руках американца, сквернословя пуще прежнего.

Наконец Ройсу это надоело, и, грубо встряхнув мальчишку, он заявил без обиняков:

— Тебе нечего бояться меня или других в этом доме! Мы не сделаем тебе ничего плохого, хотя я уверен, что ты мне не веришь. Поскольку я намного сильнее тебя, я не выпущу тебя из рук до тех пор, пока ты не потеряешь сознание — или примешь мое предложение. Будешь ты сопротивляться или нет — результат один: от меня не уйдешь. Ну как, порукам?

Пип нехотя кивнула своей кудрявой головой: деваться было некуда, но поражение оставило горький вкус во рту, а в серых глазах тлела ненависть, когда Ройс медленно опускал ее на пол. С угрюмой усмешкой на изящно изогнутых губах она стояла перед ним, ожидая, что будет дальше.

Без особого удовольствия оглядывая непрошеного гостя, Ройс думал о том же самом. Видит Бог, благотворительность была несвойственна ему, и, если бы не связанная с мальчиком тайна, Ройс отпустил бы его. Но поскольку он сам себя лишил такой возможности, Ройс продолжал рассматривать худенького забияку, раздумывая, как сделать так, чтобы тот вписался в его хорошо управляемое и более чем укомплектованное домашнее хозяйство.

— Как тебя зовут, мальчик? — Ройс внезапно прервал молчание. Он ничуть не удивился, когда тот высокомерно запрокинул голову и презрительно посмотрел на него. Казалось, Девлины надменны от самого рождения. Сдерживаясь, Ройс предпринял еще одну попытку:

— А твои родители? Разве они не будут беспокоиться за тебя? Ты мне ничего не расскажешь о себе?

Единственным ответом был негодующий взгляд оборванца. Вздохнув, Ройс еще раз оглядел его с ног до головы. Как он был нелеп и грязен, каким неуместным казался в респектабельных стенах фешенебельного особняка! И еще Ройсу пришло в голову, что он слишком мал и хрупок для своего возраста.

Хотя нет, это было обманчивое впечатление. Испытав на себе силу его кулаков и ног, Ройс убедился, что, невзирая на худобу и маленький рост, мальчишка полон энергии. Найти для него пищу, одежду и жилище нетрудно, но что же он, черт побери, будет делать с этим злым маленьким чудовищем, когда оно будет накормлено, вымыто и уложено в постель?

Забыв о Захари и дворецком, не без удивления переводившем взгляд с хозяина на оборванца, Ройс как зачарованный смотрел на стоящее перед ним существо. Наконец его взгляд остановился на угрюмом лице воришки, и он вдруг осознал, что мальчишка сказочно, не правдоподобно красив. «Почти экзотическая красота, — думал Ройс, пока глаза его медленно скользили по лицу подростка. — Это проклятые глаза Девлинов, ошибиться невозможно!» И не только глаза говорили о знатном происхождении. Оно проступало в изящном носике, скульптурно изваянных щеках, очаровательной формы губах. Очнувшись, Ройс отрывисто бросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Так что же нам, черт возьми, делать с этим неожиданным пополнением в доме? Может быть, из него получится паж? А? Как вы полагаете?

Дворецкий Чеймберс добродушно рассмеялся в ответ, и поскольку Захари благоразумно молчал, Ройс набросился на дворецкого:

— У вас есть что-нибудь на примете, Чеймберс? Дворецкий, как и другие слуги, совсем недавно поступил на службу к Ройсу — когда Джордж Понтеби снимал дом для своего кузена, он позаботился и об образцовом персонале.

При виде разгневанного и озадаченного хозяина и грязного мальчишки, которого тот бросил на паркет, как кучу тряпья, Чеймберс смутился, но, оказавшись на высоте положения, спокойно произнес немного погодя.

— Может быть, после того как, гм, мальчика отмоют и накормят, у вас появится лучшая идея, сэр.

— А моя идея вам не по вкусу? — Улыбка искривила губы Ройса.

Чеймберс слегка поклонился:

— Я думаю, сэр, после легкого завтрака, который уже ждет вас, и должным образом все обдумав, вы примете наилучшее решение. А пока, с вашего позволения, я заберу мальчика и прослежу, чтобы его вымыли, накормили и одели соответствующим образом.

Чувствуя облегчение, Ройс кивнул:

— Очень хорошо, Чеймберс, оставляю мальчишку в ваших образцовых руках.

Ройс уже повернулся, но, вовремя сообразив, что его непрошеный гость немедленно попытается сбежать, остановился.

— Да, проследите, чтобы кто-то все время находился рядом с этим плутишкой. Не сомневаюсь: стоит повернуться к нему спиной, как он выпорхнет наружу. — И Ройс похлопал Захари по плечу:

— Ну, закусим наконец? После всех утренних передряг я просто умираю с голоду.

Захари с готовностью согласился. Оставив Пип недоверчиво взирающей на Чеймберса, Ройс и Захари удалились.

Войдя в солнечную комнату, Ройс и Захари обнаружили на длинной буфетной стойке у стены массу закусок. Быстро наполнив тарелки, они уселись за черный железный стол филигранной работы, отдавая должное расторопности Чеймберса и его несомненному гастрономическому вкусу.

Когда наконец насытившийся Ройс откинулся на спинку стула, откусив напоследок от чудеснейшего лимонного пирога, перед ним предстал вдруг растерянный и почему-то растрепанный Чеймберс. Сейчас Ройс был доволен всем на свете, ему уже представлялись пышные прелести Деллы, и он, досадуя, что его оторвали от сладостных мечтаний, строго взглянул на вошедшего. Выражение страдания на лице дворецкого и его растерзанный вид вернули Ройса к суровой реальности.

Приподнявшись с салфеткой в руках, он спросил:

— В чем дело? Мальчишка? Убежал? Заламывая руки, Чеймберс воскликнул:

— Сэр, это возмутительно! У этой грязной маленькой твари оказался нож, и теперь никто не может подступиться к воришке! Я едва спасся!

Золотистые глаза Ройса вспыхнули от раздражения, он отшвырнул свою салфетку:

— Вижу, без меня не обойдется, но на этот раз нашему гостю не поздоровится! Проводите меня к нему!

По состоянию комнаты — везде перевернутые табуретки, ведра, разбитая посуда, залитый пол — можно было понять, какая жестокая битва разыгралась здесь только что. Было очевидно, что заставить мальчишку залезть добровольно в медную ванну, наполненную горячей водой и поставленную напротив камина, будет нелегко, но выбора не было. У Ройса уже чесались руки — придется всыпать как следует этой маленькой подзаборной дряни. Он громко приказал всем удалиться.