Ангелочек. Дыхание утренней зари - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 115

– Он последовал за мной, как если бы знал, что должно случиться! И это очень хорошо и справедливо. Когда я рожала Анри – одна, в пещере у костра, – Спаситель появился неизвестно откуда и охранял нас. Аврора появилась на свет на мягком матраце и в теплом доме, но тоже под бдительным оком Спасителя. Я готова, Ан-Дао! Попроси членов моей, вернее, нашей семьи подняться!

– Спасибо, Анжелина! Для меня это – большая честь.

В коридоре юная аннамитка столкнулась с Луиджи. На нем была черная бархатная куртка, шея повязана шелковым шарфом. Настроение у хозяина дома было великолепное, лицо светилось улыбкой.

– Моя дражайшая матушка послала меня узнать, все ли в порядке, – сказал он. – Чай остывает, и она немного сердится. Почему Энджи заставляет ее ждать?

– Даже не представляю!

– А я думаю, ты знаешь! Ты только что вышла из нашей спальни!

– Будет лучше, мсье Луиджи, если вы сами зададите супруге этот вопрос!

Девушка тихонько засмеялась, и ее глаза превратились в щелочки.

– Не понимаю, что в этом смешного, Ан-Дао?

– Простите, но Дьем-Ле плачет!

И юная аннамитка скрылась за дверью своей комнаты.

Луиджи передернул плечами и вошел в спальню, которую вот уже три месяца делил со своей красавицей женой. Из-за огромного количества свечей комната показалась ему ослепительно светлой, здесь приятно пахло мылом. Наконец взгляд его остановился на лежащей в постели Анжелине.

– Дорогая, тебе нездоровится? Скажи, тебе скоро рожать?

Во рту у него моментально пересохло, сердце бешено забилось, вернулись все страхи перед процессом родов и вероятностью потерять свою любимую… Бывший странник бросился к кровати. Но Анжелина выглядела такой безмятежной! Она улыбалась ему, как всегда ослепительно прекрасная. Воротник сорочки приоткрылся, обнажая белую нежную кожу на груди.

– Луиджи, наклонись немного и приподними уголок простыни!

Дрожащей рукой он сделал, о чем его попросила жена. В пене белых кружев появилось крошечное личико, серые глазенки, казалось, искали его взгляд.

– Познакомься с нашей дочкой, любовь моя!

– Но как это возможно? Это чудо, Энджи!

– Самое естественное чудо на свете, которое повторяется бесконечно из века в век в мире людей и животных! Луиджи, я хочу назвать ее Аврора, если ты, конечно, не против.

Он прилег с ними рядом, испытывая ощущение полнейшего счастья. До этого волшебного момента он даже не представлял, что оно может быть таким острым. Кончиком указательного пальца он робко провел по бархатистой щечке новорожденной.

– Аврора де Беснак! Звучит как музыка! Маленький концерт из трех слов! Энджи, моя ненаглядная, я уже сейчас люблю ее как безумец, и тебя я люблю, буду любить вечность! Я люблю и уважаю тебя, такую сильную и в то же время такую слабую!

Он зарылся лицом в ее золотисто-рыжие волосы, вытирая о них слезы. Анжелина прильнула к мужу. То был момент смирения и торжества, полное и истинное освобождение. Ее звонкий голос однажды июньским утром заявил всему миру, что у несчастных женщин, обреченных страдать молча, тоже есть чувства и права, и это всегда будет утешать матерей, а ее руки повитухи – помогать им дарить жизнь! До тех пор, пока в ней самой теплится дыхание жизни, дыхание зари…