Вспомнить и простить - Мэгги Кокс Страница 12

—Чтобы я отказался от домашней выпечки?!

Он поднял брови, демонстрируя степень своего возмущенного удивления.

—Выпечка не домашняя, — поторопилась вставить Кэролайн, — из кондитерской за углом. Но таких воздушных пирожных тебе больше не встретить на всем восточном побережье.

—Не домашняя? — с сожалением переспросил Джек. — Тогда, — он бросил на нее задумчивый взгляд, — мне нужно подумать.

Ожидая его ответа, Кэролайн с сожалением посмотрела на его превосходный костюм серого цвета, который придавал его синим глазам стальной оттенок.

С некоторой горечью она подумала, как Джек все-таки сильно изменился. Куда подевался тот бедный мальчик, когда-то доверивший ей свою душу? Как и раньше, их разделяет пропасть и они принадлежат к разным кругам. Только теперь Джек занимает такое положение в обществе, о котором ее отец мог только мечтать. Чарлз Тримейн прогадал, не поверив, не смея верить, что когда-нибудь этому честолюбивому мальчику из трущоб будет принадлежать мир...

Заметив его нескромный взгляд, она слегка покраснела. Джек, не отрываясь, смотрел на ее губы, и его глаза странно сверкали.

—Вообще-то я не голоден, — наконец хрипло сказал он.

Кэролайн выглядела такой домашней и вместе с тем невероятно чувственной. Ему нестерпимо захотелось сорвать ленту с ее волос и зарыться в них лицом, наматывая на руку шелковистые пряди.

Во рту вдруг пересохло. Он забыл про ее предательство, забыл ту боль, которую причинила ему эта женщина. Он стоял, вдыхая легкий аромат духов с нотками розы и жасмина, впитывая в себя ее красоту, подобно путник, глотающий живительную влагу после изнурительного пути по раскаленным пескам пустыни, — и все не мог насытиться.

Их глаза встретились.

Джек больше не мог сдерживаться. Он шагнул вперед. Кэролайн непроизвольно попятилась назад и почти сразу уперлась в дверь. Он притянул ее к себе, и она услышала тяжелый стук его сердца.

Положив одну руку на ее плечо, одним расчетливым движением Джек сорвал ленту и очень медленно принялся освобождать ее волосы. Когда упала последняя шпилька, она едва слышно вздохнула. Медленно, очень медленно он принялся ласкать ее волосы...

Кэролайн закрыла глаза и отдалась во власть сильных рук. Там, где его пальцы касались особо чувствительной кожи, оставалось чувство приятного покалывания и тепла. Она чувствовала себя так, словно качается на волнах спокойного бесконечного моря.

Внезапно все изменилось. Он притянул ее к себе еще ближе, и она уперлась подбородком ему в грудь. Нежности как не бывало — Кэролайн оказалась в требовательном кольце его сильных рук. Их бедра соприкоснулись, и жар, исходивший от его тела, передался ей. Дышать стало тяжело, и она приоткрыла губы.

Джек склонил голову и кончиком языка провел по блестевшим губам, слизывая слегка сладковатый вкус помады.

—Ты колдунья, Кэролайн, — пробормотал он, наматывая ее волосы на руку и вынуждая поднять голову. — Ты меня околдовала, и от твоих чар мне никогда не избавиться. Ни одну женщину я не хотел так, как тебя.

Из его груди вырвался хрип, и он яростно атаковал ее губы. Щетина на его щеке больно царапала нежную кожу. И, словно обвиняя Кэролайн в чем-то, Джек больно укусил ее.

Это привело ее в чувство. Она резко дернулась, но вырваться не смогла. В ее глазах появились слезы.

—Я не колдунья и не имею ни малейшего представления о чарах, которыми я якобы тебя обольстила. Напоминаю: предложение пообедать исходило от тебя. Почему ты меня преследуешь, Джек? Разве после нашего разрыва я хоть раз позвонила тебе? Надоедала, умоляла забыть прошлое и простить меня? Да, я виновата и сполна заплатила за свою ошибку. Так почему ты продолжаешь вести себя так, словно я твоя должница? Наверное, я просто сошла с ума, когда решила, что мы можем наладить, по крайней мере, дружеские отношения, раз уж ты здесь.

В этих словах была доля правды. Он отпустил ее волосы, но убрать от нее рук не мог — это было выше его сил. Он обхватил Кэролайн за плечи и молча смотрел ей в глаза.

Яркий костер желания жег его тело, но под ним все сильнее разгорались непогасшие угольки обиды и гнева.

Перед глазами замелькали картины прошлого. Его не родившийся ребенок, ее малодушие, высокомерие Чарлза Тримейна, обида за мать, шок от предательства и страстное желание вырваться из оков, в которые он оказался закован не по своей воле...

Джек слишком рано понял, что право жить так, как тебе хочется, зависит от величины твоего банковского счета. Только так можно рассчитывать на признание и какое-то уважение. Презрение и насмешки, с которыми Джеку приходилось сталкиваться каждый день, к девятнадцати годам окончательно убили его веру в людей. Что ж, если миром правят деньги, они у него будут. Неважно, какой ценой, неважно, как, и, что самое важное, — неважно, когда.

Теперь, когда у него появилась цель в жизни, пренебрежение, и насмешки перестали иметь значение. Нет, они, конечно, задевали, но не так, как раньше, когда при малейшем оскорбительном слове кулаки его беспокойно сжимались, а сердце начинало работать, как кузнечные мехи, и черная пелена ярости застилала глаза. Теперь же голова всегда оставалась холодной, позволяя сохранять спокойствие и невозмутимость, как бы его ни унижали. Это в конечном итоге и сослужило хорошую службу. Позже в деловых кругах у Джека Фитцджеральда появилась репутация аналитической машины — человека без нервов, который с удивительным хладнокровием вкладывает миллионы в рискованные сделки, чтобы, за каждый вложенный доллар получить десять...

Но до того как это случилось, на него иногда накатывало такое отчаянное чувство одиночества, что сердце, уже закованное в непроницаемую броню, саднило от незаживающих ран. И в один день перед Джеком мелькнул светлый луч, который осветил его жизнь и наполнил ее новым смыслом. Благодаря Кэролайн он поверил в свою счастливую звезду. Ради этой девушки он был готов свернуть горы. Впервые за его нелегкую жизнь Джеку несказанно повезло — он встретил женщину, с которой разделит все беды и радости. Он не сомневался, что кто-то там наверху наконец расщедрится и девушка, о которой он не смел и мечтать, ответит на его чувство.

Когда же Джек узнал, что она сделала, то сразу постарел на десять лет. Она такая же, как и все! Если ее любовь была настолько сильна, как она убеждала, то почему побежала к отцу, стоило ей узнать о своей беременности? Разве он не имел права принимать решение? Да, этот ребенок срывал их планы, но Джек давно уже был самостоятелен и отвечал за свои поступки. Ведь они не раз это обсуждали! Когда Кэролайн окончит школу, они уедут в Лондон. Они молоды, здоровы и талантливы. Сам он был уверен в том, что рано, или поздно ее работы получат признание и тогда у ног его феи будет лежать весь мир...

Почему она так сделала, если любила его? Да и любила ли вообще? А что, если это была только игра в любовь?

Через неделю на месте их тайных свиданий он натолкнулся на ее отца. Это подкосило Джека. Значит, она не скрыла от него ничего. Сомнений у него не осталось, когда Чарлз Тримейн, не выбирая выражений — и как только такие слова могли сорваться с губ достопочтимого доктора! — заявил Джеку, что ему лучше оставить его дочь в покое. А еще лучше — уехать. Джек не испугался его угроз, но Чарлз Тримейн был готов оплатить дорогостоящий курс лечения для матери Джека. И тогда Джек, не раздумывая, согласился на эту сделку. Сердце болело от предательства Кэролайн, и от отчаяния он был готов бросить все и уехать.