Кирклендские услады - Виктория Холт Страница 11

Может, я и не была влюблена в Габриэля, скорее всего, мои чувства к нему окрашивала жалость, но к утру я приняла решение.

Оглашение состоялось в нашей деревенской церкви. Габриэль уехал в Киркленд, чтобы сообщить об этом событии своим родным, а я начала готовиться к свадьбе.

Перед отъездом Габриэль официально попросил моей руки у отца, и тот пришел в некоторое замешательство. Он напомнил Габриэлю, как я молода и как недолго мы знаем друг друга — все это отца смущало. Но поскольку я предвидела, что разговор может принять такой оборот, я прервала их беседу и объявила отцу, что твердо решила выйти замуж за Габриэля.

Отец был обеспокоен, и я видела, как он досадует, что дядя Дик в отъезде и нельзя с ним посоветоваться. Но по правде говоря, я не думала, что мне будут чинить препятствия. И действительно, через несколько дней отец понял, что надо уступить. Если я уверена в своем решении, мне следует поступать как я считаю нужным. Потом он задал Габриэлю обычные вопросы о его положении, получил вполне удовлетворившие его ответы, и я только тут поняла, что вступаю в богатую семью.

Я не переставала сокрушаться, что дяди Дика нет дома. Даже представить себе не могла, как это — его не будет на моей свадьбе. Мне казалось, поделись я с ним своими сомнениями, он сумел бы меня успокоить и помог расставить все по своим местам.

Я пыталась убедить Габриэля, как важно, чтобы дядя Дик был у нас на свадьбе. Но одна только мысль, что свадьбу можно отложить, приводила Габриэля в полное отчаяние. И я уступила. Эта жажда Габриэля не терять зря ни минуты своей жизни трогала меня до глубины души, и я решила: ничто не должно мешать наступлению счастья, которое, как он считал, я помогу ему обрести. Дяде Дику, конечно, можно было написать. Но кто поручится, что письмо дойдет вовремя и я получу ответ? Дядя Дик не принадлежал к любителям писать письма. Он редко занимался этим, а если и писал, то не отвечал на мои вопросы. Оставалось только гадать, получает ли он вообще мои послания.

Но Дилис я все-таки написала, не могла устоять.

«Случилось чудо! Я выхожу замуж! Подумай только, раньше тебя! О нем я тебе уже писала — это он помог мне с собакой. Он тоже живет в Йоркшире, в удивительном старинном доме рядом с руинами аббатства. Все решилось так быстро, что до сих пор не могу опомниться. И до сих пор не знаю, люблю ли его. Знаю только, что, если он уедет и мы больше никогда не встретимся, я этого не перенесу. О, Дилис, как это чудесно! Ведь до встречи с ним мне даже жить не хотелось. Ты не представляешь, как у нас дома уныло! Я и сама, пока жила в Дижоне, успела об этом забыть. Мрачный у нас дом — не то чтобы в него не заглядывает солнце, нет! Люди, которые в нем живут, мрачно на все смотрят».

Я разорвала письмо. Что я, с ума сошла? Разве Дилис сможет уяснить то, чего и мне-то самой не понять? Не могу же я объяснить ей, что не знаю толком, почему решила выйти за Габриэля! Потому ли, что мне его жаль и тянет помочь ему, а может, отчаянно хочется любить кого-то, кто принадлежит только мне, или потому, что отец погнушался моей попыткой проявить к нему внимание, хотя я ничего не просила взамен, а может, потому, наконец, что мне хочется бежать отсюда, бежать из родного дома!

Вместо этого я написала Дилис короткую записку с приглашением на свадьбу.

Фанни все равно относилась к моим делам скептически. Она ворчала, что так замуж не выходят, и в подтверждение своих слов не уставала вспоминать разные пословицы, например: «Наспех жениться — не устанешь казниться», и предрекала, что я еще хлебну горя. Однако мрачные предчувствия грядущей катастрофы, видно, привели ее в хорошее настроение, и она решительно заявила, что, если мои будущие родственники приедут на свадьбу, мы со свадебным угощением в грязь лицом не ударим.

Письмо от Габриэля приходили одно за другим — нежные, страстные письма. Но писал он только о том, как жаждет нашего союза. А о том, как отнеслись к предстоящей свадьбе его родные, даже не упоминал.

Дилис ответила, что я пригласила ее слишком поздно, у нее уже все дни расписаны и вряд ли она сможет уехать из Лондона. Я поняла, что наши жизни пошли разными путями и прежней дружбе настал конец.

Габриэль вернулся за три дня до свадьбы и поселился в гостинице «Королевская корона», что примерно в полумиле от нашего дома.

Когда Мэри поднялась ко мне доложить, что Габриэль в гостиной, я радостно кинулась вниз по лестнице. Он стоял спиной к камину, устремив глаза на дверь. Как только я вошла, он бросился ко мне, и мы обнялись. Габриэль был взволнован и выглядел моложе, чем до отъезда, в нем не чувствовалось былого напряжения.

Сжав ладонями его лицо, я поцеловала его.

— Словно мать любимое дитя, — пробормотал он.

Это было точное определение моих чувств. Мне хотелось смотреть за ним, не спуская глаз, хотелось, чтобы то время, которое ему суждено прожить, он прожил безмятежно и счастливо. Я не была страстно влюблена, но не придавала этому значения, ведь в то время я еще не знала, что такое страсть. И все-таки я по-своему любила Габриэля. И когда он прижимал меня к груди, понимала, как нужна ему именно такая моя любовь.

Высвободившись из его объятий, я усадила Габриэля на кушетку. Мне не терпелось услышать, как отнеслись его родные к сообщению о нашей помолвке и сколько народу приедет на свадьбу.

— Ну, понимаешь ли, — медленно произнес он, — отец слишком слаб, чтобы ехать так далеко, а другие… — Он пожал плечами.

— Габриэль! — поразилась я. — Уж не хочешь ли ты сказать, что никто из них не приедет?

— Видишь ли, тетя Сара тоже слишком стара, чтобы разъезжать… И…

— Но у тебя же есть сестра, а у нее сын!

Габриэль смутился, между бровями пролегла складка.

— Кэтрин, милая, — воскликнул он, — да какая разница? Ведь это же не их свадьба, а наша!

— Значит, никто не приедет? Может быть, они не одобряют наш брак?

— Почему? Конечно, одобряют. Но разве сама свадебная церемония так важна для всех? Послушай, Кэтрин, я вернулся, мы снова вместе! Я хочу, чтобы мы были счастливы!

Меня расстроило его вновь омрачившееся лицо, и я постаралась скрыть разочарование. Как странно! Чтобы никто из его родных не захотел приехать на нашу свадьбу! Неслыханно! Но если подумать, то все происходившее с нами было не так, как у других.

В дверь заскреблись. Это Пятница понял, что вернулся Габриэль, и рвался к нему. Я отворила дверь. Пес пулей кинулся в объятия Габриэля. Я стояла и наблюдала, как Габриэль, смеясь, отбивается от попыток Пятницы лизнуть его в лицо.

Я убедила себя, что нечего было и ждать от родных Габриэля обычных поступков, ведь от него самого я этого не жду, и порадовалась, что Дилис ответила на мое приглашение отказом.

После свадьбы мы с Габриэлем собирались провести неделю в Скарборо, а оттуда направиться в Киркленд. Так что рано или поздно мне предстояло узнать, как относится семья моего супруга к нашему браку, надо только набраться терпения.